Карен Перри - Невинный сон
– Можно мне сесть? – спросил он.
– Конечно.
Он сел на песок, но, будто чувствуя мою настороженность, не слишком близко ко мне.
– Симпатичный, – кивнув в сторону Диллона, сказал он.
Я не ответила. Я отгородилась стеной молчаливой обиды.
Диллон бросил на него острожный взгляд, каким он обычно встречал незнакомцев. А потом вдруг передумал и решил ему довериться. Он подошел к Гаррику и протянул ему Теда, своего закадычного приятеля, игрушку, подаренную ему при рождении.
– Вот это да! Спасибо, малыш. Кто же это такой?
Диллон посмотрел на него исподлобья.
– Это Тед, – сказала я.
– Привет, Тед, – сказал Гаррик, поворачивая игрушку лицом к себе. – Какой же ты славный парень!
Он вернул игрушку Диллону, и тот, не то удовлетворившись, не то заскучав от этого обмена, повернулся к нам спиной и продолжил поиск ракушек.
Мы молча наблюдали за ним. Мне хотелось прервать это молчание, но не хотелось говорить ничего обыденного или банального. И в то же время я боялась, что у меня вырвутся слова, из которых он поймет, как сломил меня его отъезд, какую причинил мне боль. Но первым заговорил он.
– Я понимаю, что должен объясниться, – сказал он.
– Точно. Должен, – сухо произнесла я. – Или по крайней мере извиниться.
– Конечно. Ты права.
Я почувствовала, как он медленно кивнул, и тем не менее я не могла на него даже посмотреть.
– То, что мы делали, было безумием, – заговорил он. – Я ничего подобного никогда не делал. И никогда не испытывал таких чувств.
Он произнес это мягко, но слова его вонзились в меня, точно стрелы.
– Наши отношения становились серьезными, и быстрее, чем я предполагал. Ты была замужем, и я…
Я повернулась к нему и увидела, как он уткнулся взглядом в песок.
– Ты тоже был женат, – заканчивая за него фразу, сказала я.
Я вдруг ясно увидела то, чего раньше в упор не замечала.
Он кивнул, отвел взгляд, глаза его выражали чуть ли не стыд.
Я вдруг расхохоталась, расхохоталась над своей глупостью. Он повернулся и посмотрел на меня.
– В чем дело?
– Это так… не знаю. Так прозаично.
Он задумался и медленно кивнул.
– Наверное, можно это назвать и прозаичным.
– Ты мог мне тогда сказать, что женат.
– Это что-то изменило бы?
– По крайней мере мне бы ясна была причина. Я не пребывала бы в этом страшном неведении. Ведь я не знала, что и подумать. Я чувствовала себя покинутой и даже не понимала – почему?
Я прикусила губу, молча досадуя: зачем я себя вы-дала?
– Ты права, – тихо проговорил он. – Я должен был тебе сказать. Просто мне…
Он умолк, а я ждала продолжения.
– Мне было так, черт возьми, трудно с тобой расстаться, – сказал он.
Эти слова поразили меня в самое сердце. Вмиг исчезли и ненависть, и копившаяся все это время обида. Его слова с налета разрушили их до самого основания.
– Я тебя любил. Я никогда не говорил тебе об этом.
– Не надо, – сказала я. – Пожалуйста, не надо.
– Хорошо, – внимательно вглядываясь в меня, произнес он и замолчал.
Какое-то время он сидел задумавшись, а потом снова заговорил:
– Не знаю почему, но я решил, что следует тебе об этом сказать.
Я сидела к нему спиной; тыльной стороной ладони я смахнула набежавшие слезы.
– Это не имеет значения, – как можно убежденнее проговорила я. – Это все в прошлом.
Он не сводил с меня взгляда.
– А что с твоей женой? – спросила я, изо всех сил стараясь казаться спокойной. – Где она сейчас?
– Она в Америке. Правда, по происхождению она ирландка. Похоже, у меня есть определенные склонности, а?
Я пропустила его слова мимо ушей.
– А она знает? – помолчав, спросила я.
Он кивнул:
– Да, знает. Тогда мы с ней разъехались. А потом она захотела, чтобы мы помирились. Я счел это правильным шагом. Здесь царило такое безумие. Я хотел, чтобы хоть что-то в моей жизни сложилось правильно. И поскольку мы с ней начинали новую жизнь…
– Ты ей рассказал.
– Я ей рассказал. А ты не рассказала Гарри?
Я отрицательно покачала головой.
– Ты и твоя жена… вы по-прежнему вместе? – спросила я.
Он кивнул.
– У нас сын. Феликс. Он немного младше Диллона.
Гаррик сидел, глядя прямо перед собой, – он не сводил глаз с Диллона, который потихоньку удалялся от нас и приближался к морю. Я крикнула сыну отойти от воды, и он тут же выполнил мою просьбу. Диллон слегка сгорбился, и было видно, что он устал. Он тер глаза, ясно, что скоро надо будет уходить.
