Все для вас - Хоён Ким

– Спасибо, что приехал за мной.

– А почему ты рассказала об этом только сестре, а мне – нет?

– Ну она же врач. Тебе я хотела рассказать лично. Но, видимо, опоздала.

Минсик молча опустошил банку пива и смял ее.

– Мам, я знаю, что должен делать: перестану разбрасываться и полностью посвящу себя магазину. Сделаю его прибыльным, буду управлять на совесть. Начну сам заказывать товар и нанимать сотрудников. А тебе останется только приходить иногда, делать что-то по мелочи, с людьми встречаться. Хорошо? Я справлюсь.

– Рада слышать. И все-таки управлять магазином не так уж легко. С бизнесом тебе поначалу просто везло, и ты не успел освоить базу. В этот раз все сделаем правильно.

– Давай только не будем продавать магазин, как хочет сестра!

– Я много размышляла обо всем. Если ты возьмешься за магазин, то, я думаю, мы сможем уладить этот вопрос с Минчжон. Ну что, согласен?

Минсик открыл еще одну банку и сказал:

– Мам, давай выпьем. Долой деменцию!

В какой-то момент у меня перед глазами потемнело, но я сдержала подступающие слезы и выпила за это.

На следующий день мы с сыном гуляли по его кампусу. Он ворчал, что все сильно изменилось, но при этом постоянно останавливался и рассказывал истории университетских лет. Конечно, жаль, что все они имели отношение только к спортивной площадке или клубу, а не к библиотеке или конференц-залу, но все же я внимательно слушала о подвигах сына.

– Знаешь, я обошла это здание раз семь, – призналась я.

– Это когда?

– Пока ты был на собеседовании.

– А зачем? Потерялась, что ли?

– В шестой главе книги Иисуса Навина Господь велит ему семь раз обойти вокруг Иерихона, и стена падет, о чем оповестит юбилейный рог. Вот и я обошла семь раз вокруг этого здания, а потом сложила руки коробочкой и ухала, как сова.

Минсик недоуменно и с изумлением уставился на меня. Тогда я изобразила, как это выглядело. Сын покачал головой, а затем подошел ко мне и обнял.

– Ой, ну жарко же. Ты чего?

– Мам, я не подведу тебя. Раньше мне казалось, что ты помогаешь только другим… Я был таким дураком.

– Мы всего добились вместе: поступили в университет, управляли убыточным магазином. Но сейчас я устала, физически и морально. Так что позаботься и ты обо мне?

– Конечно!

Я тоже обняла Минсика. Несмотря на его внушительные размеры, он оставался все тем же маленьким ребенком.

Сын отвел меня в ресторан, где подавали супы от похмелья. По его словам, готовили там отменно, причем настолько, что многие даже задумывались, не добавляет ли повар фриму [34] в суп. Фрима! Слово из моих воспоминаний! Оказывается, сын тоже знал, что это такое, и мы вместе постарались уловить эти нотки во вкусе.

Суп и правда был отменным. В бульоне попадалось много крупных костей, отчего он получился только наваристее. Казалось, будто пьешь тонизирующий напиток, а не суп от похмелья. Ко мне внезапно вернулся аппетит, что не могло не радовать. После такого сытного обеда я всю обратную дорогу проспала на заднем сиденье.

– Так хорошо было съездить куда-то вместе. Много воспоминаний, вкусной еды, – сказала я, проснувшись.

Минсик с улыбкой обернулся.

– Суп от похмелья супер, да? Камбо тоже это знает. Как и все наши выпускники.

– Камбо – это продавец с ночной смены? Он тоже здесь учился?

– Ага, мы так и сдружились. Иначе бы я не стал звать его страшим товарищем.

– А я и удивилась. Обычно у тебя нет друзей. Расскажи подробнее про этого Камбо.

– По ощущениям он чем-то похож на Квака, который работал до него. Поначалу показался холодным, но потом я узнал его поближе и понял, что он добряк. Помнишь, этот, как там его… Токко или Токку… тоже отпугивал всех своим видом, да и характер был непростой.

– Ну, я бы так не сказала… Неважно. Как вы подружились-то?

Едва услышав вопрос, Минсик принялся хвастаться передо мной своим другом, совсем как ребенок. На самом деле я уже знала про Камбо от Сонсук. Он был разговорчивым, порою неуклюжим, но добрым. Но я притворилась, что мне ничего не известно, и внимательно слушала сына.

