Мари-Клер Бле - Современная канадская повесть
Джинни обращалась к нему:
— Папуля, а ты что об этом думаешь?
— О чем? Извини.
— О том, чтобы на выходные поехать в Бей-Сити и повидать дедушку. Я его сто лет не видела.
Лэндону не хотелось, чтобы Джинни ехала в Бей-Сити именно сейчас. Тем более с этим сычом-беженцем. Хватит того, что едет Маргарет, — Эллен и так забросает его вопросами.
— Видишь ли, Джинни, я сам завтра собираюсь в Бей-Сити, — сказал он. — Хочу повидать твоего дедушку.
— Так это же здорово! — воскликнула она. — Поедем рее вместе. Я сделаю бутерброды… Устроим пикничок. Идея — блеск!
— Не знаю, Джинни, не знаю, — засомневался Лэндон. — Твой дедушка — старый человек, он серьезно болен. Что же мы будем подвергать его такому волнению? Это его утомит…
— Но, папуля, я точно знаю: мне-то он обрадуется! Меня он видит не каждый день. — Она вдруг загорелась — прямо вспышка энтузиазма. Строить планы, организовывать людям их дни — это она любила. Может, когда-то из нее выйдет агент в бюро путешествий. — Ральф! Тебе все равно надо за город. Подышишь там свежим воздухом. Ты же нигде в Онтарио не был, только в этом дурацком старом городе. На привидение стал похож.
Ральф сделал кислую мину.
— Как я могу куда-то ехать без машины?
Лэндон не одобрял идею Джинни, но еще меньше ему понравилось убиение энтузиазма нытьем. Дать бы ему сейчас под зад! Но заставить Джинни отступиться от своего было не так просто.
— Насчет машины не беспокойся. Машину попросим у тети Бланш. Или еще у кого-нибудь…
Лэндон предпринял последнюю попытку:
— Джинни, если ты совсем вернулась в Торонто, у тебя будет вагон времени поехать и повидаться с дедушкой. Еще какие-нибудь две недели — и встречай весну. За городом все зазеленеет…
В глазах Джинни явственно забегал огонек. Уж не веселье ли там, за этими очками а-ля Бенджамин Франклин? И не собирается ли она разразиться смехом?
— Ты едешь не один? — с улыбкой спросила она.
Ох, эти женщины! Их чувствительные антенны так и зондируют воздух, улавливают малейшие колебания — в поисках сердечных тайн.
— Не один, — признался Лэндон. — Со мной едет приятельница.
— Папуля, ты, ради бога, об этом не беспокойся, — затараторила Джинни, сжав его руку. — Я до смерти хочу ее увидеть, но мы с Ральфом доберемся и сами. Может, там с вами встретимся. Мы-то поедем не надолго… Эй… — Она дернула его за руку, будто уговаривала капризного ребенка. Ему пришлось взглянуть на нее. Иногда от этого панибратства хотелось куда-нибудь сбежать. — Эй, послушай… Ну не хочешь, мы завтра не поедем… Перенесем на следующую субботу.
Вообще-то говоря, чего он уперся? Почему девочка не может повидаться со своим дедом? И поводить Эллен за ее инквизиторский нос?
— Ничего. Не обращай внимания. Езжайте, все будет нормально.
— Ну и отлично. Значит, договорились. — Она шагнула назад и оглядела комнату, потом ткнула Ральфа в бок. — Ну что ты, Ральф! Нечего киснуть!
— Я устал, Джин.
— Знаю, рыбка моя. Скоро поедешь… И… оп-ля… вот и наша дорогая мамочка. По-моему, она здорово поддала, а, папуля? Как считаешь? Знаешь, ей бы с этим надо поосторожнее. А то она последние недели без конца прикладывается. Пару стаканчиков перед обедом. Пару стаканчиков перед ужином… Она всегда говорила про тетю Бланш и ее проблему. А сейчас… Надо ей с этим поосторожнее. Сейчас тетя Бланш вроде бы и лучшей форме, чем дорогая мамочка.
Слова дочери неприятно задели Лэндона. Молодых отчитать не моги, чуть что — они сразу в стойку. Сами же всегда готовы накинуться на взрослых. Подловить в минуту слабости и вонзить кинжал. Но к ним, ослепительно улыбаясь, уже подошла Вера.
— Ну-с. Вот мы и снова вместе. Наше маленькое семейство счастливо воссоединилось. Не прекрасно ли это! — Она тут же взяла за руки Лэндона и Джинни и притянула их к себе. Подобная демонстрация чувств была ей не свойственна. Видно, клюкнула она прилично. — И о чем же мы беседуем, если не секрет? Надо думать, о планах? Или о том, какая сложная штука — жизнь? Какая неразрешимая загадка? Ты потчуешь молодежь пословицами из своей громадной коллекции, Фред? Или ведешь себя, как подобает современному взрослому, и выслушиваешь их точку зрения? Позицию нового поколения?
Во время этой тирады Джинни взяла за руку Ральфа и подтащила его поближе. На лице ее было недовольство.
— О боже, мама. К чему эта театральность? Ты говоришь точь-в-точь как родительница из какой-нибудь старой бродвейской комедии.
— Правда, дорогая? Неужели театральность? Да нет же… — Она смолкла. — Я бы сказала, что на сегодняшний вечер самая театральная в нашей семье ты. Одно твое появление чего стоило. Я еще подумала — вот это шик! Правда, такие платья не совсем в моем вкусе. Откровенно говоря, дорогая, по-моему, оно тебя старит раньше времени. Эдакая маленькая старушка, которая жила в башмачке.
