Ирвин Уоллес - Чудо
— Мне нравятся иностранные языки,— сообщила Жизель. — Я говорю на четырех, а вот русского не знаю.
— Невелика потеря,— буркнул Тиханов.
— Значит, вы работаете на ферме?
Девушка была не только любопытной, но и умненькой. Врать было бессмысленно — она с первого взгляда увидела бы, что мягкие белые руки Тиханова никак не могут принадлежать фермеру. Он выдавил из себя короткий смешок.
— Я — на ферме? Ну нет! На самом деле я преподаватель.— Тиханов нащупал верный путь и теперь уверенно двигался по нему. — Преподаю русский язык. Я окончил Колумбийский университет, где изучал лингвистику, а после того, как получил докторскую степень, стал трудиться там же, на кафедре лингвистики. Теперь я уже профессор и преподаю в университете русский язык.
— Как вам это удается — жить в Вудстоке и преподавать в Нью-Йорке?
Западни, кругом западни, однако, будучи профессиональным дипломатом, Тиханов умел обходить их.
— Все очень просто,— ответил он.— У меня есть небольшая квартира на Манхэттене, где я живу на протяжении учебного года, а мой главный дом — в Вудстоке, и я езжу туда при любом удобном случае. Моя жена в последнее время живет преимущественно в Вермонте. Она уроженка этого штата. И еще у нас есть сын, он сейчас учится в Университете Южной Калифорнии. Изучает театроведение.
Тиханову не терпелось поскорее уйти от темы своей фальшивой биографии, поэтому он перевел разговор в другое русло:
— Моя жена воспитана в католических традициях, вот и я стал католиком. Как я вам уже говорил вчера вечером, я не слишком набожен, но моей веры оказалось достаточно, чтобы я приехал в Лурд.
— Но работаете вы в Нью-Йорке?
— Да, разумеется.
— Я люблю Нью-Йорк, просто обожаю! Жду не дождусь, когда смогу вернуться туда.
Тиханов снова забеспокоился.
— Вы бывали в Нью-Йорке?
— Я жила там! — восторженно сказала Жизель.— Это было лучшее время в моей жизни. Там столько всего интересного! Я провела там больше года.
Тиханов попытался не выдать своего любопытства.
— Вот как? И что же вы там делали?
— Я работала секретарем в Организации Объединенных Наций.
— В Организации Объединенных Наций?
— Да, в представительстве Франции при ООН. В свое время в Лурде я познакомилась с французским представителем при ООН. Он взял меня на работу в свой секретариат, и так я оказалась в Нью-Йорке. Это было потрясающе! Там я завела столько новых друзей, в том числе и американцев. Один из них работал в американской миссии при ООН. Кстати, сейчас я припоминаю, что он тоже был выпускником Колумбийского университета. Его звали Рой Цимборг. Вам это имя ни о чем не говорит? Среди ваших студентов не было Роя Цимборга?
Еще одна западня, причем очень опасная!
— У меня было много студентов, всех и не упомнишь. Кроме того, возможно, он и не учил русский.
— Возможно,— согласилась Жизель.
Тиханов увидел, что они уже подъезжают к Лурду, и напряжение немного отпустило его. Ему не терпелось поскорее отделаться от этой деревенской девчонки, которая жила в Нью-Йорке и работала в ООН — там, где он сам так часто появлялся и выступал с трибуны. Ее настойчивые расспросы заставляли его чувствовать себя неуютно и неуверенно. Рано или поздно она подловит его на какой-то оговорке или неточности. Надо поскорее избавиться от нее.
Они повернули на улицу Бернадетты Субиру, и вскоре Жизель остановила машину на парковке у здания гостиницы «Галлия и Лондон».
— Что это за место? — поинтересовался Тиханов.
— Гостиница, в которой остановились Эдит Мур и ее муж,— объяснила Жизель, выходя из машины.— Вчера вечером я рассказывала вам об Эдит. Это наша женщина-чудо, которая исцелилась от рака здесь, в Лурде. Беседа с ней наверняка воодушевит вас. Вы все еще хотите этого?
— Да, очень.
— Тогда я пойду и посмотрю, здесь она или нет.
Тиханов наблюдал, как француженка входит в гостиницу. Его решимость окрепла еще больше. Он должен отделаться от нее и от ее любопытства. Если он и дальше будет оставаться в доме ее семьи в Тарбе, ему придется каждое утро ездить с ней в Лурд, а вечером возвращаться обратно. И при этом отвечать на бесконечные вопросы. Она непременно поймает его на какой-нибудь ошибке, и Тиханов окажется в западне. Поэтому сейчас главная задача для него — найти комнату в Лурде, и чем скорее, тем лучше.
