Алексей Слаповский - Антиабсурд, или Книга для тех, кто не любит читать
Но Ассов продолжал улыбаться.
Все удивлялись: чего это он улыбается, как дурак? Ну, купил пальто, тоже, событие! Тем более, в пальто сейчас никто не ходит. Что случилось вообще?
И один лишь Ассов знал, что случилось: он стал другим человеком.
Откупившийся
Богатый человек Сулицын в ночь на Рождество выиграл в казино 3 547 (три тысячи пятьсот сорок семь) долларов США.
Выйдя из казино, он услышал, как грязный бомж поздравил его:
— С наступающим вас!
— Праздник, что ли? — спросил Сулицын.
— А как же! Рождество!
Сулицын, человек религиозный, хоть и не верующий, умилился и дал ему 10 (десять) рублей.
— Откупаешься мелочью! — сказал бомж, но не тот бомж который поздравил его с праздником, а другой, тоже грязный — и очень беззубый. — Откупаешься от совести десяткой! — повторил бомж.
Сулицын дал и ему 10 (десять) рублей.
Бомж принял, но усмехнулся и сказал еще тверже:
— Откупаешься? Не откупишься!
— Ты так считаешь? — иронично спросил Сулицын. И дал ему 100 (сто) рублей. — Ну? И теперь — откупаюсь?
— Откупаешься! — сидя стоял на своем беззубый бомж.
— Так, — нахмурился Сулицын. — Ладно!
И дал бессовестному нищему все русские деньги, бывшие при нем: 17666 (семнадцать тысяч шестьсот шестьдесят шесть) рублей.
Он ждал, что нищий бросится целовать ему руки и ноги и закричит, что нет, не откупаются такими серьезными суммами, отец родной, голубиная душа, благодетель!
Но не услышал он ни про родного отца, ни про голубиную душу, ни про благодетеля. Нищий небрежно сунул деньги за пазуху и цыкнул плевком на асфальт.
— Откупаешься!
Тогда Сулицын дал ему все валютные деньги вместе с выигрышем: 8 457 (восемь тысяч четыреста пятьдесят семь) долларов США.
— Откупаюсь? — спросил он после этого.
— Откупаешься!
Тогда Сулицын схватил его за руку и повел.
Он отдал ему «мерседес» стоимостью 55 000 (пятьдесят пять тысяч долларов).
— Откупаюсь?
— Откупаешься!
— Ладно!
И Сулицын начал отдавать ему: квартиру, дом в пригороде Москвы, дом в Калифорнии, все акции, катер, самолет, все деньги и даже жену свою, неземную женщину с кларнетово-чистым рисунчатым именем Кларисса отдал ему.
Он все ему отдал, на сумму (исключая бесценную Клариссу, достоинство которой не может быть выражено в купюрах) 24 765 803 (двадцать четыре миллиона семьсот шестьдесят пять тысяч восемьсот три) доллара США.
— И теперь откупаюсь? — закричал он в отчаянии.
— Конечно, — спокойно ответил нищий, кладя одну руку на руль «мерседеса», а другую на плечо Клариссы.
Тогда Сулицын, рыча, крича и рыдая, начал стягивать с себя последнюю одежду.
Но тут он случайно глянул на календарь и увидел, что Рождество уже прошло.
Поднял глаза: а нищего нет. И «мерседеса» нет, и миллионов нет, и жены нет. Ничегошеньки нет. Понял он, что хитрый нищий обманул его, присвоил все себе и скрылся.
Сулицын, жестоко бранясь, стал натягивать свои последние штаны, чтобы догнать нищего, вынуть из него свои деньги, а заодно и душу, и кишки нищего на свою руку намотать. Но вдруг остановился. И задумался.
Если я это сделаю, подумал он, то так и не пойму, откупался я или нет.
А если не стану его искать, то уж точно: не откупался!
И Сулицын улыбнулся широкой улыбкой.
Вы можете увидеть эту улыбку ежедневно у третьего подъезда Павелецкого вокзала с восьми утра до двенадцати ночи: Сулицын сидит там в обнимку с взлохмаченной личностью неопределенного возраста (и даже, кажется, пола) — и по виду его сразу ясно, что он абсолютно счастлив.
Дай бог каждому!
Весна,
триптих
Весна,
— Весна — хорошее время года, — сказал Васнецов Перову.
— Да, — сказал Перов.
И оба были правы.
14 марта 2002 г.
Весна-2
Дворничиха Любовь Петровна мела двор и наступила своим резиновым сапогом на собачье дерьмо.
Почувствовав под пяткой что-то неприятно мягкое, она посмотрела и увидела: дерьмо.
— Вот дерьмо, — сказала она.
И пошла к дому, где был кран. Она пустила струю воды и стала мыть сапог, помогая воде метлой, и счистила, смыла все дерьмо, а заодно вымыла и весь сапог. А потом посмотрела на другой, грязный, и решила тоже его вымыть. И вымыла.
