Все для вас - Хоён Ким

Сердце переполняла радость. Теперь мы настоящая семья. Ужинаем вместе и обсуждаем мировые новости. У мужа-алкоголика все время были встречи по вечерам, и я уже даже не помню, когда мы последний раз ели за одним столом. В Янсане сестра, племянница и я питались каждая в свое время, а теперь мне есть с кем разделить ужин.

Когда Минсик ушел на работу, я стала бродить по квартире. Все здесь казалось мне непривычным и в то же время родным. Здесь я провела пятнадцать лет жизни, выдала замуж дочь, женила сына, проводила мужа на тот свет и вновь приняла вернувшегося блудного сына. Но большая часть моей жизни, следы которой хранило это место, прошла в одиночестве.

Нужно все поменять. Сын уже стал другим – теперь моя очередь. Для этого неплохо было бы обновить обстановку, поэтому я даже обрадовалась тому, что квартира казалась незнакомой.

На следующий день я принялась за дело. Сходила в соседние магазины поздороваться со всеми, закупила продуктов, зашла в парикмахерскую, поучаствовала в церковном собрании, которое прошло онлайн. Потом взяла в библиотеке книги о деменции и записалась на прием к врачу, а после направилась к агенту по недвижимости, с которым общалась по телефону в Янсане, чтобы обсудить подробности. Позвонила дочь – поговорила и с ней. Затем приняла нового сотрудника на работу в выходные смены, а в оставшееся время занималась английским. Мне казалось, что активное времяпровождение замедлит развитие деменции, поэтому я не гнушалась ни умственной, ни физической работы: пела песни, хлопала в ладоши, левой рукой прописывала слова на иностранном языке.

Время. В какой-то момент я осознала, что это самое важное в жизни. Мне стало казаться, будто над моей головой подвесили песочные часы и песок из них сыпался на меня неумолимо быстро. Я начала забывать, что делала вчера, и часто переспрашивала сына. И все равно я боролась, отчаянно боролась за отведенное мне время. И готовилась к решающему сражению.

Как-то октябрьским вечером мы с сыном шли по дороге, усыпанной листьями гинкго и оттого похожей на желтый ковер. В одном китайском ресторане Хуам-дона мы с семьей отмечали все важные события, в том числе выпускные Минчжон и Минсика и день рождения мужа. Он обожал морепродукты с овощами и самогонку из гаоляна, дети тоже пицце и шницелям предпочитали китайскую еду. Наверное, поэтому, когда я предложила встретиться там, Минсик с Минчжон без раздумий согласились.

Ресторан выглядел один в один как прежде, за исключением того, что теперь на входе мерили температуру и сканировали кьюар-код. Когда мы пришли, дочь со своим мужем нас уже ожидали. Завидев нас, они сразу сделали заказ.

На самом деле мы сто лет не собирались всей семьей. Тем не менее Минсик, как обычно, отпускал глупые шутки, Минчжон ругалась на него, а зять отвешивал мне льстивые комплименты. В какой-то момент дочь посоветовала лечиться не там, где я прописана, а в клинике, в которой работал ее знакомый врач. Я пообещала подумать и между делом отметила, как грустно, что внучка, которая наконец-то пошла в школу, из-за пандемии так ни разу и не посетила очные занятия. А еще жаль, что мы давно не общались с ней по видеосвязи.

Несмотря на укоризненный взгляд дочери, зять с Минсиком заказали еще бутылку китайской водки. Отчего-то сегодня морепродукты с овощами, которые так любил муж, мне совсем не понравились: может, повар теперь другой, а может, изменились мои вкусовые предпочтения. С приближением деменции такое случается.

Напоследок Минчжон заказала лапшу и заговорила:

– Мам, ты все обдумала?

– Да.

– Тогда пора обсудить. Рестораны сейчас рано закрываются. В кафе тоже не пойдешь.

– Можно у нас дома. Выпьем еще по рюмочке, – заявил Минсик.

– А тебя никто не спрашивал.

– Почему это? У меня тоже есть право голоса.

– Хватит нести бред.

– А у тебя, видимо, проблемки какие-то? Раз так спешишь.

– Прекратите! – громко сказала я, остановив перепалку детей.