Вернулась Жизель и, скользнув на водительское сиденье, сообщила:
— Эдит находится в Медицинском бюро, проходит очередное обследование, но к двенадцати часам, к обеду, она должна вернуться в гостиницу. Я оставила для нее записку и попросила администратора зарезервировать за столиком миссис Мур два места — для нас с вами. Вы довольны, мистер Толли?
— Еще бы!
— А чем вы намерены заняться до этого времени?
— Вы знаете Лурд лучше, чем кто-либо еще. Что бы вы мне посоветовали?
— Но ведь вы приехали сегодня в надежде на исцеление, правильно? Для вас главное — здоровье. Вы серьезно настроены на этот счет?
— Серьезнее не бывает.
Жизель завела двигатель.
— В таком случае вот что я могу вам предложить. Сделайте все то, что делает каждый приезжающий сюда паломник. Для начала отправляйтесь в грот и помолитесь.
— Хорошо. А сколько времени нужно молиться?
От удивления Жизель даже моргнула.
— Сколько времени? Откуда мне знать! Столько, сколько вам захочется: пять минут, час, два. Это вам решать. Затем подойдите к кранам, попейте целебной воды и наконец сходите к купелям, снимите одежду и совершите омовение. И главное, постоянно думайте о Деве Марии. Считается, что омовения в целебной воде — самое эффективное средство для исцеления.
— Вода лечит? Обычная вода?
— Нет,— покачала Жизель, переключая передачу,— вода ничего не лечит. Вас лечит ваша собственная голова. И не забудьте о том, что в двенадцать часов мы с вами встречаемся у входа в отель. А теперь, мистер Толли, я высажу вас у святилища.
— Благодарю вас,— откликнулся Тиханов.— Я сделаю все, как вы сказали, мадемуазель Дюпре.
* * *
Аманда Спенсер не торопилась покинуть гостеприимный Южени-ле-Бен, чтобы вернуться в треклятый Лурд. Сидя за столом на балконе своего номера, она наслаждалась изысканным завтраком, думая о Кене и его болезни. Какой же он все-таки дурак, что променял эти роскошные апартаменты на лурдский свинарник!
После завтрака она надела брюки, блузку, сандалии и погуляла по разбитой перед отелем лужайке.
Дорога от чудесного Южени-ле-Бена до убогого Лурда заняла около полутора часов. Поездка была монотонной и нагоняла на Аманду уныние, однако, когда они были уже совсем недалеко от конечного пункта назначения, перед ней вспыхнула еще одна искорка надежды, причем подарил ее Аманде пожилой и не в меру разговорчивый шофер. Он был напичкан познаниями о Лурде и в особенности о самой Бернадетте. Один раз он упомянул о болезни Бернадетты, и Аманда, моментально насторожившись, стала слушать его очень внимательно. Ей уже приходилось слышать, что в детстве Бернадетта отличалась хрупким здоровьем, но до сегодняшнего дня она не знала, что будущая святая страдала тяжелой формой астмы.
— Вот ведь какая забавная штука,— говорил водитель.— Когда у Бернадетты начинался один из жестоких приступов астмы, она шла вовсе не в грот. К тому времени, когда Дева Мария явилась Бернадетте в семнадцатый раз, в гроте произошло уже четыре случая чудесных исцелений. Но по правде сказать, сама Бернадетта не верила в чудодейственные свойства грота. Когда она заболевала, то отправлялась в Котре.
— Котре? — переспросила Аманда.— А что это такое?
— Раньше это была обычная деревушка и в то же время — фешенебельный курорт с целебным источником и термальными водами, которые, как считалось, хорошо помогали астматикам. Вот Бернадетта туда и ездила. Туда, а не в свой грот! Однако, несмотря на все ее старания, вылечиться ей не удалось.
— Значит, не в грот? — ошеломленно переспросила Аманда.— Вы думаете, она и впрямь не верила в его силу?
— По крайней мере, в его целительную силу. Потому и ездила в Котре.
— А что представляет собой Котре сегодня?
— Ну, он не столь фешенебельный, как прежде. Это, кстати, совсем близко от Лурда. Нужно проехать через долину, а затем вверх, в горы. Я думаю, там даже должна быть какая-нибудь святыня, чтобы увековечить память о визитах Бернадетты.
— Как интересно! — проговорила Аманда.— Нужно это запомнить.
Если сама Бернадетта не верила в целительную силу грота, почему в нее должен верить Кен? Так она ему и скажет!
Оказавшись в вестибюле гостиницы, она решила первым делом отыскать Кена. Где он? Может, до сих пор, словно лунатик, стоит на коленях в гроте и бормочет молитвы? Или находится в их жутком номере и отдыхает? Наверное, Ивонна, пухлая девица за стойкой регистрации, подскажет, где его можно найти.
