Инна Карташевская - Необыкновенные приключения «русских» в Израиле. Семейные хроники времен Большой Алии
— Так они что совсем не любят его? — ужаснулась сердобольная Рита.
— Ну. чего там не любят? Любят, конечно, прибегают с работы, целуют его, сюсюкают три минуты, а потом снова убегают на гульки к друзьям. А эта женщина, между прочим, здесь на вилле убирает, а там была директором детского садика, так что она в воспитании детей разбирается. Ну, так она сильно возмущалась, что ребенком они совсем не занимаются, смотрят только, чтобы он был накормлен, не болел, ну и все такое. Она говорила, что ей очень жалко этого малыша, просто сердце разрывается, но она даже сказать им ничего не может, потому что они считают, что все делают правильно. В общем, сами шибко образованные. И должны жить своей жизнью, а ребенок, наверное, своей.
— Вот гады, — Риту просто затрясло от возмущения. — зачем же тогда они его рожали?
— А черт их знает, но это не важно. А важно то, что эта женщина мне сказала, что отработала у них тогда последний день. У нее сын и дочь в Канаде, и она уезжает к ним навсегда, так что об этом разговоре никто никогда не узнает.
— А это к чему?
— А это к тому, что неплохо бы этих горе-родителей проучить, чтобы они, наконец, обратили внимание на своего ребенка.
— Ничего не понимаю. Как ты можешь их проучить?
— Забрать у них его на недельку, пусть поплачут, тогда поймут, что такое ребенок.
— В каком смысле забрать? Что-то я тебя не понимаю.
— Знаешь, Ритка, я считал тебя более сообразительной, а ты прямо как твой брат. Хорошо, говорю тогда открытым текстом. Украсть его и вернуть через неделю за сто тысяч долларов.
— Ты имеешь в виду похитить ребенка? Киднеппинг? Вовка, ты, что совсем с ума сошел? Ты знаешь, сколько нам за это дадут?
— Дадут, если поймают. Но у меня все продумано, можешь не беспокоиться.
— Но украсть ребенка! Это надо быть последними негодяями.
— Рита, ты меня удивляешь. Ты что считаешь меня чудовищем? По-твоему, я собираюсь причинить ему какой-то вред? Да ему с нами будет в сто раз лучше, чем с этой старухой и с его, извините за выражение, родителями. Будем с ним заниматься, кормить, развлекать, пусть малыш хоть немного порадуется.
— А его родители? Ты представляешь, что с ними будет? Они-то ведь не будут знать, что с ребенком хорошо обращаются и ему ничего не грозит.
— А им и не надо это знать. Пусть попереживают, а то, понимаешь, совсем ребенком не занимаются. А после этого они к нему совсем по-другому будут относится, мы им глаза раскроем. В общем, сделаем хорошее дело, а заодно и деньги заработаем. Представляешь, каждому из нас по пятьдесят тысяч, и, между прочим, долларов.
— А вдруг у них нет таких денег? Где они их возьмут?
— Это у них-то нет? — Вовка саркастически рассмеялся. — Сейчас мы с тобой пройдем мимо их дома, посмотришь, как они живут. Пошли, только не останавливайся там.
Они вышли из проулка, и Вовка снова повел ее по району богачей. Рита смотрела по сторонам и не могла сдержать восхищения. Каждый дом утопал в зелени, каждый дом был прекрасен и совершенно не походил на стоящий рядом. Где же эти архитекторы берут столько разнообразных и красивых проектов, невольно подумала она. Даже решетки заборов совершенно разные и, если бы мне нужно было выбрать себе дом из всех этих, я бы точно не смогла. Они все необыкновенно красивые, и вообще все похожи на какие-то сказочные декорации. Откуда у всех этих людей столько денег, ведь даже просто квартира в самом скромном доме в нашей Кирьят-Ате, и та стоит очень дорого.
Вдруг Вовка схватил ее за руку и легонько подтолкнул. Она посмотрела на дом, мимо которого они проходили. Да, ничего себе, трехэтажное швейцарское шале с небольшим двориком. Правда, нужно сказать, Рита в своей жизни ни разу не была даже близко возле Швейцарии и, конечно же, никогда не видела никакого шале, но почему-то именно оно сразу пришло ей на ум. Может быть, потому, что над третьим этажом крыша была скошена и выкрашена в темно-коричневую краску под дерево. Сам же дом был покрашен в светло-коричневый цвет, окна обведены белым и на каждом стояло море ярких цветов в горшках. Перед домом, как и везде в Израиле стояли большой пластмассовый стол с креслами, висел диван-качели, предмет жгучей зависти Риты, а в кустах виднелись красивые разнообразные садовые светильники.
— Ну, видела, как живут? — Вовка насмешливо посмотрел на нее. Знаешь, сколько стоит такой дом в этом районе? Не меньше миллиона, а учитывая участок, то и все полтора. Так ты думаешь, сто тысяч для них большие деньги?
— Я думаю, что нас посадят в тюрьму на всю оставшуюся жизнь, — трезво ответила пришедшая в себя после созерцания всей этой роскоши, Рита.
— Рита. ты просто начиталась детективов, где все преступления всегда раскрываются. Но это просто закон жанра, детектив для этого пишется. А на самом деле, ты видела израильскую полицию в деле?