Джинни вспыхнула. Удар Веры пришелся в цель, была пущена кровь. По жилам Лэндона зазмеился яд оскорбленного самолюбия.
— А знаешь, мама, что мы будем делать завтра? Мы все едем в Бей-Сити.
— Да что ты? Как прелестно. Семейный пикник, да? Может, время года не самое подходящее. Тем не менее… Вы можете пообедать у тети Эллен. Очаровательная женщина. Кстати, Фред, как она там?
— Мама, а папуля берет с собой приятельницу.
— Очень рада за него! И за всех вас! Вы прекрасно проведете время, вот увидите. — Вера крепко сжимала их руки.
— А как ее зовут, папуля? — с убийственной настойчивостью спросила Джинни. Лэндон почувствовал, как у него дымятся подошвы.
— Ее зовут Маргарет, Джинни, — сказал он со смутной досадой в голосе. Вера взглянула на него.
— Ну-ну, Фред. Что такое? Женщины — всегда женщины, ты же знаешь. У них свои маленькие игры. Не так ли, Вирджиния-Энн?
Кошачьи повадки. Стервозные выходки. Как ему иногда хотелось убраться подальше от женщин. От всех. Даже от Маргарет. Тоже ведь сплетничает о коллегах-учительшах! Вот бы здорово — прижаться лицом к холодному камню монастырской стены; звон колокола призывает тебя в общество мужчин в сутанах. Может, еще не поздно податься к траппистам[72]? Он будет опалывать мотыгой репу или босыми ногами мять виноград; жить с людьми, которые в совершенстве овладели искусством держать рот на замке.
— Я устал, Джинни, — сообщил Ральф. — Пожалуй, я слиняю.
— Ладно… Я попрошу у тети Бланш машину и свезу тебя домой. Ральф еще не совсем поправился после мононуклеоза. Спокойной ночи, мама… пока, папуля.
— Только не задерживайся… пожалуйста, — попросила Вера. — Чтобы через час была на месте… И поаккуратнее с тетиной машиной.
— Да, да. Ну, всем спокойной ночи… — Она скакнула в сторону, увлекая за собой Ральфа. — Папуля, завтра увидимся, — выкрикнула она. — Мы, пожалуй, двинем после обеда.
Вера проводила их взглядом, потом повернулась к Лэндону.
— Фред, извини, но я с тобой прощаюсь. Ужасно тяжелый был день.
— Понятно.
Вера оглядела комнату.
— Если бы найти Бланш, я бы сейчас всех отсюда вытурила. Почти час ночи. Ты посмотри, что здесь творится! Весь пол в пепле, ковер уделали вином. И где только Хауэрд их берет, этих своих друзей?
— Прекрасный вопрос.
— Некоторые из них, по-моему, развращены до крайности.
Гости по большей части уехали, но кое-кто задержался, люди стояли группками и говорили о религии или политике — две заключительные темы всех алкашей и горемык. Кто-то откопал пластинку с джазовыми блюзами, и сейчас по дому плавали сонные звуки саксофона-тенора. Неожиданно Лэндон вздрогнул — Вера тронула его за рукав.
— Ты ведь не забудешь о нашем разговоре, Фред? У Джинни все будет хорошо, но ее надо направить. Этому маленькому поганцу в ее жизни делать нечего. Хватит с меня одного Эрни Монро — второй не нужен.
— Вера, я, конечно, сделаю, что смогу, но на людей можно давить лишь до какого-то предела. Дальше натыкаешься на сопротивление. Перед твоим носом может разорваться хлопушка.
— Просто поговори с ней, будь так любезен. Больше я ни о чем не прошу.
— Поговорю, если смогу удержать ее на одном месте.
— Пожалуйста, постарайся.
Сквозь материю он чувствовал нажим ее пальцев. Давно она к нему не прикасалась. Многие годы.
— Что ж, Фред, спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Вера.
Она отошла на несколько шагов, потом обернулась.
— Надеюсь, завтра у тебя будет приятный день.
— Спасибо.
Вера ушла, а Лэндон озадаченно подумал: откуда вдруг такое дружелюбие? Неужто Джинни была права вчера, когда намекнула, будто Вера к нему еще что-то чувствует? Нет. После всех этих лет — исключено. Но с чего ей быть такой радушной?
В прихожей Лэндон начал рыться в шкафу, ища пальто. За старыми костюмами он обнаружил высокую цилиндрическую корзину, а в ней — зонтики и несколько старых палок Хьюза Ритчи. Но где же это чертово пальто? Конечно, рассчитывать на вежливость — элементарную! — может только безнадежный идиот. Что за люди! Когда-то он закрывал глаза: пусть потакают своим желаниям, пусть ведут себя как дети, пусть смехотворными обезьянами копируют жизнь английского дворянства. Эта их охота верхом с собаками на загородных холмах, эти предвечерние чаепития и бутерброды с огурцами. Он мог простить даже их фундаментальное скудоумие, их катастрофическую глупость. Но раньше по крайней мере они были подчеркнуто вежливы. Сейчас, как видно, нет и этого. Дверь они тебе еще откроют, поздороваются, но уже через четыре часа нм на всех накласть, а человек не может найти свое пальто. Вдруг он вспомнил. Хауэрд уволок его пальто в одну из спален на втором этаже. Лэндон застонал. Насколько он помнил, спален над его головой было не меньше десятка.
