KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Мария Метлицкая - Наша маленькая жизнь (сборник)

Мария Метлицкая - Наша маленькая жизнь (сборник)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Мария Метлицкая, "Наша маленькая жизнь (сборник)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Что ты, Андрюш, зачем? Ведь все одно и то же будет. Ты уж мне поверь.

Умная была девка. Хваткая. Чем-то на Зинку похожа. Не внешне, нет. Беленькая такая, глазки голубые, ножки – все как надо. С виду – девочка-ромашка. А внутри – металл, железо. Вот этим на Зинку и была похожа. Через полгода они расстались. Ушел он. Перегорел. Потом были еще девочки – одна краше другой. Продавщицы, парикмахерши, модельки. Была даже одна актрисулька. Сейчас вовсю в сериалах мелькает. Но чтобы кто-то зацепил – нет. Что вы, о чем? Так, цветы – кольцо, кабак – койка. Все по схеме. Грамотно. С женой отношения были спокойные, ровные. Лучшие друзья. Кстати, тогда, в 90-е, он открыл свой первый автосервис. Купил первый джип. Радовался как ребенок. В конце 90-х они с Зинкой купили квартиру на Кутузовском с видом на Москву-реку. Зинка развернулась там вовсю. Выписывали мебель из Италии, мраморные полы, колонны. В доме всегда обед, чистота, глаженые рубашки. Захочешь придраться – не к чему. Дочка растет спокойная, вежливая. Правда, тряпки без меры любит.

– Они сейчас все такие – успокаивала его жена. – А лучше, как мы в детстве? Ни шиша не видели.

Да, балованная. Но это же их прямой родительский долг. Здоровье в порядке, деньги есть. Родители живы. Жена – верный друг и соратник. Нет, не ошибся он в ней тогда. О чем еще мечтать?

* * *

Они сидели в маленьком уютном кафе. Он пил кофе, а Таня – пиво, маленькими, частыми глотками, вкусно облизывая губы. Тихо гудел кондиционер. Она раскраснелась, расслабилась – и стала хорошенькой и юной. «Впрочем, она навсегда останется девочкой, не обабится, – подумал он. – Такая природа». Она рассказывала ему о себе: первый брак оказался неудачным – оно и понятно – студенческий. Родила сына, тяжело родила – у мальчика было много проблем. Еле вытянули с бабкой и матерью. Муж не выдержал трудностей и сбежал. Похоронили бабушку, отца. Стала слепнуть мать. Надо было работать – оставаться свободным художником оказалось непозволительной роскошью. Стала преподавать в училище – там тогда платили неплохие деньги. Потом пришлось оттуда уйти – слишком большая загруженность. Перешла в школу. Там уже деньги были смешные. Опять вышла замуж. Вроде бы удачно, но у мужа слабое здоровье – астма, язва. Часто в больницах. Вот и сейчас тоже. Надо держать строгую диету, она и возит туда каждый день супы, каши. Устает, конечно. Еще и мама. Совсем слепая. Но дай бог, чтобы жила. Да, сынок радует – говорят, будущий компьютерный гений. Сейчас в Америке гостит, у отца, телетайпно излагала она. В общем, как в каждой судьбе. И печали, и радости. Поровну.

Он молча кивал. Потом она говорила о том, что им не дают спокойно жить – поселок совсем потерял свое лицо, а это горько. Со всех сторон напирают коттеджи – прежние жильцы землю попродавали. Все противно, конечно, вся эта публика. Вечный запах жареного мяса. Нувориши. К ней без конца подкатывают – продай землю. Дают, правда, огромные деньги, миллионы, на все бы хватило. Она даже один раз почти дрогнула – подумала, что купит домик в Прибалтике, сына отправит учиться за кордон, вылечит за границей мужа. Но потом стало стыдно.

– Ведь родовое гнездо, понимаешь? – сказала она.

Он пожал плечом.

– А содержать этот дом? Ведь поди уже совсем развалюха.

Она обиделась.

