Нина Садур - Вечная мерзлота
Вера. Да?
Княгиня. Я женю его на Мери.
Вера оседает в обмороке.
Воды!
Фокусник плюет фонтаном.
Драгунский капитан. Грушницкий, клянусь, чем хочешь, вот это человек. Вот это личность! Не то что эти цуцики!
Грушницкий. Перестань в самом деле, все смотрят!
Драгунский капитан. Мать-перемать! Раз-два! (Плюется.)
Драгуны веселятся.
Княгиня. Унять буяна!
Печорин выводит капитана.
Вера, очнись, Печорин вывел капитана!
Вера. Мери, Мери — где?
Княгиня. Да, где же — за твоей спиной всю дорогу!
Вера. Ах, Меричка!
Мери. Тетенька, если я успею, я выйду за него замуж.
Вера вновь оседает.
Княгиня. Фу, надымили!
Аплодисменты.
Фокусник. А теперь, дамы и господа, специальный номер, поставленный исключительно для водяного общества. Вас удивит реальность, осязаемость участников. Вас убедит впечатляющая яркость их речей. Вы будете думать, что они здесь, с вами, но тайна фокуса в том, что их с вами не будет, как бы вы не желали, не тосковали, они будут не с вами, никогда не с вами, а на вершине скажем… Эльборуса… только не здесь, только не с вами. Они лишь позволят вам усладить свои взоры эфемерной своей оболочкой. Итак, фокус-покус!
Откидывает левое крыло плаща, выскакивает Демон. Акробатический этюд Демона. Откидывает правое крыло плаща — выскакивает Тамара в золотом лифчике и шальварах, ее этюд.
Демон. Я Демон!
Тамара. Я Тамара!
Акробатические упражнения, как из классического старинного цирка. Звучит текст «Демона». Маленький театр заволакивает дымом.
Мери. Вера.
Вера. Что значит, «если успею?»
Мери. Тетечка, я младше тебя. Я почти девочка. Бедная моя милая Вера, как пылают твои щечки!
Вера. Что значит, что значит «если успею?»
Мери. Посмотри, какие они милашки. Как живые.
Вера. Это фокус-покус. Обман зрения.
Мери. Я смотрела в трубу на Эльборус. Там они, конечно совсем другие.
Вера. О, не мучай, не мучай меня, Меричка, скажи мне, что значит «если успею»? Значит ли это, что ты что-то знаешь?
Мери. Рано или поздно мне придется выйти замуж. Такова женская природа.
Вера. Да. Конечно. Ты несказанно хороша, ты богата, ты найдешь себе блестящих женихов.
Мери. Несомненно.
Вера. Тогда почему «если успею»?
Мери. Потому что он Печорин..
Вера. О, да! Он один такой! Если б ты знала!
Мери. Вера, он манипулирует нами, как хочет.
Вера. Но это упоительно.
Мери. Да! Как быстрый вальс!
Вера. Как вальс над бездной!
Мери. И без оглядки в неверных объятьях.
Вера. И можно все-все-все отдать за один его томный и грустный взгляд!
Мери. И за маленький злой ротик.
Вера. О, как он несчастлив!
Мери. И за белокурые локоны!
Вера. Да! Да!
Мери. Мне кажется, его поцелуи мокрые и вялые!
Вера. Откуда ты знаешь?
Мери. Мне сейчас так показалось.
Вера. Нет, нет, они похожи на укусы. Он сам называл себя Вампиром.
Мери (покачнувшись). Мне дурно!
Печорин (он подслушивал, увлекает ее в плащ фокусника). Скорее, скорее, к Альфельбауму! Смотрите вверх, ничего не бойтесь, я с вами.
Мери. Что вы со мной делаете? Боже мой! (Поцелуй.)
Печорин. Есть минуты, когда я понимаю Вампира.
(Эротическая сцена.)
Мери. Или вы меня презираете или очень любите! Может быть, вы хотите посмеяться надо мной? А потом оставить. Но это так подло, так немыслимо. Не правда ли, во мне ничего такого, что исключало бы уважение… но не молчите, я хочу слышать ваш голос… Вы хотите, может быть, чтоб я первая сказала вам, что люблю вас?…
Печорин. Зачем?
Мери. Вы как-то желты лицом. Может быть, вы больны?
Печорин. Я не спал ночь.
