Бапси Сидхва - Огнепоклонники
От изумления у Тани мгновенно высохли слезы.
Билли вытер глаза.
— Не плачь, — умоляюще сказал он. — Не могу видеть твоих слез, я сделаю все, что ты хочешь, только не плачь больше!
Тани тут же решила, что будет плакать как можно чаще.
Но когда Тани наконец забеременела, отношения супругов сразу наладились. Семейство было в восторге, Билли — просто на седьмом небе. Тани окружили заботой. Путли увешала весь дом фотографиями пухлощеких английских малышей. Стоило Тани открыть дверцы шкафа, с внутренней стенки ей улыбалась дюжина голубых глазок. В каждой комнате красовались младенцы в ямочках, а в ванной их было три штуки. Тани в зеркало не могла посмотреться, чтоб не увидеть детскую фотографию в уголке.
Родные и знакомые без конца рассказывали истории о том, как у смуглых родителей появлялись на свет белокожие дети, потому что будущие мамаши видели светленьких малюток. Тани, которая с детства наслушалась таких рассказов — как и все ее сестры, — честно старалась смотреть на фотографии. Билли относился к ним скептически:
— Все равно ребенок пойдет либо в меня, либо в Тани. Как у нас может родиться маленький англичанин?
В ответ на что Путли, или Джербану, или Хатокси немедленно начинали:
— Не веришь, да? А ты помнишь Баччал Мехту, помнишь, какая она черная? Муж, так тот просто угольного цвета. Но она верила. Все время беременности смотрела на фотографии беленьких детишек, и когда родила своего Кеки, я не поверила собственным глазам. Я была у них в доме. Кеки родился голубоглазым, представляешь, голубоглазым! Сам беленький, а волосы — как стружка!
Малыши на фотографиях все были похожи на мальчиков, но родила Тани девочку. Сначала это вызвало общее разочарование, но скоро семья утешилась тем, что девочка — на счастье. Значит, Лакшми, богиня благоденствия, покровительствует дому.
Девочка была темнокожая и болезненная, Тани не слишком ловко управлялась с ней, чем навлекла на себя новый взрыв праведного негодования родни.
Тани все делала не так. Упреки Путли носили форму добрых советов. Джербану высказывалась с полной откровенностью.
Жизнь Тани снова превратилась в ад. Когда маленькой исполнилось шесть месяцев и Тани купила для нее новый чепчик и ползунки, произошел большой скандал.
Семья дружно набросилась на Тани. В чем дело? Разве Путли разучилась вязать? Разве Джербану, Хатокси и Кати не умеют шить? Что Тани понимает о себе, отдавая предпочтение детской одежде, бог знает чьими грязными руками сшитой, перед той, что могут сделать для ребенка родные? Стыда у нее нет — бросает деньги на ветер!
В тот душный вечер Тани вызвала извозчика и поехала к Фредди. У него в конторе она дала себе полную волю и закатила настоящую истерику. Фредди привел невестку в чувство и отправил домой с уверениями, что сам наведет порядок в семейных делах.
Фредди искренне любил Тани. Он без труда представил себе, что вытворяли с ней родственницы. И, конечно, неуемная враждебность Джербану сильней всего настраивала Фредди в пользу Тани.
Фредди решил семейную проблему с характерной для него изобретательностью.
В тот вечер он был сентиментален чуть не до слез. Он хвалил жену, он воздавал должное и ее добродетельности, и трудолюбию, с которым она, не щадя сил, вела хозяйство. Слегка поперхнувшись, Фредди сумел выдавить из себя и в адрес тещи несколько добрых слов.
Джербану насторожилась и подозрительно косилась на Фредди, стараясь понять, куда он гнет.
— Вы обе заслужили отдых, — с нежностью в голосе продолжил Фредди. — Я спрашиваю себя — а что я сделал доброго для вас? Всю жизнь был занят работой, с головой уходил в дела, а вы ни разу не укорили меня. Но теперь я наконец могу отблагодарить вас. Дети устроены, дела прекрасно ведет Билли. Теософское общество давно приглашает меня с лекциями в Лондон, я и подумал, что мог бы съездить в Англию и взять вас с собой.
Щедрость зятя усыпила подозрительность Джербану. И она, и Путли пришли в возбуждение. Если бы Фаредун не повел разговор о поездке с такой ловкостью, Путли бы несомненно отказалась. Кто будет полгода смотреть за домом? А за внучкой кто присмотрит? Тани буквально ничего не умеет. И как быть с Кати? Путли нашла бы тысячу причин, чтобы не ехать.