– Он мой сын, верно?
Я онемела. Я не могла сказать ни слова. Я только обхватила руками колени и прижала их к груди. Я чувствовала, как он смотрит на меня в упор, и мое нежелание отвечать для него красноречивее любого ответа.
– Гарри не знает и об этом?
Я покачала головой.
– И не должен узнать, – с каким-то надрывом, едва слышно произнесла я.
Он глубоко вздохнул.
Солнце почти село, и подул прохладный ветерок. Я знала, что ты уже вернулся домой и волнуешься, почему нас до сих пор нет. Я собрала наши туфли и поднялась. Он схватил меня за руку.
– Можно мне с тобой увидеться? Перед моим отъездом?
– Нет, – сказала я твердо и решительно покачала головой.
Мне было больно отказать ему. Его рука все еще сжимала мое запястье. Первое прикосновение с того времени, как мы расстались.
Он с минуту держал мою руку в своей, затем отпустил.
Мы молча шли вдоль берега. Я несла на руках Диллона, черпая силу в прикосновении его маленького теплого тела.
Перед тем как мы расстались, он сунул руку в карман и достал визитную карточку.
– На ней мой электронный адрес и номер сотового, – сказал он.
Я бросила взгляд на протянутую мне визитку. Нужно было срочно уходить, пока я снова не расплакалась.
– Я бы хотел поддерживать с тобой связь, – все еще держа карточку в протянутой руке, сказал он.
Солнце уже почти село, и его лицо погрузилось в тень, но мне все равно было видно, что он пристально на меня смотрит.
– Не знаю. Думаю, не стоит этого делать.
– Я понимаю. Но если ты хоть как-то можешь… Хотя бы писать мне время от времени. Чтобы я знал, как дела у тебя и у Диллона. Чтобы я знал, что вы оба в порядке. Я сам не буду тебе писать… если ты этого не захочешь.
Взвинченная, растерянная, я схватила карточку и поспешно зашагала прочь, чувствуя, как он провожает нас взглядом. На улице царила тишина, слышны были только шум океанского прибоя и стук моих шагов по пыльному асфальту.
Подъезжая к дому по узкой дорожке, я услышала, как заскрипели по гравию шины. Сад безмолвно дремал под снежным одеялом. Подъехав к самому дому, я увидела, что входная дверь открыта, и изо всех сил нажала на тормоза. Из дома не раздавалось ни звука. Никаких признаков жизни. Я выключила мотор, в машине стало тихо, и я начала прислушиваться к зловещей тишине. По коже невольно пробежал мороз. Что ждет меня за этой открытой дверью? Но мой страх длился секунду, не больше. Я выскочила из машины и взлетела по ступеням: я должна была знать, что теперь с нами будет.
Глава 17. Гарри
Я не сводил взгляда с пистолета. Он крепко держал его в руках, направив дуло мне в голову. Взгляд его был спокоен. Воздух в комнате казался тяжелым и неподвижным. В ту минуту я, наверное, испытывал страх – страх, что он меня убьет, – но сильнее страха было безумное нетерпение. Я хотел знать, где мой сын. Что он с ним сделал? От гнева в жилах закипала кровь. Я почти нашел Диллона, а Гаррик, этот мрачный человек с неумолимым взглядом, пытается мне помешать. Голова все еще гудела от вчерашней выпивки. Я пригасил бушующую во мне злобу и, медленно поднявшись, сел на узенькой постели.
– Так что? – неторопливо спросил я. – Застрелишь меня или нет?
– Пока не знаю, – холодно ответил он. – Но могу. Никто меня за это не осудит. Ты вторгся в мой дом. Я защищался.
– Точно, – сказал я.
Я почему-то был уверен, что он не нажмет на курок. Если бы он хотел, он бы уже это сделал. Мне уже не было страшно. Мой страх перешел в раздражение. Я встал с кровати. Гаррик, по-прежнему держа меня на прицеле, отступил на шаг, и на мгновение мне показалось, что комната закружилось вокруг меня.
– Стой на месте, – произнес он твердо и бесстрастно.
Я остановился.
Он о чем-то задумался, очевидно, оценивая ситуацию, а потом медленно опустил руку с пистолетом. Я увидел, как у него напряглась челюсть и сузились глаза; в комнате по-прежнему царило напряжение.
– Ты сам скажешь мне, зачем ты сюда пришел? Или я должен догадаться?
– Я пришел за Диллоном.
Глаза его сверкнули.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
– А я думаю, что имеешь.
– Кроме меня, здесь никого нет.
Не успел он договорить, как за окном послышался шум подъехавшей машины. С того места, где я стоял, мне ее видно не было.
– Жди здесь, – хладнокровно проговорил он.
Он двинулся к выходу – на лице у него не было ни страха, ни тревоги – и захлопнул за собой дверь.