– Главное – не стены, а душа. И чтобы там было всем хорошо. Да и как маму можно оттуда увезти? Она этого просто не переживет. Ведь дом строил дед. Только эти людишки достали. Даже угрожать пытались.

– Тань, – сказал он ей, – запиши мой сотовый. У меня есть ребята – быстро их на место поставят. Не подойдут больше. Это я тебе обещаю.

– Правда? – обрадовалась она. – Спасибо, Андрюш. А то мы с ними разговаривать совсем не умеем.

Он кивнул.

– Ну а у тебя что? Как? Какая я нахалка – только о себе и трындычу, – смутилась она.

– Что говорить? Дом, жена, дочь, бизнес. Все путем, Тань. У меня все путем.

– Да уж, – рассмеялась она. – По тебе видно, что все в порядке. Крупными буквами написано.

Он усмехнулся и кивнул.

Она посмотрела на часы:

– Ой, мне же пора маму кормить. Она совсем беспомощная, как ребенок.

Он снова кивнул:

– Я тебя отвезу.

На улице стояла все такая же отчаянная жара. Даже к ночи город не успевал остыть. Они молча доехали до ее дома. Он выключил мотор. Торопиться ему было некуда.

– Чаем напоишь? – спросил он.

Она кивнула. Та же калитка, тот же колокольчик. То же крыльцо. «Ничего не изменилось – подумал он. – Ничего. Жизнь повернула на триста шестьдесят. Даже этот тихий поселок уже не тот. А здесь все то же. Никаких перемен. Или нет?» Они прошли в дом.

– Иди в гостиную, – велела Таня. – А я – к маме.

В гостиной был тот же розовый абажур, только слегка выгоревший и поблекший. Тот же черный кожаный диван. Так же грустно улыбалась с портрета молодая Танина бабка. Таня чем-то гремела на кухне, потом пошла к матери, и он услышал надтреснутый, старческий требовательный голос и Танино «сейчас, мамочка», и какие-то уговоры, и снова капризы. Через полчаса она к нему вышла.

– Ну что, чай?

Он кивнул. Она опять ушла на кухню и вернулась с подносом. На подносе стояли цветные икеевские керамические чашки, совсем не вписывающиеся в общую картину дома.

– А где же дедовская, с гербом? – спросил он.

– Что ты, она давно приказала долго жить. Сын ее грохнул лет десять назад, – рассмеялась она.

Потом они долго пили чай, он оглядывал знакомые стены и задал, как ему казалось, абсолютно правильный вопрос:

– А картины, Тань? Их же столько! Можно же и продать.

Она поперхнулась, покраснела и ответила ему резко:

– Продать? Что, бабулин портрет продать? Или портрет маленькой мамы? Или эти пионы? Он же их в саду, здесь, писал. И они уже цветут лет шестьдесят. – Она обиженно замолчала.

– Ладно, не заводись. Я, наверное, не прав, – попытался оправдаться он.

– Ты точно не прав, Андрюша, – тихо сказала она. – Я в этом абсолютно уверена.

Потом ему захотелось курить, и они вышли на крыльцо. Он докурил сигарету, раздавил бычок в жестяной консервной банке, приспособленной под пепельницу, и одной рукой притянул ее к себе.

– Не надо, – сказала она.

Она всегда говорила «не надо».

– Надо, – жестко сказал он. И поцеловал ее.

У нее были такие же губы, как тогда. Он навсегда запомнил их вкус. Она стояла, как натянутая тетива, и он почувствовал, как она дрожит.

– Иди ко мне, – тихо сказал он.

А потом была душная томительная ночь. На супружеской кровати, в бывшей ее «девичьей». Ни ветерка, ни дуновения. Они лежали, мокрые и липкие, раскинувшись на простыне.

Она плакала и бормотала, что это все неправильно, что муж в больнице, а она – дрянь, последняя дрянь. Он гладил ее по тонкой спине и чувствовал ладонью ее проступающие на шее позвонки. Она то смеялась, то плакала и целовала его лицо и шею, гладила руки. Потом замирала, положив голову ему на грудь, и ему было тяжело и жарко от ее влажных волос. Он утешал ее и говорил банальные слова:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*