У смерти два лица - Фрик Кит

Я выдыхаю. Если бы она знала, что флэшка у меня, то уже сказала бы об этом. Похоже, я виновата просто за компанию из-за того, что миссис Толбот, и это вполне объяснимо, имеет зуб на Мартину.

Ее глаза превращаются в узкие шел очки — Мы уже достаточно пережили, — говорит она спустя миг, видя, что я по-прежнему молчу. — Не думай, что я не знаю, что ты замыслнла. Подружиться с Кейденом, втереться к нему в доверие. А потом побежать к этой девчонке Дженкинсов и разболтать ей все… что бы он тебе там ни рассказал.

Что бы он там тебе ни рассказал. Значит, миссис Толбот знает, что ее сыну есть что скрывать. Но она сама мне этого не расскажет, потому что не знает, как много мне известно. Я задерживаю дыхание.

Она может иметь в виду всего лишь помолвку Кейдена и Зоуи, но я в этом сомневаюсь. Если бы в Херрон-Миллс узнали, что они были помолвлены, конечно, поползли бы слухи, но это еще не конец света. А если бы все узнали об «Иде Б. Уэллс», о том, что Кейден влюбился в другую и искал способ порвать с Зоуи как раз перед ее исчезновением? Миссис Толбот гневно смотрит на меня, и за укоризной в ее глазах я замечаю еще кое-что. Страх.

Кейден говорил, как сильно его мать любила Зоуи. Как близки они были. Но как бы она ни любила невесту сына, совершенно ясно, что если она ради кого-то и готова пойти на все, то только ради Кейдена. Жаль, что я не могла сказать ей, что тоже не хочу огульно обвинять ее сына и именно поэтому решила поговорить с Мартиной, а не с полицией. По крайней мере, пока мы не узнаем больше.

— Мне нужно внутрь, — осторожно говорю я, не собираясь давать сегодня обещаний, которые не смогу сдержать. — Вам помочь вернуться в Уиндермер?

Если не считать того, что она заявилась сюда босиком и в ночном халате, она выглядит абсолютно вменяемой — никаких признаков позитивных симптомов, о которых упоминал Кейден. Но я все равно не могу оставить ее так.

— Все хорошо, — огрызается она. — Я же не дитя малое.

— Разумеется, — бормочу я, обходя ее и направляясь к двери.

Интересно, Дорин и Кейден уже заметили ее отсутствие? Я решила отправить Кейдену сообщение, как только она уйдет.

— Спокойной ночи, миссис Толбот, — я вхожу в домик и закрываю за собой дверь.

Спустя несколько часов после возвращения миссис Толбот в Уиндермер (Кейден долго извинялся, но я сомневаюсь, что он чувствовал бы себя таким виноватым, если бы ему было известно все) я никак не могу уснуть. Около двух я оставляю попытки и одеваюсь. Ноги несут меня прочь от Кловелли-коттеджа в глубь жилых кварталов Херрон-Миллс. Деревня невелика, но если сегодняшняя экскурсия к мельнице меня чему и научила, так это тому, что Херрон-Миллс скрывает тайны, которые мне пока не известны.

Пройдя пару миль, я вышла к дому, вид которого заставил меня резко остановиться. Сама не знаю почему. Он огромный, стоит чуть поодаль от дороги и весь окутан ночной тишиной. То есть выглядит точь-в-точь как прочие дома, мимо которых я проходила. Но есть в этом месте что-то очень знакомое. Кресент-Серкл, дом сорок пять. Я здесь раньше бывала.

Я закрываю глаза. Мои ноги все еще стоят на тротуаре, но мысли находятся в сырой теплой комнате, пахнущей землей, словно парник. Я глубоко дышу, давая волю воспоминаниям. Я хочу видеть то, о чем напоминает мне этот дом.

Я мысленно оглядываюсь. Я стою посреди застекленного бассейна за домом. Со всех сторон меня окружает буйная растительность, словно в зачарованном тропическом лесу. Пол — огромное пространство, выложенное терракотовой плиткой. Изумрудно-зеленые лианы обвивают бронзовые столбы, а из десятков кашпо свешиваются растения с розовыми и желтыми цветками. Над водой поднимаются струйки пара, а по каменной стене в бассейн стекает небольшой водопад.

Не открывая глаз, я медленно смотрю налево. Три девочки в ярких купальниках пьют розовые коктейли, растянувшись на лежаках. Двое из этих девочек очень похожи на меня.