— Ну, так как же? — спросил Фаредун, сияя улыбкой благорасположенного шейха.
Джербану была целиком за. В Англию! Туманная и прекрасная мечта! Она ушам своим не верила.
Путли вяло выдвинула было возражения: а Кати? Надо бы сначала позаботиться о ее будущем. Но и Путли явно была увлечена мечтой, а Джербану в два счета отмела ее возражения.
Младшие Джунглевалы помогли матери и бабушке подучить английский.
И вот Джербану выпущена на свободу, в Лондоне, который и не подозревает, что это значит.
Глава 41
Путли и Джербану примерно одинаково представляли себе страну своих владык. Они ее не знали, но преклонялись перед ней. Воображение, которое рисовало им опрятное королевство под разумной властью британской короны, имело своей основой хорошо им знакомую громадную статую королевы Виктории в центре лахорского парка Черинг Крос, отлитую из оружейного металла и защищенную мраморным балдахином. У ее оружейного величества было суровое лицо и внушительная фигура в плотных складках жира. На голове — корона, в руках — держава и скипетр. Подбитая сталью мантия роскошно драпировалась вокруг трона.
Неподалеку красовалась статуя августейшего супруга верхом на огромном коне — борода, надменный взор и меч в ножнах, косо повисший над хорошо пригнанными сапогами.
Для Путли и Джербану Англия была страной корон и тронов; рослых, замечательно одетых джентльменов с холодными глазами и важных белокурых дам, разъезжающих в блестящих экипажах по бульварам, элегантных лордов в цилиндрах и во фраках, которые прогуливаются под руку с томными леди, волочащими шлейфы по чистеньким приморским променадам, — такие изящные пары, с такими прекрасными манерами.
Если бы Путли и Джербану сказали, что англичанам тоже приходится опорожнять кишечник, они б, наверное, ответили:
— Ну да… они же люди…
Но червь сомнения начал бы подтачивать плод их воображения.
Но поскольку предположения такого рода не высказывались, Англия их мечты сверкала стерильной чистотой, несовместимой с физическим бытием человека.
В ноябре, через месяц после того как Фредди галантностью спас мир в семье, они погрузились на корабль в бомбейском порту. Сердца их выстукивали: еду в Англию! еду в Англию!
По мере того как корабль близился к месту назначения, настроение у Джербану все повышалось. Она разгуливала по палубе, по-тюленьи выпятив грудь, обтянутую пальто. Высокомерное выражение ее лица причиняло Фредди чисто физическую боль.
На Путли мысль о неминуемом приближении к цели производила обратное действие. Она внутренне сжималась в комок, ужасаясь тому, что ей придется вступить в общение с людьми такого величия. Губы Путли сошлись в тонкую озабоченную полоску, лицо обтянулось в остренький треугольник, глаза смотрели тоскливей обычного. Она по малейшему поводу нервически набрасывалась на Фредди.
Первое соприкосновение с непостижимой действительностью состоялось прямо на корабле, где англичане драили палубы и обслуживали пассажиров. На второй день пребывания в Лондоне от иллюзий не осталось ровно ничего.
Они увидели неряшливых англичан в плохо сшитых теплых костюмах, которые куда-то спешили с озабоченным видом, англичан, поглощенных зауряднейшими житейскими делами. Увидели затюканных и нерешительных людей с невеселыми лицами, увидели и других — с настороженными, наглыми глазами уличной шпаны. Увидели обтрепанных англичан, которые подметали улицы, мыли окна, выносили мусор. Они сталкивались с продавщицами, клерками, лавочниками — и все были англичанами, светлокожими и светлоглазыми, и со всеми полагалось вести себя как с равными. Лица лондонцев носили совершенно то же выражение, что лица жителей любого города Индостана.
Где же короли и королевы, лорды и леди, где их нарядные кареты? Где джентльмены и дамы с высокомерными, холодными глазами, с уверенностью в своем превосходстве? Семейство Фредди вдруг осознало, что превосходство, которое англичане подчеркивали в Индостане, было таким же преходящим, как их загар.
Главное же — они увидели, как Чарлз П. Аллен, у которого они остановились, собственноручно чистит унитаз щеткой на длинной ручке… Это было последним ударом! Это и еще одно: у миссис Аллен не было прислуги, если не считать неряшливой нахалки, которая приходила на час по утрам.
Джунглевалов пригласил сам Аллен. Миссис же Аллен жизнь в Индостане научила остерегаться чересчур тесного общения с семьями местных жителей, поэтому она немного побаивалась.
