Иван Бойко - Смотрю, слушаю...
— Нянька нашей Кирочке нужна…
— Удивляюсь, как так можно!..
«У девчат училась бы, что ли? Вон обнов себе насправляли. А ты… Не заработала ты стипендии, что ли?»
Это сказала мама, как приезжала.
Кира показала на тумбочку:
«Вот моя стипендия. И еще я у девчат занимаю, когда не хватит».
И теперь, глядя в окно, она смеется, радуясь всему.
— Идемте, девочки!
Она выбегает на улицу первая. Но вдруг останавливается, озорно щурит глаза.
— Ой, девочки! Что я натворила!.. Вчера на танцах четыре парня просили свидания. И я назначила всем на одном перекрестке. Вот они… Стоят по углам, как манекены… — И опять заливается звонким заразительным смехом. — Это я для вас, девочки! Идите, может, подружитесь!
Студентки переглядываются, краснея.
— Оторвут тебе голову, Кирка! — пугается радостно одна.
— Совести у тебя нет! — радостно корит другая.
— Когда же ты сама влюбишься! — вздыхает третья.
Четвертая чуть ли не плачет:
— Удивляюсь, как тебя любят… Вот такую…
Незаменимый— Иван Иванович! Будьте добры, отрецензируйте вот… Все загружены, опыты заели, вы же знаете…
— Дорогие мои! У меня ведь тоже опыты!..
— Иван Иванович! Вы успеете, Иван Иванович! Вы все успеете! А мы вам по двойной заплатим!.. Да тут и дела… У вас глаз набит… Что вам стоит?
— Ох, ладно.
Но не успеет отрецензировать, кто-нибудь:
— Иван Иванович! Только на вас надежда, Иван Иванович! Выручайте, иначе петля!
— А что такое?
— Да что? Опять командировка! Шеф посылает! А у меня жена!.. Вы же знаете!.. И потом защита на носу!.. Только на вас и надежда!..
— Дорогой мой! У меня тоже диссертация! И жена тоже что-то… И еще рукописи вот…
— Успеете! Вы все успеете, Иван Иванович! И жена вас поймет! Она не то что моя!.. Да у вас и соседи хорошие. Посмотрят, если что… Да и мы будем забегать… А рукописи… Рукописи в дороге посмотрите… Я вам в купированный возьму… И зарплату свою за время командировки отдам… Выручайте, Иван Иванович!..
— Ох, и не знаю…
— Дорогой Иван Иванович! Спасибо! Я знал, что выручите!
— Прихватите и диссертацию этого… Васильева… это шеф. — Помогите ему, поправьте там… Вы же знаете, как он пишет…
— Ох! — Иван Иванович. — Когда же я успею?
— Ничего, Иван Иванович. Успеете. А мы… мы жене путевку устроим в санаторий…
Не успеет оглянуться — те уже кандидатами стали, а ему — только на порог ступит:
— Зашились без вас, Иван Иванович! Проверить филиал надо! Они там паутиной обросли! Мы остановились, на вас… Да и кому поручить такое дело? У Ольгина защита. Шмулин отпуск взял для докторской. У Клейна ответственнейшие опыты…
— Дорогие мои! У меня тоже опыты! И тоже диссертация! Надо же докончить!
— Успеете! Вы все успеете, Иван Иванович! А проверка — дело не шуточное! Я, по правде сказать, не знал, кому и доверить… Только на вас и надежда! У вас опыт! А мы… Когда вы еще защититесь, а мы вам за каждую проверенную работу, как за рецензирование… Как раз пригодится на лечение жене!..
— Ох…
— Вот спасибо, Иван Иванович! Вы у нас — незаменимый человек!
Только закончит проверку — к нему с новым:
— Неотложное дело, Иван Иванович! Ответьте вот… Мы бы поручили кому, но работа срочная! Быстрее вас никто не оправится…
— Но я бы хотел над своей поработать, дорогие мои…
— Успеете! Вы все успеете, Иван Иванович! Ну, сами прикиньте, кому поручить? Шмулин и Клейн теперь члены-корреспонденты. Им как-то неудобно… Огульян в отпуске. Остальные все новички. Зашились с темами. Доверить-то некому. Ей-богу, Иван Иванович. Надежда только на вас. И потом вот еще… Мы посоветовались и решили поручить вам разработать предложения по внедрению нефтепродуктов…
— Каких еще нефтепродуктов? Дорогие мои!
— Иван Иванович! Разве вы не в курсе? Ах да! Вы же… Да, да! Ну, вот я довожу до вашего сведения: спущена срочная тема — испытать влияние нефтепродуктов на развитие организмов. В общем, Иван Иванович, никто не сделает этого дела лучше вас. Одна надежда на вас, вы же сами знаете. А теоретически обобщат эти… Оборин и Огульян… Вы только…
— Дорогие мои! У меня же своя тема! Своя диссертация ждет! Что же я?
