Карен Уайт - Танцующая на гребне волны
Он улыбнулся:
– Как подвигается ваш проект с Тиш? Она мне что-то говорила об этом, когда я заходил к ней в магазин на прошлой неделе за цветами для мамы.
– Пока неплохо. Мы провели кое-какую предварительную работу на Крайст-Черч. Но мы встречаемся завтра на бывшем кладбище на Хэмптон-Ривер.
Он побарабанил пальцами по стеклу пивной бутылки.
– Адриенна любила историю. Она тоже была членом Исторического общества. – Он немного помедлил. – Может быть, потому, что мы были приемыши, Адриенна очень интересовалась историей семьи Мэтью. На самом деле провела целое исследование. Все бумаги были у нее в большом портфеле. Она говорила, что в семейном шкафу Фразье было много скелетов и что из этого получится хорошая книга. Она собиралась написать книгу, но не успела.
Я чуть подалась вперед. Похоже, мой болезненный интерес к покойной жене моего мужа был уже на грани одержимости.
– Что за скелеты?
– Я этим в то время не интересовался и не особенно внимательно ее слушал, но кое-что все же запомнил. – Он отвернулся, но я успела заметить сожаление в его затуманившихся глазах.
– Так какие такие секреты она открыла? – упорствовала я, ибо отступать было поздно.
Он пожал плечами:
– Ну, например, мы все с детства знали о призраке, якобы бродившем по пляжу в поисках своей неверной жены. Адриенна утверждала, что однажды она его видела, и настолько реально, что смогла различить фонарь у него в руке. Это был, наверное, какой-то парень с фонариком, но ей он показался призраком. У нее было богатое воображение. Книга получилась бы интересной.
– Тиш говорила мне что-то о том, что жена Фразье убежала от него с другим. Но ведь это было очень давно? – Я отхлебнула воды, встряхнув кубики льда на дне.
– Это было во время оккупации острова англичанами в период войны восемьсот двенадцатого года. Просто не верится, что людей это до сих пор занимает.
Адриенну это занимало, подумала я.
– А что случилось с ее портфелем?
Его взгляд сосредоточился на бутылке, с которой его пальцы отрывали наклейку.
– Он у Мэтью. Или был у него. Меня удивляет, что он не показал его вам, особенно после того, как вы вступили в Историческое общество. Он, вероятно, не хочет, чтобы вы подумали, что на фамильном гербе есть какое-то пятно. Хотя предательство и есть пятно. Как и измена. – Он сделал знак официантке принести ему еще бутылку.
Он смотрел холодно, не мигая, но я не отводила взгляда.
– Он, видимо, попросту забыл об этом, – сказала я, вздернув подбородок. – Но я спрошу его, мне все это любопытно. Я не представляю себе, что он хочет скрыть что-то из прошлого своей семьи. Ведь это не имеет никакого отношения к нему и ко мне.
Поставив локти на стол, Джон наклонился ко мне:
– Вы так думаете? Адриенна очень верила в карму: в то, что мы несем наказание за грехи прошлого, пока мы не найдем способ принести покаяние. Она была уверена, что история повторяется, пока мы не извлечем предназначенный нам урок.
Я вспомнила о воскресающих мхах, об их смерти и возрождении и о том, что они могут жить сто лет без воды.
– Вы хотите сказать, что она верила в переселение душ?
Он снова немного помолчал.
– Да, что-то в этом роде.
Официантка принесла ему пиво и положила на столик счет. Он достал бумажник.
– Я плачу, – сказал он. – Я ценю общество тех, кто любит фотографии людей и острова, как люблю их я. – Он вложил в обложку счета кредитную карточку. – К тому же я не хочу, чтобы у Мэтью возникли подозрения, если он заметит у вас этот счет.
– Ничего он не заподозрит. Я совершенно свободна бывать, где и когда захочу. Сомневаюсь, чтобы он это замечал.
– Он заметит. – Джон хотел отодвинуться от стола, но я остановила его, положив руку ему пониже плеча.
– Ведь вы были с ним друзьями, правда?
– Да, – кивнул он.
– Тогда зачем вы ищете моего общества, если вы думаете, что это будет ему неприятно?
– Потому что вы мне симпатичны, – отвечал он. – Потому что мне нравится, как вы коллекционируете забытые фотографии посторонних людей. И вам нравятся мои фотографии, и вы видите в этом не просто хобби.
Я смотрела на него, не сомневаясь в его словах, но зная в то же время, что эти причины не были главными.
– Я хотела бы быть вашим другом, Джон, – сказала я. – Но я отчасти убеждена, что вы или стараетесь получить от меня какую-то информацию, или вы хотите досадить Мэтью. А в этом нет необходимости. – Я перевела дух, чтобы не позволить ему вставить слово. – Я знаю, вы и ваши родители считают Мэтью виновным в смерти Адриенны. Я понимаю ваши чувства, но судя по тому, что я слышала, это был несчастный случай. Она была одна. Не может ли быть так, что в своем горе вы просто ищете, на кого бы возложить ответственность?
Как будто пламя растопило его аквамариновые глаза.
– Спросите его, где портфель, Ава. Спросите его, почему он не хотел, чтобы она копалась в истории его семьи. – Он отодвинул стул. – И спросите его, где ее рабочий дневник. Она записывала там все, не только часы приема. Ей нравилось там и рисовать. Когда Мэтью, по просьбе моих родителей, вернул им ее личные вещи, дневника среди них не было. Он утверждает, что ему неизвестно, куда он делся.
По тому, как у меня заболела челюсть, я поняла, что сильно стиснула зубы.
– Это ничего не значит, Джон. – Но я сама могла услышать сомнение в своих словах.
Мы долго смотрели друг на друга, не отводя глаз. Джон сунул руку в задний карман и достал оттуда небольшой коричневый кожаный мешочек, стянутый желтым шнурком, и положил его на стол между нами.
– Но может быть, вот это что-то значит. – Немного поколебавшись, я указательным пальцем притянула мешочек к себе.
– Откройте его.
Я осторожно подержала его в руке. На мгновение я подумала, что он пустой или, наоборот, в нем скрыто что-то неизмеримое, как любовь или скорбь. Я растянула шнурок, расширяя отверстие, пока мой палец не уперся во что-то маленькое и твердое. Подцепив его ногтем, я извлекла на свет золотое кольцо.
– Похоже на венчальное, – тихо уронила я.
– Да. Оно очень старое, ему лет двести. Оно передавалось в семье Фразье от поколения к поколению.
Я не могла оторвать от кольца глаз, замечая на нем следы времени, представляя себе руки, на которых оно было надето, события, свидетелем которых оно было.
– Кому оно принадлежало? – спросила я, хотя в таком вопросе не было необходимости. Я вспомнила, как Мэтью рассказывал мне о семейной драгоценности, которая была утрачена. Но он не сказал мне, кем и когда.
– Адриенне. Это ее венчальное кольцо. Загляните на внутреннюю сторону, – сказал он, наклонившись ближе ко мне. – Надпись переделывали несколько раз, но это та, что была на нем изначально.
