Плюс - Макэлрой Джозеф

Но затем он подумал, что это сдвоенное (он видел) употреблялось лишь вместе с «управлением». Сдвоенное было два.

И вместе.

Два конца, для одного.

Он смотрел вдоль двух схожих концов того, что он принял за буротвестня, наклоненного вкось в ложноширь. Но они скрутились и сдвоились здесь и замаскировали свои различия: поскольку эта ложноширь и этот буротвестень были от него независимы, соединяя ниспадающий складками вес одного с ограничивающим дотягиванием другого в линию, в расположение на прямой, второй диаметр через растущую закрепленность субстанции Имп Плюса — и также через позвоночник морфоген-наростов: и он думал, что также не мог уже теперь отличить ложноширь от буротвестня, как и любой конец каждой пары концов длины, что через затвердевающую кожу были волокнами, такими же бледными, как линии, что Въедливый Голос нарисовал на грифельной стене, волокна, натянутые чехлами упорядоченных солей, и в тоже время эластичными в податливости и сгибании встрясками, которые сейчас развернули Имп Плюса: развернули его к теням, о которых Центр однажды прочел в непереданных мыслях Имп Плюса: поскольку где-то он знал, что Центр следовал за своим запросом КАКИЕ ТЕНИ, ИМП ПЛЮС? командой ПРОВЕРЬТЕ СДВОЕННЫЙ ПРОСТРАНСТВЕННЫЙ СТАБИЛИЗАТОР.

Значит управление положением в пространстве было сдвоенным.

Если так, то Имп Плюс его заслужил, его не давали.

Данные слова были во всех точках его, но настолько неподвижны в утверждении, что он подумал о Слабом Эхе: и о словах, данных не в малой или большой зеленой комнате, а между двумя, во сне, заученное утверждение: «Ракета со стабилизатором вращения ориентирует ось вращения под прямым углом к плоскости видимой тропы Солнца».

Значит, возможно, Имп Плюс мог бы сделать пару вещей, чтобы остановить или раскрутить обратно прыжок или кувырок этого кораблекрушения без подводных рифов — если бы он мог вспомнить, где работал его бортовой пространственный стабилизатор.

Его: поскольку это была одна из экспериментальных операций, которые, подобно Концентрационной Цепи или обмену СО₂ на кислород и глюкозу, использовал сам Имп Плюс. Ручная поддержка автоматики. Поддержка. Ручная. Он думал, что смеялся вибрацией хряща вдоль морфоген-оси. Ручная О Ручная. ОР₂.

Ручная пыталась зацепиться: он услышал, как вдалеке застучали костяшки через четырехпространственную решетку смеха. Смех, и не только его, но когда он задумался, чей же тогда, он увидел впереди песок и жару и больше песка, преломляющего части того, каким он раньше был.

И затем произошло два события. Первое — если оно было первым — этот полный бросок кручения и пинка, защемление и кувырок кругового вращения вернули к тому, что подтвердило, что это скольжение сквозь сломанные орбиты не было завершенным: поскольку то, где он сейчас находился, было равновесие: уникальное равновесие, преломившееся сквозь его все более и более строгую форму — равновесие, которое дало тому забытому, скованно волнующемуся буротвестню, наблюдающему сквозь окно — в то же время дало всему ему — твердый взгляд на облачно-крапчатое с синевой вдали с ее зазубренной точкой, видимой, как толчок сквозь разлом в облачности однобокого полушария, которым (придумав такое термин для облачно-крапчатого), как он увидел, оно и было — таким образом видя его, он поименовал его тем, чем оно было: выпуклой Землей.

А второе, он видел, что, теперь спокойно двигаясь по орбите, ИМП теперь прекратил. То есть, кручение.

Встряски и прочее.

О коем прекращении он известил Центр, хотя и видел, что это видение значило: что то предыдущее равновесие, выделяющее вид выпуклой Земли и еще более странное завершение того, что подтвердилось внезапно, частично в диком сжатии, скручивающем броске и пинании с его яркой оболочки синхронной орбиты, не имело ничего общего с настоящим прекращением, которого ИМП сейчас достиг на скорости не только выше прежней в 1,9 синхронной орбиты в 22 300 милях от Земли, но выше 2,4, которую он давал Центру на случай подслушивающих, никогда даже не задумываясь, что Центр будет действовать так, чтобы не только маскировка мгновенно стала реальностью, а все еще высокие скорости, которые угрожали ему Землей и приносили новые циклы темноты и света, разделявшие вновь и вновь разы до тех пор, пока Центр не поступит и не удалится как пульсация импульсов.