Теперь она мела двор в сапогах, которые сверкали и отражали окружающий мир божий.
И всем, кто видел ее из окон или проходя мимо, становилось веселее, радостней, а некоторые, вроде меня, вообще впервые поняли по-настоящему, что пришла весна.
И все это, между прочим, благодаря собачьему дерьму.
Но говорю я это не в смысле какой-то философии, а просто так.
Весна-3
Мужчина Пехтерев, лаская женщину Чарьеву, увидел в зеркале отражение цветка в вазе.
— Цветок какой-то, — хмуро проворчал он.
— Это подснежник, — сказала Чарьева.
— А, — сказал Пехтерев. — Ну, ладно.
Жили-были
книга в книге
Книга о современной жизни, о ее людях и обстоятельствах, о ее сложностях и заботах, ее печалях, трудностях, радостях, неожиданностях, парадоксах и закономерностях, а также о том, что в этой современной жизни случается.
Нечестный человек
Жил-был нечестный человек. Он ненавидел свою работу, но делал ее аккуратно и уважал начальство. Он изменял своей жене тайком, редко, но постоянно, а жене об этом не говорил. Он терпеть не мог свою тещу, в глаза же говорил ей добрые и хорошие слова. А вот своих детей, сына и дочь, он любил, но этого как раз не показывал, наоборот, держал марку строгого и справедливого отца. Короче, он во всем был нечестен, кроме мелочей: например, никогда не пытался проехать без билета или пройти без очереди. Ну, и уж не вор был, естественно, что его не оправдывает, потому что не быть вором не такая уж заслуга даже и в наше время.
Естественно, на почве душевного двоедушия он стал нервным, раздражительным и в результате больным. Все у него всегда болело: сердце, спина, суставы, руки и ноги. И он пришел к врачу широкого профиля, чтобы тот ему помог. Тот сказал: перестаньте врать. Все ваши болезни от бесконечного двуличия и проистекающего оттуда невроза. Здоровым человек может быть только в естественном состоянии, а не в вечном процессе вечной лжи себе и другим.
Делать нечего, пришлось нечестному человеку становиться честным. Он стал делать свою работу неаккуратно и плевать на начальство. Он признался жене в своих изменах. Он наговорил теще гадостей от чистого сердца. А детям, наоборот, наговорил ласковых слов. И везде стремился или пролезть без очереди или проехать без билета, так как понял, что это ему нравится, следовательно, это честно по отношению к себе. Он даже перестал читать по вечерам книги, потому что раньше ему казалось, что он любит читать по вечерам книги, но теперь показалось, что это нечестно и на самом деле он не любит читать книги, а любит смотреть по телевизору что попало.
Результат? Ну, во-первых, его чуть не выгнали с работы, а начальство понизило его в должности. Жена плакала и рыдала. Теща слегла. Дети смотрели на него испуганно, сын в Интернете искал психиатрические справочники. Его три раза оштрафовали за безбилетный проезд и два раза ударили за то, что лез без очереди.
Но стало ли ему лучше, вот вопрос?!
Нет, ему не стало лучше, вот ответ! Больше того, ему стало хуже. Сердце совсем разболелось, спина отваливалась, руки и ноги немели. Просто ложись и помирай.
Но он был еще полон вялых жизненных сил, он не хотел помирать. Поэтому он, не спросив даже врача широкого профиля, сам сообразил, что делать. Он стал опять нечестным. Начал аккуратно делать свою работу и уважать начальство. И его повысили вместе с окладом. Сказал жене, что он все наврал. И она перестала рыдать, она радостно ругалась за дурацкие шутки и сварила суп. Он принес теще дорогих лекарств и наболтал любезностей, и она тут же встала стирать белье. Он начал опять по вечерам лживо читать книги, тоже нам, профессор! Он перестал общаться с детьми и те с облегчением привычно хамили ему, не считая нужным вести себя иначе с угрюмым и невнимательным отцом.
В общем, он стал опять врать напропалую, направо и налево, с утра и до вечера.
И очень быстро начал поправляться. И скоро пришел в норму, то есть в свою норму: сердце, спина, руки и ноги болели, но не так, чтобы упасть. Выпил чего-нибудь — и вроде легче.
И он понял, что быть нечестным — его естественное состояние. И больным быть — его естественное состояние, поэтому нечего зря мучить себя и других, а надо жить, как на роду написано.
Влюбленный человек
Жил-был влюбленный человек. То есть сначала он не был влюбленным, потому что не был влюблен. А потом влюбился и стал, само собой, влюбленным. Он пришел от этого в восторг и затосковал. Пришел в восторг потому, что очень уж высокое чувство. А затосковал потому, что женщина, в которую он влюбился, была красива, недоступна, умна, богата, да еще и замужем. Никаких шансов.
