Олег Красин - Странники
– Понятно!
Забелин почувствовал, что она не совсем ему поверила.
– А как дела у тебя? Как сын?
– I am fine – на английский манер ответила она и тут еж перевела – у меня всё прекрасно: и в бизнесе, и в семье. Сынок мой растет и радует. Да и с Геной у нас все нормально. Он меня любит.
– Рад за тебя! – доброжелательно сказал Забелин и тут же, у него невольно вырвался вопрос, который он не собирался задавать, – а ты его любишь?
Маргарита как-то беспомощно пожала плечами.
– Конечно, люблю! Иначе, зачем было за него выходить замуж? А ты почему спрашиваешь? Разве тебе это интересно?
В её голосе, в тоне каким был задан вопрос, Забелину послышался некий скрытый смысл, а может ему только почудилось? Он пытливо посмотрел ей в глаза.
– Ты не можешь сесть в машину? – вдруг спросила она – я что-то замерзла.
– Хорошо!
Он подошел к машине и сел на переднее пассажирское сиденье. Тонированные стекла создали ощущение полной отстраненности от мира, от враждебной внешней среды, грозящей всевозможными бедами. Ему стало спокойно и уютно – не хотелось выходить наружу. Виккерс включила приятную музыку: испанские гитаристы виртуозно исполняли пьесы в стиле фламенко.
– Значит, тебе интересно люблю я его или нет? – повторила она вопрос Сергея и повернулась к нему.
Лицо её медленно приблизилось к его лицу почти вплотную. Карие глаза сделались просто огромными и полыхнули внутренним огнем. Эти глаза манили, звали его, не оставляли выбора. Он не выдержал, с силой схватил и прижал её к себе. Она порывисто запрокинула голову, нашла его губы и они принялись неистово целоваться, как целуются, случайные любовники, внезапно застигнутые страстью.
Её губы были теплыми, податливыми, такими сладкими, что он начал терять над собой контроль. Но… это была одна из центральных улиц города – неподалеку от областной администрации, и сквозь стекла даже с такой тонировкой, все равно были видны внутренности салона. Забелину совсем не улыбалось стать участником административного нарушения. К тому же, где-то метрах в ста впереди, медленно шла Светлана, но ведь ей могла прийти в голову мысль вернуться.
Он оторвался, тяжело дыша, от Риты. Ему нельзя было расслабляться, давать волю чувствам – ни к чему хорошему это не приведет. Да и любит ли она его? Жизненный опыт подсказывал, что спонтанные порывы не всегда выражают подлинные чувства.
Маргарита положила ему голову на плечо и тихо сказала:
– Дурачок, разве я могла забыть тебя?
Она улыбалась с закрытыми глазами. Волосы её пахли такими же, памятными ему запахами, когда они целовались, спрятавшись от жары в тени её строящегося торгового Центра. Эти воспоминания перенесли его назад, во времена их любви.
А Рита, между тем, говорила:
– Гена хороший муж, хороший отец. Мне с ним спокойно. Но ты…Как увидела тебя на похоронах – прямо сердце оборвалось, всё нахлынуло. И Сашку жалко, и тебя, и себя. Я потом несколько ночей не могла спать – уходила в ванную, ревела там, ждала, пока Гена не заснет, чтобы не приставал с расспросами. Вот так вот! Всё у меня есть: квартиры, машины, семья, были и увлечения, что делать, я же женщина, но любви нет и нет счастья.
– "На свете счастья нет, но есть покой и воля" – вполголоса, негромко процитировал Сергей Пушкина, испытывая и жалость к Рите и вместе с тем, мучительную радость, что она все-таки его любит.
– Вот-вот, покой у меня теперь точно есть! Слушай, сидим в моей машине как в давние времена, сплошное дежа вю. Помнишь, как мы промокли под дождем, а потом забрались в джип? У меня тогда был старый, я его потом продала.
– Конечно!
На стеклах машины от их дыхания выступила испарина. У Сергея возникло детское желание провести пальцем по стеклу и написать: "РитаXСергей=любовь". Или нарисовать сердце. Но он не сделал этого.
– Ох, Сереженька, что же нам делать? – спросила Рита.
Она обняла его сильнее, прижалась.
– Если бы я только знал! – искренне ответил Забелин – если бы я знал!
Уральская область, "Уральск-50", территория АЭС, 25 апреля, 13.44
Поскольку учения должны были состояться со дня на день, Смирнов, по просьбе Бердюгина, взял дежурную машину и поехал вместе с Евгением Николаевичем провести предварительный осмотр места тренировки.
Они выехали за город по трассе, идущей меж высоких зеленеющих колючими иголками сосен в сторону аэропорта. Высокие, вечно зеленые сосны выстроились вдоль дороги как солдаты роты почетного караула – прямые, стройные, подтянутые.