— Ну, вообще-то видела, — пришлось признать Рите, вспомнившей как они уговаривали полицейских забрать угнанную машину, а те так и не согласились.
— Ну тогда ты должна была понять, что они здесь разбалованные отсутствием настоящих преступников и вообще никого не ищут, потому что это мешает им пить кофе. Знаешь, я недавно здесь видел, как одна женщина попала в аварию. На нее налетел грузовик, смял ее машину так, что дверь заклинило, и она не могла выйти, пока полиция не извлекла ее оттуда через пару часов. Представляешь, она несколько часов была внутри с переломанными ребрами и ногами, а полицейские только ходили вокруг, чесали в затылке и переговаривались по радио. Но дело даже не в этом, а в том, что я сам видел, как к полицейским подошел один человек из толпы и сказал, что он запомнил номер грузовика, который удрал еще до прихода полиции. И ты знаешь, что они ему сказали? Они ему сказали, идите отсюда и не мешайте работать. Он какое-то время ходил за ними, все пытался дать им этот номер, но никто его даже не слушал, и он плюнул и ушел. Вот так здесь работает полиция, — презрительно добавил он. — Так кого бояться, если тем более все продумано. Кстати, ты же сама из книг знаешь, что обычно при похищении родственники не обращаются в полицию, потому что боятся за жизнь заложника, вот и мы им поставим условие не обращаться в полицию.
— А если они все-таки обратятся?
— Все равно они нас не поймают. Все ведь зависит от того, насколько хорошо продуман план. В моем можешь не сомневаться.
— Нет, я все-таки, наверное, никогда не решусь на такое.
Да? Ну, смотри, твое дело, а только на какие денежки вы будете учиться?
— Да если мы даже все это сделаем и получим деньги, как я Юрке объясню, откуда они?
— Я уже об этом думал, и вот, послушай, недавно у меня знакомые ребята ломали стенку в одной квартире, хозяева хотели комнату расширить, и из этой стенки посыпались золотые монеты.
— Ну да? И они их взяли себе?
— Нет, там хозяин был с ними рядом. Он им дал по три монеты, а остальные оставил себе. Здесь нет такого закона, что найденный клад принадлежит государству. Нашел — значит твое.
— Интересно, в какой же мы стенке можем найти доллары? Мы же квартиры не ремонтируем, — резонно заметила Рита. И вдруг ее осенило — Ой, мы же можем их найти в доме нашей тети Розы. Ну, конечно, она и ее муж могли прятать там эти доллары, а сказать нам она не успела, так как умерла до нашего приезда.
Подожди, подожди, какая ваша тетя Роза?
— Ой, Вовка, мы же там никому ничего не говорили, а на самом деле мы с Юркой приехали, потому что нам одна наша дальняя родственница завещала здесь наследство.
— Здорово, ну так вы его получили?
Она нам написала, чтобы мы приехали, и она нам все передаст, только чтобы мы поторопились, потому что она очень больная. Но пока мы оформлялись, она умерла и оставила нам только дом в мошаве. А денег, которые она нам обещала, у нее в банке не оказалось.
— А дом хороший?
— Дом красивый и в красивом месте, но только он старый. Она ведь была старая и больная, и жила одна, поэтому там все запущено, нужно делать большой ремонт, а откуда у нас деньги.
— Ну так продайте его, какие-то деньги все-таки получите.
— Мы думали об этом, но когда пошли к маклеру, оказалось, что дом-то нам надо было перевести на себя и получить на него «табу».
— Что получить?
— Ну, такую бумагу, что дом наш.
— Так получите.
— Оказывается эту бумагу надо ждать почти год. А потом еще нам жалко дом. Если мы его будем продавать без ремонта, то придется отдать за копейки, а так у нас все-таки дом есть. Но главное, что мы все равно не можем его продать из-за этого «табу».
— Слушай, а можно посмотреть ваш дом?
— Конечно, можно. Хочешь, поедем сейчас?
И они поехали. Правда, строго соблюдая правила конспирации, доехали до автобусной станции и сели в следующий автобус отдельно. И на нужной остановке тоже вышли, делая вид, что друг друга не знают, что было глупо, так как на этой остановке выходили только те, кто жили в этом мошаве, а там уж точно все друг друга знали. Рита показала Вовке их дом, который было видно издалека, так как он стоял на самом верху на краю мошава. Такое удачное расположение дома навело Вовку на мысль, что он сможет подняться к нему не проходя через мошав, чтобы никто его не увидел, хотя Рита ему не меньше десяти раз сказала, что никакого значения это не имеет, так как она не собирается принимать участие в похищении ребенка. Но Вовка был непреклонен, и, пожав плечами, она пошла привычным путем к дому, не зная, дождется она там Вовку или нет. Но он добрался, хотя это заняло у него полчаса времени и стоила больших усилий. Он ползком поднялся по крутому, поросшему травой, склону и появился возле дома весь исцарапанный, задыхающийся, но очень довольный. Обследовав же дом, он пришел в еще лучшее расположение духа, так как приметил много мест, могущих служить тайниками. Наконец, он выбрал одно между сервантом и углом дома и сказал Рите, что найти клад она должна будет при Юрке и еще при каких-нибудь свидетелях, так все будет выглядеть убедительней.