Мери. Я также. Я вас пыталась объяснить себе. Прошу вас, скажите все.
Печорин. Все ли?
Мери. Все… Только говорите правду, скорее, может быть вы боитесь препятствий со стороны моих родных? Так это пустяки. Знайте, я всем могу пожертвовать для того, кого люблю. О, отвечайте же скорее, сжальтесь! Вы меня не презираете? Не правда ли?
Печорин. Я вам скажу всю истину, княжна. Я не буду оправдываться, ни объяснять своих поступков, я вас не люблю.
Мери. Оставьте меня. (Убегает.)
Появляется Вера.
Вера. Да. Да. Да. Немедленно. Интимное свидание!
Печорин увлекает ее в плащ фокусника. Эротическая сцена.
Теперь ты веришь ли, что я тебя люблю? О, я долго колебалась, долго мучилась, но ты из меня делаешь все, что хочешь!
Печорин. Ты, знаешь, Вера, что я люблю во всем свете тебя одну. Какие нужны тебе доказательства?
Вера. Ведь ты не женишься на Мери? Не любишь ее? А она думает, знаешь ли, она влюблена в тебя до безумия, бедняжка.
Печорин. Вера, ты единственная, кого я не могу обмануть. Да, я люблю тебя, готов умереть за тебя, но, Вера, сердце мое давно остыло. (Оба уходят.)
Мери. Вера.
Мери. Вера, я скажу тебе что-то на ушко (Шепчет ей.)
Вера. Но как убить?
Мери опять шепчет.
Я слышала про дуэль, но как же мы-то втиснемся! Женщины не допускаются до дуэлей. Они лишь предмет. Дуэли. О, как же мы втиснемся в полупьяную банду офицеров? И лезть на скалы! Мы упадем! Почему все мучают меня. Все-все.
Мери. Вера, миленькая, мне так больно, так жалко видеть твои сгорающие щечки и эту корку упорной температуры на губах твоих, милая моя, ласковая тетя, женский век так недолог, растаем, запомнимся одной только родинкой, или тусклым, каким-то бархатным взглядом. А сами они — чуть что — что я умру! На балах только и хнычут про смерть. Нет, им слаще! Давай же, Верочка, миленькая Верочка, он такой красавчик, давай поможем ему. Он нам только спасибо скажет. Ах вон — уже дерутся!
В компании драгунов свалка.
Грушницкий, Драгунский Капитан, Печорин.
Грушницкий (Капитану). Вы не верите? Я собственными ушами все слышал: прикрывшись фокусником, она Печорину: — «Тайное свидание! Сию же минуту!»
Капитан. А он?
Грушницкий. А он, Печорина не знаешь — о, я люблю тебя, но сердце мое остыло! Какова княжна? Скромница московская?
Печорин. Вот ты и зарвался, братец. В придачу к подлости еще и наврал с три короба!
Капитан. Драться!
Грушницкий (Печорину). Милгосударь, я готов!
Печорин. Ну и славно.
Мери. Ага!
Вера. Ага! (Обнялись.)
Картина втораяПолнолуние. Серная галерея с колодцами, испарениями, ванной, виноградом, оплетшим тусклые стекла галереи. В другом месте Грушницкий, Капитан. Печорин затаился в Ермоловской ванне.
Капитан. Помилуй, Грушницкий, мы один пистолет не зарядим вовсе.
Грушницкий. Это подло!
Капитан. Это шутка. А то меня тошнит от него, ей Богу. Он у нас из Петербурга, а наши мамы по степям в косеньких усадебках курей считают.
Грушницкий. Мы дворяне!
Капитан. Э, брат, под чеченской пулей все дворяне, а миру ты рвань-пьянь, а он барин в бобрах. Да мы убивать же не будем. Мы его надменную рожицу пугнем. Вот так вот — пук! И он в мокрых штанах.
Мери. Он не перенесет. (Мери решительно зажала Веру.)
Грушницкий. Что-то взвизгнуло!
Капитан. Лоза по стеклу. В галереях в этих завсегда сквозняки.
Грушницкий. Ну хорошо, хорошо, ну если только без убийства и ты даешь мне слово…
Капитан. Слово дворянина!
Грушницкий. Признаться, он меня и самого разобидел. Я любил его, как брата.
Печорин (в ванне). Мерзавец!