– Смотрите, какая у нас красота! – сказал Смирнов Бердюгину, – у вас в Москве такого не увидишь.
– У нас тоже есть чем похвастаться – ответил Бердюгин, впрочем, не будучи патриотом Подмосковья, без особого энтузиазма.
– Да, я знаю – бывал в ваших краях, санатории, нашем, ведомственном. Но по мне, у вас только одно преимущество – земля теплая – рассмеялся Смирнов – дачи-то нет?
– Нет, пока не завел.
– А я вот маюсь. Картошку посадишь или там помидоры – не успеют созревать. У нас ведь в мае еще холодно, а в августе уже холодно. Остается два месяца: июнь и июль. Только теплицы и спасают. Впрочем, вам легче, у вас нет этих проблем.
– Нет, огородничество не по мне. Как говориться: "на хрена козе баян!" Я люблю поваляться на диване, почитать газетки, телевизор посмотреть. Не хочу в выходные ничем заниматься.
– Но без занятий тоже нельзя. Так и спиться можно! Наш человек ведь пьет, когда ему нечем заняться. Вот мне, признаться, нравиться возиться с землей. Старость, наверное, приближается.
– Не говорите, Анатолий Сергеевич!
На тридцать втором километре от города, они свернули на более узкое шоссе, однако, несмотря на некую удаленность от основной трассы, дорога была в хорошем состоянии. Трасса спускалась вниз, с пригорка и поначалу сквозь редкие деревья Бердюгин заметил только высокие трубы АЭС, крыши корпусов. Чем ближе они подъезжали, тем все больше и больше открывался вид атомной станции. С пригорка она была видна, как на ладони.
Это был большой комплекс зданий и сооружений, окрашенных в бежевый цвет, обнесенный со всех сторон высоким бетонным забором. По памяти Бердюгин пытался вспомнить расположение корпусов и блоков АЭС, но на карте все выглядело несколько иначе, не так, как наяву. Все же ему удалось отыскать взглядом здание склада, где хранилось ракетное топливо. Возле склада стояло две машины, сновали рабочие.
– Вот мы и приехали – нарушил молчание Смирнов, – сейчас проедем через пропускной пункт и поговорим с начальником охраны. Он нас ждет. Это бывший наш сотрудник – пенсионер.
– Наверное, оформили его ВОСом?
– А как же! Человек подготовленный, обученный, находится на стратегически важном объекте. Почему мы должны упускать такую возможность? Пусть еще поработает на благо государства. Кстати, в данном случае, я имею в виду проведение учений, всех нюансов мы ему не рассказывали. Он только знает, что приедет группа немецких журналистов и его задача обеспечить передачу списков на проходную, организовать сопровождение по АЭС. И всё.
– Значит об остальном…
– Да, совершенно ничего не знает. Да ему и не надо.
Они подъехали к пропускному пункту, и Смирнов вышел из машины. Он открыл дверь проходной, пошел внутрь, но пробыл там недолго – еще не появился на пороге, а массивные ворота начали отъезжать в сторону по тяжелым стальным балкам.
Смирнов сел в машину и сказал:
– Порядок! Всё, как договаривались. Он нас ждет.
Начальник охраны полным, небольшого роста человеком около шестидесяти, впрочем, живым и бойким не смотря на возраст. На лысой голове росла жидкая щетинка седых волос. В нем сразу почувствовались ухватки бывалого опера. Смирнов их познакомил, чтобы соблюсти формальности, и Попов – такова была фамилия начальника, повел показывать объект.
– Территория у нас большая, построек много – говорил он, – это здание главного корпуса, где находятся блоки, там водоочистка, там дизель-генераторная. В общем, ничего нового, все типовое. Охрану набираем из местных – тут неподалеку есть поселок.
– Наверное, проблемно набрать непьющих? – поинтересовался Смирнов, – я знаю в уральских ЧОПах сейчас напряженно с кадрами. Кто хотел заработать – уехали в столицу, а на местах, пенсионеров, желающих подработать, на все ЧОПы не хватает. Приходится конкурировать.
– Пусть платят нормальные деньги за охрану и утечки не будет – ответил Попов, продолжая свою экскурсию, – вот наш директор не скупиться на это дело и у меня адекватные кадры – всё понимают с полуслова. Да и с техникой нормально. Камеры для наблюдения по всему периметру, запись изображения, системы контроля доступа. Всё как положено!
– Вам уже передали списки немецких журналистов? – спросил Бердюгин, осматривая станцию.
– Да, я их завизировал и передал на КПП. А когда ожидается приезд группы? У меня обозначен период с 25 по 27 апреля.
