Борис Кригер - Песочница
Вот так, я-хабиби[38], вот так, эфтах тумак[39]! Вот так, эвла! Эвла![40]
Иисус (с удивлением). А ты что же, милейшая женщина, арабский не забыла?
Санитарка. Да, как-то так получилось… Привязалась пара слов… Как говорится, ана фахем – иза лязем куль вахад бахке, – я думаю, если нужно, то каждый сможет… Ведь так? Ведь Магомедику приятно. Скажи, Магомедик, тебе приятно?
Магомед (с полным ртом). А как же! У меня было девять жен, но такой заботливой, как ты, никогда не было. Хочешь быть моей десятой женой?
Санитарка. Ой, да что ты, что ты… Мне замуж поздно уже… Да и люблю я тебя, Магомедик, не по-женски, а по-общечеловечески.
Будда (скептически). Как-как?
Санитарка (переходит к Будде и начинает кормить с ложечки). По-общечеловечески! Вы теперь мне все любы-дороги! Это раньше я, кроме Иисуса, никого не видела, а теперь я поняла, что нет единственного пророка… Всяк человек в какой-то мере пророк.
Иисус. Милая женщина, хотя то, что ты говоришь, звучит как несусветная ересь, но мне это нравится!
Санитарка. Да, тут со мной сегодня такие приключения произошли, что я словно бы вся окунулась в свет прозрения…
Будда (скептически). Да что ты говоришь?
Санитарка. Я вроде не пила с утра, но привиделось мне, что взошла я на пик высокой горы, и там были вы…
Будда (пытаясь замять). Бред какой-то… Не будем об этом…
Иисус. Нет, нет, продолжай, милая женщина, продолжай…
Санитарка. Я говорила стихами… А вы мне аплодировали. Я и теперь не могу избавиться от поэтических строк, крутящихся у меня в голове…
Если только писать
По прозрачному снегу,
По серебряной выси
Бездланного неба,
По зачищенной ране
Дождевого вулкана –
По омытой в фонтане
Статуе великана…
Если только писать
По немыслимым сеймам
Разнополых ворон
И расплющенных чаек,
Если только молиться
Губами пророков
И записывать мысли
На палочках судеб,
Вот тогда и приходит,
Что мы называем
Неизбежным прозреньем
Вселенского смысла…
Все аплодируют.
Магомед (с восторгом). Слушай, женщина! У нас на востоке поэты ценятся чрезвычайно! Поедем со мной домой, в Мекку…
Иисус. Да подожди ты со своей Меккой… У тебя на понедельник операция по удалению мозгов назначена!
Будда. Ты, женщина, все же поосторожнее со стихами. Тут я лежал в палате с одним железнодорожником. Так он все стихами говорил… Что ни скажет, то стих. Видимо, ему стук колес навевал поэтические строчки. А потом…
Санитарка. Что потом?
Будда. Лоботомию сделали! Больше стихов не пишет. Скучным стал… Как зомби!
Санитарка. А хотите, я помогу вам бежать отсюда?
Иисус. А толку-то что? Нас на первом же пророчестве поймают и вернут обратно…
Санитарка. А что, если вам помолчать? Ну, не пророчествовать…
Магомед. Мы не можем не пророчествовать. Мы же пророки! Пророк не может молчать!
Иисус. Если он молчит, то он уже не пророк!
Санитарка (неожиданно громко). А что, если вам перестать быть пророками?
Пауза. Все в недоумении молчат.
Санитарка. А что, если вам добровольно перестать быть пророками? Без операции?
Иисус. Это все равно, как если бы я спросил: а что, если тебе добровольно перестать дышать, милая женщина?..
Магомед. Пока мы тебя не удавили…
Санитарка. Я не хотела вас обидеть. Я просто подумала, что вы могли бы быть пророками тайно, на домашнем уровне…
Иисус. На домашнем уровне пророков не бывает… Враги человека домашние его.
Санитарка. Ну, тогда вообще быть пророком тайно, только для себя…
Будда. А я было подумал, что от наших экспериментов на горе человечество изменилось в лучшую сторону. Нет, как были идиотами, так и остались… только внешнего лоску прибавилось!