Я вздрагиваю и открываю глаза.

Я снова на тротуаре, смотрю на стоящий передо мной дом. Воздух по-прежнему кажется горячим и влажным — часть воспоминаний словно прорвалась в настоящее. Ноги гудят от избытка ходьбы, избытка солнца и недостатка сна. Я оседаю на траву перед воротами дома и утыкаюсь лбом в ладони.

Я закрываю глаза и пытаюсь снова представить себе этих девочек. Увидеть их лица.

Но на этот раз воспоминание не приходит.

21. ТОГДА. Июль

Июльский зной убивает. День проходит за днем, и всё и вся в Херрон-Миллс покрывается соленой пленкой, от которой чешется кожа, потеют подмышки и всех неудержимо тянет к океану, словно голодных чаек. В отличие от города, здесь нет тошнотворного сладковатого запаха мусора и гудков фургончиков с мороженым, разрывающих летний воздух. Мои дни — постоянное чередование солнца и морской соли, а ночи — уход под прохладный душ и в помещение с кондиционером.

Следующие несколько дней я в основном избегаю Кейдена. Мне трудно, с одной стороны, соблюдать приличия, а с другой — принять то, что он в лучшем случае лжец, а в худшем представляет опасность. В среду он пишет мне как раз под конец ужина. Я извиняюсь и ухожу в домик у бассейна.

• Ты ведешь себя странно.

• Только не говори, что Эмилия снова заставляет тебя работать по ночам. У тебя завелся тайный приятель, Анна Чиккони?

Он позволяет себе иронизировать. Я быстро нахожусь.

• Ха-ха! Просто начинаю уставать от постоянной работы. Было стыдно говорить, что я собиралась лечь спать в девять. Смех да и только!)))

• Ну, если сумеешь не уснуть, может, снова кино посмотрим?

Я больше не могу тянуть со встречей. Мои пальцы пляшут по экрану.

• Конечно. Встретишь меня в половине восьмого?

Я кладу телефон и тут же беру его снова. Нужно поговорить с Кейли.

— Привет, — уныло отвечает Кейли. Удивительно, что она вообще взяла трубку, учитывая, что с тех пор, как она вернулась в Бруклин, я получила от нее всего лишь два очень коротких сообщения.

— Если тебе от этого лучше, — начинаю я, — тот парень, Макс, так ни разу мне и не написал после той ужасной вечеринки. Я его явно больше не интересую.

— Какой еще Макс?

— Ха-ха!

— Подруга, все норм. К тому же мы опять сошлись с Иеном.

А… Вот, значит, куда запропастилась Кейли. Я не великая поклонница Иена Нуссбаума, в основном из-за его неспособности хранить верность Кейли больше пары месяцев подряд, но должна признать, что с облегчением узнала, что причина ее молчания в Иене, а не в Анне.

— Правда? Что нового у Иена?

Пока Кейли рассказывает мне о последней идее на миллион долларов от Иена — приложении вроде сайта знакомств, но для геймеров, совмещенном с доставкой чипсов и пива, что кажется мне даже довольно интересной затеей — и планах осенью поискать квартиру на двоих, что кажется мне верной дорогой к расставанию и финансовой катастрофе разом, мысленно я не перестаю возвращаться к четвертому июля. Хотя я и рада узнать, что Кейли оставила все позади, не уверена, что это удалось мне самой.

Для ясности: я совершенно точно выбросила из головы Макса Адлера; да и было бы что выбрасывать. Но нехарактерная для Кейли способность добраться до Бриджхемптона без посторонней помощи; то, как легко она ориентировалась в магазине, покупая выпивку; ее подружка Бекка, которую я хоть убей не помню по Бруклину; полное отсутствие вопросов о Херрон-Миллс и Хемптонсе? Возможно, я слишком себя накручиваю. Возможно. Но странное воспоминание — или что это было? — вечером в субботу никуда не ушло. Мне кажется, Кейли могла быть третьей девочкой, пившей коктейли в том застекленном бассейне… Зоуи, Кейли и я.

— Ты не знаешь девушку по имени Зоуи Спанос? — перебиваю я.

— Что?

— Зоуи Спанос. Мне кажется, мы могли с ней встречаться на вечеринках в прошлом году, возможно летом или в зимние каникулы.

— В первый раз слышу. Это одна из подружек Майка?