День рождения кошки - Набатникова Татьяна Алексеевна

Вася побил об стенку, поскучал, посидел на скамейке.

— Люба! — не выдержала интеллигентная Катя. — Кажется, вас сегодня вдвое больше!

— А вы не рады нас видеть? — отшутилась Любаша.

Вася посидел на скамейке, посмотрел на игру и ушел домой.

Твой партнер

На площадке человек обнаруживается весь. Про известного поэта говорила одна теннисистка: «Да хоть какие его выступления с трибуны, а я с ним один раз играла, и теперь меня никакой гражданской позицией не обманешь!»

Твой партнер может лениво дожидаться мяча, а может бежать сломя голову, чтобы в падении все-таки взять его, расшибив коленку. Твой партнер может бурно огорчаться из-за твоего промаха, а может мягко не заметить его. Твой партнер может с пеной у рта отвоевывать спорный мяч в вашу пользу, а может мирно согласиться: «Переиграем!» Наконец, твой партнер или первым бежит собирать потерянные мячи, или предоставит это тебе.

Короче, партнер бывает разный.

Говорят, в английских школах дети чуть ли не половину учебного времени проводят на спортплощадках, там и идет специальная выучка: понятия чести, справедливости и благородства внедряются в кожу, в кости и кровь.

Идеальный партнер у нас Илья. Чьими мячами обычно играем? — Илюшиными. Другой скажет: «Лишние мячи надо убрать!» — и уберет свои.

Все лучшее, что я написала о поведении игрока на площадке, списано с натуры — с Илюши.

Но почему безукоризненность скучна, кто ответит? Почему так притягателен изъян? Может, потому, что требует добавочной энергии? А энергией Господь оделяет людей не в равных долях. И счастливы избранники не оттого, что им хорошо.

Им хорошо оттого, что они счастливы.

Ощущение избытка силы…

Димка дикий, молодой, решительно неспособный понять, что и он может быть неправ. А неправ он кругом. И пьян.

— Мастерство не пропьешь! — ликует, удачно ударив.

А если возьмет неберущийся мяч:

— Такие мячи мы берем не глядя! — кричит и, подмигнув партнеру, добавит, посмеиваясь: — Случайно взял!

В театре это называется реплика в сторону.

Так шумно радуется своим победам, так живописно сокрушается на удачный удар противника, стон и вой на площадке стоит, «негодяй, подлец!» — восхищенно вопит Димка; спектакль.

Презирает разминаться у стенки, художественная натура: не любит ученья и черной работы, все даром привык получать — гибкий, верткий, любимец фортуны, все может; однажды взял в тренерской гитару, заиграл и запел.

Но описывать пение дело пустое; его хотелось слушать. Одаренного человека видно по всему.

Пример противоположный: играет у нас Инна, кандидат наук (история КПСС; случай трагический). В текущем моменте не смыслит, мы в этом убедились в раздевалке и по дороге на троллейбус, где текущий момент в центре внимания. Ученость ее состоит в старательном усвоении передовицы. И играет так же старательно: долбит, долбит, долбит у стенки. Но на площадке редко когда попадает по мячу. Разве что мяч сам налетит на ракетку.

Очень зависит игра от интеллекта.

Мы ей в пару всегда распределяем Васю Никулина: у него подача сильная, они хоть на его подаче выезжают.

Однажды выпало Димке с ней в паре стоять.

— Пятнадцать — сорок! — выкрикивает Димка счет. Противник подает и промахивается. — Пятнадцать — сорок пять!

Теннисист поймет, почему мы при этом смеемся. Димка веселится, комментирует игру своей партнерши-марксистки трудами классиков:

— «Шаг вперед, два шага назад»!

— «Лучше меньше, да лучше»!

На ее жалобное «я хотела…» беспощадно режет:

— У нас материя первична, а хотение вторично!

В конце концов даже Димкин юмор не справляется с тщетой ее плохой игры, он перестает носиться по площадке за двоих, а в какой-то момент швыряет ракетку оземь и уходит в тренерскую.

На следующую игру является снова веселый, разудалый, пьяный.

— Дима, переподай!

— Бог переподаст!

Работает он в УВД, пьют они там не просто так, а всякий раз со значением: то погиб при исполнении товарищ, то новая звезда упала на погоны, суровое мужское братство; на эту-то высокую значительность Димка покупается, она же его и продаст.

Ругался по дороге к остановке:

— Эта марксистская корова, больше меня с ней не ставьте! Вешать их всех на столбах!

Мы только поеживались — от Димки разлетались опасные искры злобы, как брызги металла при разливке, — и пугливо помалкивали, и тут Илюша наш и говорит:

— Знаешь, Дима, ты злословь где-нибудь в другом месте и без нас. Мы приходим сюда отдыхать и расслабляться, а не судить и приговаривать.

Круто так обозначил позицию, и всем стало легче, в том числе и Димке.

Когда Димка не приходит на игру, в зале полтора часа тянется тихая тягомотная скука.

Грех праведника

Наша Ника, переводчица, что устроила нам «Легенду о Нарайяме», меланхоличная и лишенная эмоциональной подвижности, иногда впадает в такой транс — глаза хмелеют, тихо накатывает женское бешенство.

Тренер Макс, конечно, выручает ее по-товарищески.

Отыграет Ника укороченный сет (по три гейма играем на вылет: проигравших заменяет другая пара) и исчезнет из зала. Вот уже и следующий сет доигрывается, скоро Нике снова на площадку, а она все еще в тренерской.

— Успеем лишний гейм сыграть? — обсуждают игроки.

Нет, побеждает мнение, не успеть. «Макс быстёр», подразумевается. Но не вслух. Илья справедливо говорил, мы приходим сюда отдыхать от стрессов, а не судить.

Вот возникает Ника, румяная, становится на площадку.

Играет с ней в паре обычно Илья. С ним хорошо: к победе не ревнив, из-за пропущенных мячей не убивается.

Это с Димкой не приведи господь проигрывать: чувствуешь себя жуткой скотиной, и Димка удавится, если не выспорит мяч в свою пользу, а Илья уступит, Илья человек благородный: за своими мячами побежит, по пути и чужие из углов достанет и всем раскатает.

— Батя, у тебя слабый замах слева! — пробасил как-то на площадке рослый юноша, которого он привел с собой. А мы и не подозревали, что у него такой сын. На голову выше отца.

Маленького роста мужики обычно преподлейший народишко, мстительный и злой, но не Илья.

Однажды вечером — уже одиннадцать часов — уходим с игры, переоделись, в женской раздевалке осталось одиноко висеть пальто Ники, а самой ее где-то нет, да и Ильи, как выяснилось, нет, а мы его ждем, чтобы вместе идти до остановки, животрепещущие темы обсуждать, Илья человек мудрый, мнений веских. Ну как, мол, Илья, насчет развала империи: поможет это в оздоровлении жизни или напротив? И он рассудительно приведет примеры: Рим, Германия, Япония — когда распад империй приводил к расцвету. Дело в том, мудро объяснит, что в старом организме поражена вся кровеносная система: склеротические бляшки сплошь тормозят ток крови. Эту систему уже не вылечить, надо заменять ее новой.

Так вот, мы его ждем, а он где-то запропастился, только одежда его висит в мужской раздевалке.

А Дворец спорта большой, закутков много.

И тут он пробегает мимо с сигареткой, сам какой-то взъерошенный, не в себе. Натыкается на нас — как будто не ожидал увидеть.

— Идите, братцы, без меня, я тут…

Но так и не придумал, что «тут», чистый человек, навыка вранья никакого, покраснел.

— …пригласили… — пролепетал.

Ну мы и пошли, оставив на весь ночной Дворец спорта Нику, Илью и тренера Макса.

Директор Дворца, говорят, из окон своей квартиры бдит, чтобы после одиннадцати, когда все занятия кончаются, во Дворце не светилось ни одно окно, иначе наутро выволочка.

Но мы надеялись, что ребята наши ведут себя аккуратно и ничего не зажигают.

Впоследствии это никогда не повторялось, наш неревнивый и нежадный Илья играл с Никой по-прежнему предупредительно и заботливо, а к исчезновениям ее в тренерскую на пятнадцать минут относился абсолютно спокойно.