— Иван Иванович! Стыдно вам, Иван Иванович! Это же наше общее дело! Надо поддержать авторитет коллектива! За нами же будет приоритет! А сами посудите, кто справится с этим? Кто? Скибкин в докторской погряз. Шмулина выдвигают в действительные, надо ему обеспечиваться публикациями. Кстати, мы и в этом на вас надеемся. Он обещает вам… В общем, вся надежда на вас, Иван Иванович! Что же, отказаться нам от темы? Да нас разгонят! Выручайте, Иван Иванович! А мы вам… Когда вы еще защититесь, а мы…
Пока разрабатывал рекомендации по спущенной теме, подготовили материалы для диссертации новому сотруднику, сыну Клейна, но Иван Иванович рассмеялся — тихонько так:
— Не успею я, дорогие мои. Оформляюсь на пенсию.
— Как? Иван Иванович!
— А так. Стукнуло.
— Господи! Как же это?
— Я и сам не заметил. Жена напомнила.
— Да как же мы теперь? Иван Иванович!
— Да вот об этом и я думаю.
— Нет, нельзя этого допустить! Оставайтесь, Иван Иванович! Да и зачем вам пенсия? Какая она у вас будет? У вас же ставка…
— Об этом я и сам думаю, дорогие мои.
— Ну вот! А мы вам оклад повысим! Выкроим из резервов!
— Жалко мне вас, люблю всех, дорогие мои. Но хочу над своей, темой поработать хоть теперь…
Железная рощаНеподалеку от города, за пшеничным полем, возле реки, зеленеет роща…
В ней колхозники отдыхают в жару, пионеры каждое лето разбивают лагеря.
Из города она кажется островком в разливе хлебов — так и манит к себе… Вблизи напоминает взявшихся за руки калек, покрытых маскировочной сетью… Стволы деревьев кривы, сучкасты, переплетены колючей проволокой, местами врезавшейся до сердцевины… Это — бывшая заградительная линия фронта…
Зимой черные голые деревья вовсе кажутся «из металла войны», и думаешь, погибнут уже. Но весной опять буйно зеленеет и радуется солнцу «железная роща».
1957 КатальпыУ общежития стоят катальпы.
Каждую весну, когда студенты сдают экзамены, они расцветают и цветут так, что ночью освещают улицу.
От них и в комнате светло по ночам. Кажется, что в раскрытые окна тянутся руки с искрящимися букетами и доносятся недосказанные слова; точно новое платье, шумит листва.
Цветут деревья до конца экзаменов. И с каждым днем становятся все ярче. Такими и запоминаются навсегда…
Сажали их еще до войны. Сажали студенты, многие из которых лежат где-то в чужих краях…
1958 Хоть штаны продавайЕсть у меня приятель. Занимается пчелами. Встретишь его:
— Есть медок? Есть чем угостить?
— Какой там медок! Хоть штаны продавай! — вздохнет. — Сам знаешь, холодный ветер был, когда акация цвела. Пошли подсолнухи — суховей начался. Не было медосбора, ничего не взял в этом году…
— А в прошлом?..
— В прошлом — было. Немного, но было. В прошлом, считай, с одной гречихи по два пуда собрал.
Встретишь на следующий год:
— Ну как медок? Есть что-нибудь?
— И не спрашивай! Заморозки были, сам знаешь. Потом дожди зарядили, не летала пчела. Ничего нет, хоть штаны продавай.
— А в прошлом?..
— В прошлом — было. Немного, но было. В прошлом, считай, только с подсолнухов пудов десять взял…
Охота пуще неволи…Понедельник.
— Поближе, товарищи, поближе. Рассаживайтесь смелее…
Голос грустный, усталый. Чуть заметна виноватая улыбка. Но по мере того как спадает напряженность собравшихся, улыбка пробивается ярче. А голос еще грустней:
— Ну, как провели выходной, товарищи?
— Ой, Семен Николаевич, и не спрашивайте! — говорит кто-нибудь. — Хуже некуда!..
— Значит, не были на охоте?
— Нет, Семен Николаевич. Не были.
— И я не был, — вздохнет Семен Николаевич. — Места себе не находил целый день. Жалел, что не поехал на охоту. И Георгий Петрович скучал со мной!.. Ну, а Тишин? Опять охотился, Тишин?
— Охотился, Семен Николаевич. Косого принес.
— Рад за тебя, Тишин. Хоть ты провел выходной как следует.
— Я только и держусь прогулками. У меня же легкие, вы знаете. Ходить полезно…
— Знаю, Тишин, знаю. И ты извини, что загрузил тебя в субботу.
— Да что там… Сделал, чего ж?..