Камбо сгладил одиночество Минсика, выслушал его в трудную минуту. Это именно он посоветовал начальнику работать продавцом в собственном магазине, в то время как все прошлые дружки сына старались отобрать его деньги или лишить бизнеса. Чем дольше я слушала, тем больше убеждалась, что Минсик наконец-то встретил достойного товарища. Я была рада за него. Впереди показался Сеул, и на душе отчего-то стало спокойнее.

Как только Сонсук увидела меня, сразу же кинулась обнимать и даже расплакалась. Признаться, я и сама пустила слезу. Моей благодарности не было предела: Сонсук трудилась не покладая рук, чтобы мое отсутствие не сказалось на работе магазина. Наверное, прохожие уже стали на нас удивленно коситься. Ну и правда: две бабульки стоят у дверей и плачут. Минсик улыбнулся, пообещал присмотреть за магазином и отправил нас в кафе.

Мы взяли два латте и сели друг напротив друга. Спустя долгое время я наслаждалась не столько вкусом кофе, сколько вкусом городской жизни. Да простят меня сестра и племянница, но наслаждаться латте, глядя на столичные улицы, мне нравилось куда больше, чем пить чай в их саду.

Мы говорили без умолку. Сонсук рассказала, что во времена пандемии продажи даже немного выросли. Конечно, это целиком и полностью ее заслуга. На мое осторожное замечание, что Минсик, похоже, стал исправляться, она ответила, что скоро планирует поручить ему заказ товаров. Еще мы успели обсудить смену сотрудников выходного дня, церковные дела, местных жителей. Так незаметно подошел к концу ее рабочий день.

Когда мы вернулись в магазин, Минсик принимал смену у сотрудника, который работал после обеда и вечером. Сонсук пошутила, что ее смена сегодня прошла невероятно легко.

– Тетя Сонсук, надо заказать наше фирменное пиво. В других магазинах оно уже хорошо продается. Не слышали?

– А, сотрудник из головного офиса что-то такое говорил… Но я-то алкоголь не пью. Ты у нас любитель – должен был позаботиться об этом.

– Я завязал: теперь спортсмен. В общем, надо заказать.

– Завтра вместе будем учиться. Пора бы уже хозяину взять это на себя.

– Доверитесь мне?

– Наш консультант сказал, что хозяин у нас что надо.

– Какой еще консультант?

– Как какой? Который сегодня вернулся в Сеул.

– О, ну и шуточки у вас!

Я слушала болтовню Минсика и Сонсук, и тревоги в моей душе таяли одна за другой.

Когда мы вернулись домой, я поняла, что он уже не тот, кем был прежде. На полу валялись одеяла, одежда, банки пива и упаковки от чипсов, с балкона пахло мусором, но Минсик виновато пробормотал, что не успевал следить за квартирой из-за работы в магазине, и стал прибираться. Я решила помочь: вместе управимся в два счета. Меня радовало, что сын постыдился своего беспорядка и первым кинулся все исправить. Это уже большой прогресс.

И сын изменился не потому, что его кто-то заставил, а сам. Однажды мне довелось слышать, что люди вообще-то хотят стать лучше, просто им не нравится делать это из-под палки. Выходит, нужно просто-напросто подождать.

Минсик думал, что пандемия ознаменует конец его жизни: он потерял бизнес, родных и, заразившись этой болезнью сам, мучился от боли. Сейчас же сын напоминал новорожденного ребенка, который учится ходить. Я поняла, что измениться пора и мне. Не стоит больше критиковать его и сердиться, говорить обидные слова. Конечно, я делала это, чтобы вернуть его на путь истинный, но сработало ли это? Я всегда пыталась решить проблему поверхностно, не заглядывая внутрь.

Сын спешно убирался, сгибаясь в три погибели, футболка задралась, из-под шорт торчали трусы – я смотрела на него с любовью и сочувствием. И твердо решила помочь ему, только теперь уже совсем иначе.

Впервые за долгое время я решила приготовить что-нибудь. Сделала его любимые яичные рулетики, а себе – острый суп с тофу. Потом мы сели ужинать и включили новости. С экрана телевизора вещали про пандемию, бустерную вакцинацию, предвыборную кампанию, кандидатов в президенты и американо-китайский конфликт. Сын все комментировал. С чем-то я соглашалась, с чем-то – нет.