Биргитта Тротциг - Охота на свиней
Решили остаться в лесу до завтра. (Русе́н все организует). Есть возможность испытать новые армейские палатки. В мое время были совсем другие.
31-авг.Весьма печальное окончание визита поляков! Посреди ночи был разбужен Б.-А., учуявшим запах дыма. (Вышел из палатки по личным делам). Всего в метрах двадцати от палатки обнаружили Рыдза, манекенщиц и фотографа, которые на костре поджаривали молочного поросенка. Фатальный случай. Все уже успели отведать поросятины. Был вынужден резко прервать трапезу. Б.-А. заставил их выпить теплой соленой воды, но вырвало только двоих. Совершенно согласен с Б.-А. — необходима изоляция. Пытался по радио связаться с местным врачом в Бёршвике отн-но срочных мер. Меня переадресовали в информ. центр по отравлениям Каролинской больницы. Кажется, делать нечего. (Вышеозначенный не склонен придавать этому почти никакого значения, «проблема не медицинская»). Пришлось посадить всю компанию, включая Рыдза, «под домашний арест» до утра. Связался с председателем Комитета по здравоохранению, который считает, что проблема выходит за рамки закона о здравоохранении. Злобный звонок из «Олена & Окерлюнда»: «не имеете права задерживать манекенщиц и фотографов». Польское посольство осаждает Горда.
Вопрос, кажется, решен благодаря тому, что происшествие трактуется как «неосторожное поведение во временно запретной военной зоне». Говорил с глазу на глаз с каждым участником репортажа, все проявили лояльность.
Прушковский страшно злится на Рыдза; языка, естественно, не понимаем. Б.-А. полагает, что этот инцидент может поставить точку в их дальнейших загранпоездках. Б.-А.: «Только бы они не попросили политического убежища, иначе скандал полнейший». Сегодня в Висбю прибывает секретарь посольства Польши. Согл. Горду, «посольство уже снизило обороты».
1-е сент.Желудочный грипп. Не выдержал жизни в лесу? Не слишком весело болеть в гостинице. Появилось дурацкое чувство, что про меня могут забыть. Персонал запрет дверь и откроет ее, только когда я ничем не буду отличаться от других постояльцев. Б.-А. велел телефонисткам ни с кем меня не соединять; считает, что хоть раз мне надо полностью от всего отключиться. («И желательно перестать вести этот свой подробный дневник»). Лежу, обложенный кипой черных записных книжек. Может, стоило бы сделать еще одну попытку бросить. (Никто не будет так счастлив, как Маргарета). Тяжело отказаться от почти 25-летней привычки. М. одно время считала, что мне надо показаться врачу, «похоже на навязчивую идею». (Маргарета как раз тогда окончила вечерние курсы по психологии). Чтобы успокоить М., сходил к специалисту «по душе». Он не нашел никаких отклонений, напротив, по его мн-ю, ведение дневника — вымирающее явление, и потому его надо всячески поощрять. Говорил о «постоянном душевном очищении».
Делал два длительных перерыва: во время службы в армии в 1946–47 гг. — осталось белое пятно, и во время помолвки — считал, что фиксировать подробности — «предательство». Возобновил записи после рождения Юхана. Постоянная шутка М.: она получила Юхана, а я — обратно свой дневник.
Желудок вроде бы удерживает чай. Пора попросить телефонисток переслать мне сообщения о телефонных звонках.
2-е сент.Затишье перед революцией. Местное отделение ГИЖ размещено в пансионате «Солнечный берег». Говорил с управляющим Хансеном о том, чтобы использовать пансионат в Хольмхэллар в качестве опорного пункта на юге (все равно пустует, и кроме того, остались навыки со времен мобилизационной готовности). Работа идет полным ходом, съездил на машине в Фиденес. Все указатели завешаны. Русе́н убежден, что заграждение получится отличное. Дорожные посты на участке Вестергорда-церковь Фиде-Сиффриде уже укомплектованы. Судя по всему, не привлекают никакого внимания. Все полностью объясняется переходом на правостороннее движение сегодня ночью. Наблюдательные вышки тоже на месте. Идея Тове-Расмуссена: перебросить в Фиде несколько птичьих наблюдательных вышек плюс пост службы воздушного слежения. Ни один крупный предмет не должен проскользнуть незамеченным. Получил разрешение взять на время еще четырех собак, натасканных на наркотики. Они патрулируют линию заграждения в ночное время. (Выяснилось однако, что домашние свиньи предпочитают ночью отлеживаться, если их не спугнут).