Пришло время все уладить, мне нужно сделать заявление. Именно оно поможет предотвратить конфликт между детьми и ознаменует мой путь, отмеренный песочными часами.

– Минчжон, Чонхун, начнем с вас. Я горжусь, что вы решились открыть свою клинику, и мне жаль, что не смогу всецело вас поддержать в этом, дать все то, что вы просите. Потому что есть еще Минсик – за него я тоже переживаю. Благо сейчас он очень продвинулся в деле управления магазином, что не может не радовать.

Здесь я сделала паузу, чтобы глотнуть чая. В горле пересохло, совсем как во время занятий. Все три пары глаз не отрывались от меня, ожидая продолжения.

– Нашу квартиру, в который мы живем сейчас с Минсиком, я перепишу на ваши имена. В агентстве недвижимости говорят, что рыночная стоимость сейчас чуть больше трехсот миллионов вон. Если снизить ровно до трехсот, то продадим быстрее.

Минсик тут же стал возмущаться, но мой укоризненный взгляд заставил его замолчать.

– Можете сами решать, что с ней делать. Хотите – продайте и получите деньги на покупку здания, а нет – просто сдайте. Минсику же я куплю жилье в офистеле на Синёнсане.

– А где же собираетесь жить вы? – осторожно поинтересовался зять.

– Одна.

Зять с дочерью сразу запротестовали.

– Я присмотрела небольшую студию возле женского университета. Моих сбережений как раз хватит на залог. На жизнь мне будет хватать денег, заработанных в магазине. Я думаю, родной сын меня возьмет на работу продавцом? И наконец, магазин. Его я перепишу на Минсика.

– Ну, мам! – нахмурилась Минчжон.

– Минсик еще три года проработает в магазине, – продолжила я, не обращая внимания на дочь. – Постигнет основы бизнеса, а дальше уже сам решит – продать и начать что-то новое или же оставить.

– Мам, спасибо! – радостно воскликнул тот и склонил голову в знак благодарности.

Дочь с ненавистью уставилась на брата, а зять изо всех сил старался скрыть недовольство. Набравшись сил, я подняла на них взгляд и сказала:

– Вы все, и Минсик в том числе, постоянно спрашивали меня, почему я не продаю этот убыточный магазин. Я говорила, что как минимум ради тех, чье существование зависит от денег, заработанных в нем. А теперь магазин как никогда нужен нам с Минсиком. Мы сделаем все ради его процветания. Надеюсь, вы поймете нас и поддержите.

Зять молча кивнул, а дочь опустила глаза, поднеся ко рту стакан с водой.

– Но это еще не все, – продолжила я. – Как вы знаете, у меня нашли легкие когнитивные нарушения. У пятнадцати процентов больных с таким диагнозом развивается деменция. Учитывая мой семейный анамнез, я вхожу в это число. Прошу вас отправить меня в дом престарелых, когда это произойдет.

– Мам, ну я же говорила тебе не нагнетать прежде времени! – грустно сказала Минчжон. – И кстати, что вообще делает Минсик?

– Заботится обо мне, возит в больницу. Но когда мне станет хуже, он не сможет один со всем справляться. Вот я и прошу вас тоже позаботиться обо мне. Я в чем-то не права?

– Права, конечно… Просто это я к тому, что Минсик должен вести себя ответственно.

– Да изменился я! Говорил уже! – закричал сын.

– С чего я должна тебе верить?!

– Не знаю, как тебе это доказать. Прошу прощения у всех, что последние несколько лет вел себя как бестолочь, – выпалил тот и, поднявшись с места, поклонился дочери с зятем.

Они в недоумении смотрели на него.

– Сожалею, что не помогал всем вам, когда отец боролся с болезнью, – еще громче сказал Минсик.

Возможно, из-за того, что он продолжал стоять в поклоне, нам только показалось, но в его голосе отчетливо слышалась дрожь. Я не знала, что делать, и молча наблюдала за сыном. Наконец он выпрямился и продолжил:

– У меня нет никаких алчных амбиций. Я буду честно работать на благо магазина, постигать основы бизнеса. Обещаю вам!

Когда Минсик закончил свою речь, зять похлопал ему, за что сразу же поймал неодобрительный взгляд дочери, которая жестом показала брату садиться.

Набравшись смелости, я заговорила: