Скарлетт Томас - Молодые, способные
– Когда надо – умею, – отвечает Пол.
– А Эмили про ужин забыла, – грустно говорит Джейми.
– Да что с тобой такое?
– Не будем об этом.
– Хорошо.
Когда входит Энн, оба молчат.
– Кто еще умер? – спрашивает она.
– Тия подвернула ногу, – сообщает Пол.
– Что-нибудь узнала о приливах? – оживляется Джейми.
– Почти ничего, – отвечает Энн. – Здесь они бывают.
– Роскошно, – вздыхает Джейми. – Ты хоть знаешь, где мы?
– Извини, в библиотеке не нашлось карты со стрелкой: «Вы здесь».
– Значит, мы в заднице, – говорит Джейми.
– Оптимист ты наш, – говорит Энн.
– Отстань от меня, – просит Джейми. – Умоляю. У меня был дерьмовый день.
– Каждый день дерьмовый, если тебя похитили, – жизнерадостно возражает Энн. – Глазам не верю, – говорит она Полу. – Ты умеешь готовить?
– Только никому не рассказывай, – улыбается он.
– А почему ты?
– Ты не в курсе? У нас званый ужин.
– Кто сказал? – настораживается Джейми.
– Я, – говорит Пол. – Надо отметить, что нас не изнасиловали и не изуродовали. Только Эмили – ни слова.
Энн смеется и переглядывается с Полом. Джейми не понимает, шутят они или всерьез.
– Прикалываетесь? – спрашивает он.
– Да нет, по-честному, – отвечает Пол.
– Где будем ужинать? – интересуется Энн.
– На кухне, – решает Пол.
– Почему? – удивляется Джейми. – Вчера в гостиной было так уютно...
– А сегодня на ужин соус, – возражает Пол.
Глава 33
Ужин проходит в молчании.
Тию тревожит нога. Щиколотка страшно распухла, покраснела и болит. По школьным хоккейным матчам Тия знает, что вскоре щиколотка станет лиловой. Пригодилась бы ибупрофеновая мазь и повязка, но поблизости – ни одного травмпункта. С прошлой ночи и до сегодняшнего ужина Тию мучил лишь страх. Мертвец так ее перепугал, что она сама чуть не отдала богу душу. Но теперь труп ее только злит. Кто дал этому человеку право тащить их сюда? Как он смел привезти их на остров, где нет ни единого врача? А если бы кто-нибудь серьезно заболел? Тия помнит, что мертвец наверняка собирался убить их всех – или, по крайней мере, запугать до смерти, – но все-таки.
Пять минут гробовой тишины. Эмили начинает шмыгать носом.
Тия видит, как по щеке Эмили ползет слеза.
Через несколько минут это замечают все.
– В чем дело? – спрашивает Пол.
– Меня все ненавидят, – всхлипывает Эмили.
– Кто? – уточняет Пол. – Лично я – нет.
– Все думают, я чокнулась.
– Неправда, – возражает Тия.
– Тогда что с вами? Тия смотрит в стол.
– Мы просто... Послушай, это неважно. Брин встает.
– Ты куда? – спрашивает Эмили.
– Проверить камин, – говорит он.
– И я, – присоединяется Тия. – Я помогу.
– Может, хватит от меня бегать? – спрашивает Эмили. —Яне сумасшедшая, ясно вам?
Тия встает и хромает вслед за Брином в гостиную.
Когда они возвращаются, Эмили еще всхлипывает, а остальные обсуждают новые игры для «Дримкаста». Энн и Пол собираются сделать предварительный заказ.
– А десерт будет? – спрашивает Тия.
– Консервированные фрукты со сгущенкой подойдут? – предлагает Пол.
– Прямо как в пятидесятые, – вставляет Энн. Но когда Пол начинает раскладывать десерт, Энн
не воротит нос.
– Жаль, что здесь нет коки, – вздыхает Энн.
– Точно, – соглашается Брин.
– Она имела в виду напиток, – усмехается Пол.
– И я тоже, – говорит Брин и смотрит на Энн. – Так ты кока-колу предпочитаешь?
–Угу.
– И я.
– А я пепси, – сообщает Пол.
– Блондинок или брюнеток? – спрашивает Энн.
– Брюнеток, – говорит Брин.
– Тоже, – кивает Пол.
– Да, – соглашается Энн.
– Блондинов, – бормочет Эмили.
– Это игра такая? – интересуется Тия. Напряжение вдруг рассеивается.
– Уже игра, – отвечает Пол.
– Ладно, – Тия кивает. – Фашистов или коммунистов?
– Что? – не понимает Энн.
– Кажется, она не въехала, – говорит Пол.
– Наоборот, – заявляет Тия. – Диктаторы: фашисты или коммунисты?
– Какие лучше, что ли? – уточняет Брин.
– Это же игра, так?
– Видимо, – соглашается Пол.
– Коммунисты, – решает Энн.
– Коммунисты, – в один голос подхватывают Брин и Пол.
– А забавно, – оценивает Пол. – «Нинтендо» или «Сега»?
– «Нинтендо», – выбирает Энн.
– Ага, – кивает Пол.
– «Сега», – хором отвечают Брин и Тия.
– А вы разбираетесь в играх? – интересуется Энн.
– Я с детства на аркадах помешана, – объясняет Тия.
Все умолкают.
– Правда? – спрашивает Брин.
– Вот уж не думал, что ты... – начинает Пол.
– Это еще почему? – перебивает Тия.
– Честно говоря, не знаю, – признается он. – Ты слишком рассудительная.
– На самом деле нет, – отвечает Тия.
– А что, проблемы? – вмешивается Энн. – Ну, то есть – серьезное привыкание?
– Вроде того, – Тия не поднимает глаз от стола. – Вообще-то не знаю.
– А чего ж молчала? – спрашивает Брин.
– Мы еще не успели толком познакомиться.
– Какая у тебя любимая игра? – интересуется Энн.
– Пожалуй, «Дом мертвеца-II»[62].
– Ну и ну... – говорит Пол. – Кто бы мог подумать?
– А у нас тут, наверное, «Дом мертвеца-I», – негромко замечает Энн.
– Все мы шизанутые, – говорит Эмили. Плакать она наконец перестала.
– Тебе-то с чего шизеть? – спрашивает Тия. – У тебя же все было.
– Думаешь? – взвивается Эмили. – Да что ты вообще обо мне знаешь?
– Вчера ты нас подробно просветила, – напоминает Пол.
– Это еще что, – говорит Эмили. – И хуже бывало. В том же роде. Провалы памяти. Как-то раз не смогла вспомнить, где живу.
– Почему? – спрашивает Джейми. – Что с тобой случилось?
– Долгое время я и сама не знала, – признается Эмили. – Но мой терапевт, кажется, понял, с чего все началось.
– С чего? – спрашивает Энн.
– С неудачного аборта, – говорит Эмили. – Мне было шестнадцать.
– Ты забеременела в шестнадцать? – переспрашивает Энн.– Угу, – кивает Эмили. – Залетела. А до этого была нормальной.
Судя по всему, она вот-вот снова расплачется.
– Обычно я об этом не рассказываю, – говорит она. – Сигареты ни у кого не найдется?
Джейми дает ей прикурить.
– Ты про аборт говорила, – напоминает Энн.
– За день до него мне поставили пессарий, – рассказывает Эмили, – у самой шейки матки, чтобы ее открыть и облегчить операцию. Видимо, врачи так решили, потому что я была очень молодая, но я точно не знаю. Через час я поняла, что они что-то сделали не так: у меня начались самые резкие менструальные боли за всю жизнь и сильное кровотечение. Я только потом поняла, что на самом деле это были схватки.
– Схватки? – переспрашивает Тия.
– Господи, – тихо говорит Джейми.
– В общем, пессарий вызвал схватки, – продолжает Эмили, – по крайней мере, так мне объяснили потом. Когда пришло время вставлять второй, я заупрямилась и отказалась наотрез. У меня разворотили все внутри, от боли я не могла даже пройти по коридору. После третьего отказа сестра доложила обо всем врачу. Он даже в палату не явился. Мне пришлось самой тащиться к нему в тесный и грязный кабинет. Он сказал, что без второго пессария операция может закончиться неудачно и я останусь бесплодной. Я считала, что он ошибается, но быть бесплодной не хотела и согласилась вставить пессарий. Боли усилились, меня трижды вырвало, а сестры отругали меня, как будто я нарочно. И утром у меня случился выкидыш.
– Бедняга, – Джейми кладет ладонь на плечо Эмили.
По ее щеке стекает слеза.
– Я долго храбрилась, делала вид, что мне все равно. Ничего страшнее со мной никогда не бывало. То, что из меня вышло, было похоже на развивающийся плод, какие иногда по ТВ показывают. А я так старалась вести себя по-взрослому и забыть обо всем, что на следующий день сбежала из больницы. Я тогда твердо верила, что преодоление травмы – вопрос победы сознания над бытием. Если не считаешь событие травмой, то никакая это и не травма. В конце концов, миллионы женщин делают аборты. Моя подруга Люси как-то сделала аборт в обеденный перерыв. Вот и я решила, что это пустяки.
– Ничего себе пустяки, – говорит Тия.
– Правильно, – соглашается Эмили. – Но я в то время думала иначе.
– А у тебя провалы, когда стресс? – спрашивает Энн. – Или произвольно?
– Я сначала думала, что произвольно, – объясняет Эмили. – Но мы с терапевтом обнаружили зависимость: провалы случались, когда я о чем-то тревожилась, но не признавалась. Ну, знаете, как это бывает. Сознание вроде бы всем довольно, а подсознание покоя не дает. Мне не удавалось подолгу быть с парнями, которых я не любила, – собственно, я никого не любила, – потому что я постоянно отключалась. Как будто подсознание сигналило, что парень мне не подходит.
– А у меня бывают приступы паники, – говорит Энн.
– С чего бы? – удивляется Джейми. – У тебя же все в порядке.
– Дело не во мне, – объясняет Энн, – а во всем, что вокруг.
