Нацуо Кирино - Нежные щечки
Вернувшегося на работу Уцуми ждала неприятная новость: студент, за которым он охотился, бросил училище и исчез. И все это произошло за какой-то несчастный месяц, который он провел в больнице. Студент умудрился выбрать правильное время, чтобы скрыться. У следствия не было никаких зацепок, и все шло к тому, что преступление останется нераскрытым. Если бы не операция, он бы его точно арестовал, и тогда было бы чем гордиться. Уцуми грызла досада. Естественно, он не стал докладывать начальству о бегстве студента, за которым следил по собственной инициативе, украдкой. Нет раскрытия преступления — нет личной выгоды. Таким вот полицейским был Дзюнъити Уцуми.
Прошел почти год после операции, и состояние Уцуми ухудшилось. Тело его все время казалось каким-то ватным — как бывает при простудах. Снова появилась исчезнувшая было тупая боль.
Обеспокоенный Уцуми вновь обратился к Катагири.
— Доктор, вы же полностью опухоль удалили?
— Удалил. У вас ведь кардиального клапана нет. Думаю, что из-за рефлюкса желчи начались воспалительные процессы в пищеводе. Пропишу вам лекарство.
Сперва лекарство помогало, но через некоторое время перестало: боль не проходила. Его атаковали приступы тошноты. Когда есть ему стало еще труднее и он похудел на десять килограммов, Уцуми с новой настойчивостью принялся пытать Катагири:
— Что-то улучшений нет, вам не кажется? Доктор, вы мне, пожалуйста, только не врите. Я вам уже говорил — это мое тело.
— Мы удалили всю пораженную раком ткань. Так что, думаю, все нормально.
— Если нужна еще одна операция — я готов.
— Такой необходимости нет. Если вам очень плохо, можем положить вас на отделение, поставить капельницу, — делая вид, что не замечает раздражения Уцуми, твердил Катагири, отводя взгляд.
Так ничего и не добившись, Уцуми с этого вечера начал украдкой следить за Катагири.
По окончании рабочего дня в шесть вечера Катагири садился в свой «вольво» и ехал по заснеженной дороге домой. Жил он в многоквартирном доме на юге города. Вместе с ним жили жена — преподаватель университета, ее мать и малолетняя дочка. Раз в неделю у него было ночное дежурство. Такими были результаты расследования Уцуми. Однако в субботу вечером Катагири поехал не прямо домой, а поставил свой «вольво» на стоянке у здания муниципалитета. В баре Катагири ждала молодая женщина. Это была та самая девица из регистратуры, которая, когда Уцуми впервые пришел в больницу, направила его к доктору. Уцуми удостоверился, что девица с Катагири после бара уединились в гостиничном номере, и на следующей неделе снова поехал в больницу.
Уцуми ждал в коридоре, когда увидел спешащего вдоль красной полосы Катагири — подол его накрахмаленного белого халата развевался на ходу. Красная полоса вела в отделение гастроэнтерологии. Заметив стоящего в углу Уцуми, Катагири обомлел.
— О, Уцуми-сан!
— Здравствуйте, доктор!
— По какому поводу сегодня? Плохо себя чувствуете? Боли?
— Да нет. Так, переговорить надо.
Они вместе зашагали по коридору. Уцуми стал задыхаться — он уже не поспевал за здоровым человеком. Невольно он ухватился за плечо Катагири.
— Вы в порядке? — Катагири остановился, в глазах его читался испуг.
— Доктор, у меня рецидив?
— Ну что вы такое говорите! Это вы о язве? Мы все, что нужно, удалили. Так что этого не может быть.
— Почему же вы тогда не проводите обследование?
— Если настаиваете, мы можем сделать обследование.
— Думаете, меня такой ответ устроит? Это касается моей жизни. Не пытайтесь так просто от меня отвязаться, — пригрозил Уцуми.
Вздрогнув, Катагири посмотрел на осунувшееся лицо и впавшие глазницы Уцуми. Уцуми натянуто засмеялся.
— Сколько мне осталось, доктор?
— Этого я сказать не могу. Так как это не будет правдой.
Холодные, как у змеи, глаза злобно смотрели на Катагири.
— Ну, если так, то задам вам, доктор, один вопрос. В каких вы отношениях с сестричкой из регистратуры? Ну с той, пухленькой, с короткой стрижкой? Ваш тип?
— Это вы в каком смысле? Что за дерзость! Вы не имеете права так со мной разговаривать.
Уцуми с невинным видом извлек из кармана коробок спичек с эмблемой гостиницы, где у Катагири было свидание.
Катагири метнул взгляд на коробок и остолбенел. Уцуми не сводил с доктора глаз. Тот вынул руки из карманов халата, они безжизненно повисли. Уцуми продолжил:
— Если не хотите, чтобы я рассказал обо всем вашей супруге, постарайтесь быть со мной откровенным. Дело касается меня, и принимать решения должен я сам. Если у меня мало времени, я не хочу размениваться по пустякам.
Катагири попытался улыбнуться. Улыбка больше напоминала судорогу.
— Похоже на угрозу.
— Так по-хорошему же не получается. Разве скрывать правду не жестоко по отношению ко мне?
Катагири перекосило, на его лице отчетливо читалось: чертов ищейка!
— И все же…
— Что «и все же»? От этого зависит моя жизнь. Если я умру, вы ничего не теряете. Неужели непонятно, что это сводит меня с ума.
Катагири, похоже, принял решение. Он энергично кивнул и пригласил Уцуми сесть на диван в углу коридора.
— Хорошо. Давайте поговорим.
Они сели друг подле друга на коричневый диван из кожзаменителя, прохладного и сухого на ощупь, — по коридору гулял холодный сквозняк. От тяжести их тел диван скрипнул, будто готовый лопнуть.
— Ничего, если мы здесь поговорим? Извините, что без медицинской карты. — Катагири избегал взгляда Уцуми — видимо, никак не мог взять себя в руки.
Больница уже закрывалась, пациентов почти не было, только туда-сюда сновал обслуживающий персонал да медсестры. Уже по тому, как вел себя Катагири, Уцуми начал понимать, что происходит.
— Да ничего. Выкладывайте.
— То есть настаиваете. Ну что же, слушайте. Во время операции стало ясно, что, к сожалению, рак распространился слишком далеко, образуя так называемую скиррозную опухоль. Вероятность образования такой опухоли составляет лишь пять процентов. Мне очень жаль, что вы в них попали. Я вам для вашего же спокойствия сказал, что рак находится в ранней стадии, но это была неправда. Простите меня. В таких случаях врачи всегда сомневаются, как лучше поступить.
— Поподробнее, пожалуйста, — безжалостно перебил Уцуми тщетные попытки Катагири подобрать слова.
— Ладно. Скиррозная опухоль может быть незаметна при гастроскопии, так как не затрагивает слизистую оболочку желудка. Она пронизывает ткань, как бы пускает в ней корни. В вашем случае опухоль распространилась на серозную оболочку и дала метастазы, затронув большую область.