Бёршвик произвел очень благоприятное впечатление. (В отличие от Хемсе и Хавдхема). Связано, безусловно, с его расположением у моря. Миниатюрный порт с нефтяными цистернами. В средние века — центр каменотесов, здесь, по рассказам, работало немало строителей церквей. Забавно, что мои первые воспоминания об этом месте были негативные: прилетел с юга на вертолете и первое, что увидел — гигантскую гору угля. (По-прежнему распри с военной авиацией относительно наших полетов. ВВС железно держится за свой низкополетный коридор. «Необходим для поддержания нашей боевой готовности». Очевидно, планы по созданию вертолетного ангара в Хольмхэллар будут саботированы).
Один случай все-таки поступил на рассмотрение прокурора, хотя мы всячески старались избежать этого — крестьянин из Геррума, спрятавший свиней в гараже для тракторов.
Б.-А. с женой у нас сегодня вечером. Пора отпраздновать достижение нами 25 000-ого рубежа.
3-е сент.Ночные перегруппировки завершены. Никаких инцидентов. Утром проинспектировал выброс нефти между Вендбургом и Хелигхольменом. Полосы густой нефти до 100 м длиной и островки площадью в несколько квадратных метров. Загрязненный берег. Береговая охрана на месте. Погибло небольшое количество морских птиц (еще не сезон). Местность будет подвергнута химическому опрыскиванию. Начнут не раньше середины недели. Все сходится отлично: неудача на прошлой неделе не повторится. Когда облава дойдет до берега, ни одно судно не сумеет незамеченным выбраться из нефтяного пояса. Животные не смогут выплыть в открытое море. Русе́н позаботился и об уникальном составе нефтяного слоя. Потом будет проще простого выследить суда, бывшие в контакте с этим нефтяным поясом.
4-е сент.Приехала Маргарета посмотреть участок. Расположен на окраине Сторсюдрет на восточной стороне. Вид на море, правда, его несколько загораживает горное плато. Небольшая лощина с фруктовыми деревьями. На юге видны мачты Хубургена. На участке есть колодец, но развалившийся. Повезло с погодой — яркое солнце и почти полное затишье. Утро пришлось посвятить М. (Для ведомства ни малейшей потери, последнюю неделю работал 80–90 часов). На участке два разрушенных строения; точнее три, надворные службы сейчас просто сровнялись с землей. Здесь находилась усадьба, которая вроде бы сгорела в сочельник в 1890-х гг. Согл. Б.-А., страшно трудно получить разрешение на застройку. Единственная возможность — «реставрировать руины». Знаком с одним зубным врачом, которому недавно позволили строиться на крошечном каменном пятачке. Посоветовал нам строить заново, наплевав на остатки стены.
М., однако, хочется сохранить что-нибудь от старины. Ничто не мешает взять материалы из каменной ограды. Говорил с полицией Вамлингбу о том, чтобы поставить на имеющемся фундаменте небольшой деревянный дом. Есть такие очаровательные домики, украшенные резьбой. Б.-А., однако, остерегает от этого: сложно транспортировать, неизвестно качество древесины. В принципе же можно купить дом в Сюдрет. Цены фантастические. За дом, купленный в 50-х гг. за 5 тысяч, сейчас просят 50–60 тысяч.
Маргарета после всего этого совсем сникла. Вероятно, растерялась от обилия предложений и проектов. Имел с ней долгий разговор о нужности постоянного летнего жилья на Готланде. Возникнут, наверное, проблемы с Юханом. (Скоро придется оставлять его одного в городе). А через 3–4 года та же проблема будет с Малин. Договорились принять решение позднее — осенью, когда прояснятся мои перспективы на будущее. (Хотя мы оба крепко привязались к этому острову, все же Готланд — лишь переходная стадия).
Русе́н встретил в аэропорту с «последними розами лета», настоящий кавалер, как всегда!
Вечером позвонила Маргарета. Добралась благополучно. Не успела рассказать, что получила предложение от фармацевтической фирмы «А. Юнсон и К°». Хорошие условия, но в нерешительности из-за того, что фирма только организовалась (хотя за спиной у нее концерн «Юнсон»). В то же время интересно, «детище Антонии Аксельссон-Юнсон».
5-е сент.В ГИЖ что-то вроде биологической сенсации. Один из наших ветеринаров-военнослужащих (которые, к сожалению, меняются через каждые 1–2 месяца) продемонстрировал сегодня двух молодых свиней, проживших в лесу от 7 до 8 недель. Принадлежность точно не установлена; скорее всего из самых первых, выпущенных на волю. Присутствовал при интереснейшем вскрытии на станции искусств, оплодотворения в Стонге. Проведено с исключительной педагогической наглядностью — параллельное вскрытие «обычной» молодой свиньи того же возраста и расы (?).