Он не мог думать. Или не так как раньше. Так как Центр спрашивал, какое кручение подразумевал Имп Плюс, и вновь и вновь запрашивал завершение проверки Частоты с позывными Операции.

Но затем Центр спросил, как Имп Плюс стабилизировал положение ИМП.

Имп Плюс утвердился в том, чтобы думать, как раньше. Думать о том первом равновесии: оно продолжалось: оно, казалось, вращалось в противоположную сторону внутри Имп Плюса, вызывая в памяти течение, спадавшее по ткани веретен по середине верхнего течения, хотя когда кувыркание прекратилось, равновесие удержалось; так что он подумал бы, что оно было отсоединено от остатков, цепи или решетки его самого, если бы этот баланс не был решеткой. И также не отделенной от грядки, берегов, костей, поля и отвердевающего светил, от которых оно казалось отсоединенным и отклоненным.

Но кости и Центр не позволили бы ему думать, как раньше, об этой прекрасной гироскопической норме, которую он сделал сам среди бывших сотрясающих кручений. Но сейчас он видел то, что было тем, чем были диаметральная морфоген-ось и зачехленный солью позвоночник ложнобуротвеса: они были костью.

Хотел ли он возвращения встрясок, чтобы установить движение этих костей-линий, которые пересекались, но вне центра, поскольку центра у него не было? Такое кручение вновь показало бы, насколько свободным от всего было его новообретенное равновесие. В то же время, если посредством пребывания в равновесии он мог бы тогда оставить кручение, чтобы пнуть себя с одного за другим лестничного проема разорванных орбит, все равно кручение, бесспорно, прекратилось бы; и запросы Центра, подобно тени, ходили вокруг этого неизвестного, и пока они ходили также вокруг того, что Имп Плюс видел сам: что вопреки тому, что говорил Хороший Голос, пространственный стабилизатор не был под сдвоенным управлением.

Центр раньше планировал иметь полный контроль.

Но он не сказал Центру сейчас ни о том, что положение было под сдвоенным управлением — ни о том, что не было. Он пытался думать, как раньше. Он пытался рассмотреть уравновешенные моменты силы, составляющей внутреннее равновесие — то внутреннее и умноженное деление спиралей, которые также стояли неподвижно в своих, не менее дышащих, косах. Опять же, пытаясь, как прежде, он терял Центр не больше, чем мог высвободить кальций и фосфатные соли из белковых волокон, из которых были сделаны кости, не больше, чем освободить эти две выравнивающиеся кости его самого от разницы между их концами. Он должен был начать по-своему, но знал, что получится, и частично потому, что начало было не сейчас, а намного раньше.

Он отметил время следующей важной передачи:

ИМП ПЛЮС КАП КОМУ. НЕРВНЫЕ ВОЛОКНА СКЛОНЯЮТСЯ ОРИЕНТИРОВАТЬСЯ СХОЖДЕНИЕМ В ЦЕНТРАХ РОСТА КОТОРЫЕ АКТИВНЫ. ЗРЕНИЕ УПЛОТНЯЕТСЯ К МЛЕЧНОСТИ И КОСТИ, КАП КОМ, НО НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ НАЗАД ВЫПУКЛАЯ ЗЕМЛЯ БЫЛА ВИДИМОЙ ИЗ ОКНА ПОСРЕДСТВОМ МЕМБРАНЫ БУРОТВЕСТНЯ. ТАКЖЕ ВИДИМЫ НЕСКОЛЬКО ЭЛЕКТРОДОВ НА ПЛАВУ, КАК И ПЛАВАЮЩИЙ КОЖУХ МОЗГА.

Он отметил время окончания этой передачи, как раз когда один из новых циклов темноты окутал Исследовательскую Межпланетную Платформу. Но дрожания, отвечающие с Земли, обогнули несущиеся волны темноты, и у него бы в конце концов вышло по-своему, и он думал бы, как и прежде, независимо от того, что у него было по-своему.

Он пропустил Солнце. Он видел песок. Он видел, как отражатели окопались, удерживая Солнце среди песков — разделяя и умножая Солнце. Он видел, что Центр разделился.

Таким образом, раз он знал бы сам, то Центр должен знать его.

Он бы на самом деле не видел, как дотягивается до Центра, но мог бы видеть себя, как разделяет Центр. У него была сила, которой не было до этого, и о которой он не знал; но у него не было той прежней податливости.