Иисус. Будь терпелив к милой женщине! Она, наверное, просто не понимает назначения пророка… Вот и говорит невесть что… стать пророком для самого себя… Люди, неужели вам нравится то, как вы живете? Неужели это и есть лучшее, на что вы способны? Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное…
Будда. Ну, все… Понеслась Нагорная проповедь…
Иисус (проникновенно). Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.
Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими.
Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царствие Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать, и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас. Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему не годна, как разве выбросить ее на попрание людям. Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме.
Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного…
Санитарка встает на колени перед Иисусом и начинает креститься. Иисус поднимает ее с колен и берет ее за руки.
Иисус (проникновенно). Вы слышали, что сказано древним: не убивай; кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной…
Санитарка. Значит, Главврач, считающий, что вы безумны, подлежит геенне огненной…
Магомед. Наконец-то! Прозрела! Не нас менять нужно… Не пророкам рты затыкать да по сумасшедшим домам держать… А вам нужно меняться! Вам, людям! Главврачам вашим недорезанным!
Санитарка. Теперь я знаю, что делать. Магомед, у тебя есть хороший кинжал?
Магомед. Откуда? Всё санитары отобрали…
Иисус. Женщина, ты не поняла… Я же сказал: не убий! Я же сказал: не суди, да не судимой будешь…
Санитарка снова встает на колени перед Иисусом.
Санитарка. Так научи! Что же мне делать?
Иисус. Ничего не делать! Веруй! Если все будут веровать, то и приидет Царствие Небесное! Начни с себя!
Санитарка. А как же вы, родимые? Ведь снова казнят вас казнью позорной, может быть, еще более позорной, чем распятие…
Иисус. Ну, операция – это не казнь. Это лечебное мероприятие… Главврачу виднее. Если он считает, что нас следует лечить, то мы должны терпеть…
Санитарка. Я все же его убью! Тоже мне, Понтий Пилат в белом халате!
Иисус. Я тебе запрещаю… Не вставай на пути того, чему суждено свершиться!
Магомед. Не держи ее… Пусть сотворит то, что ей на роду написано…
Санитарка вооружается огромной поварешкой с тележки.
Санитарка. Не убью, так покалечу! Тоже мне, исцелитель пророков…
Решительно убегает. За кулисами слышится шум, нечленораздельная брань Санитарки, звуки глухих ударов и крики Главврача.
Магомед. Да, не зря нас обвиняют в подстрекательстве к экстремизму…
Иисус. Ничего не понимаю. Как моя мирная проповедь могла привести к такой реакции? Может быть, эта милая женщина не в себе?
Будда. А кто в себе? А кто нормальный-то? Я вообще считаю, что нормальное состояние человека – это бред. Вот уверены ли вы на все сто процентов, что мы с вами действительно не сумасшедшие и нас не надо лечить?
Иисус. А как же архангел Гавриил?
Будда. Галлюцинация…
Магомед. А как же наше утреннее собрание на горе?
Будда. Иллюзия…
Иисус и Магомед (хором). А как же наши прозрения?
Будда. Конфабуляции… Заполнение пробелов памяти ложными, но логичными воспоминаниями.
Магомед. Будда, ты – страшный человек. Скорее бы тебе укоротили мозг… Совершили, так сказать, мозговое обрезание…
Сцена 8
Те же. В сопровождении санитаров входит Вечный Жид. Санитары уходят.
Вечный Жид. Кто тут говорил об обрезании? Позвольте представиться – Вечный Жид.
Подходит к каждому и пожимает руку. Магомед подает руку не сразу.
Вечный Жид (обращаясь к Магомеду). А что же это вы, милейший, руку мне жать не торопитесь?
Магомед. Времена сейчас такие. Еще кто-нибудь увидит, что пророк Мухаммед еврею руку пожал… Проблемы будут.
Вечный Жид. А вы им скажите, что евреи хорошие! Вы же их пророк!
Магомед. Вы думаете, они меня слушают? Я уже давно не управляю умой[41]… Уж больно она велика и разношерстна…
Вечный Жид. А вы опубликуйте поправку к Корану. Пусть он начинается словами: «Евреи хорошие. Они, в сущности, безобидные и наивные люди, и если их не трогать, они никакого особого вреда вам не принесут. Разве что заспорят до смерти».
