Андрей Геласимов - Год обмана
Он никак не отреагировал и продолжал лежать на моем плече. Чтобы оттолкнуть его, мне пришлось изрядно напрячься.
– Ты чего? – сказал я, когда его башка глухо стукнулась о стекло. – Ты меня слышишь?
Он бессмысленно таращил глаза, практически не подавая признаков жизни.
– Эй, ты чего? – я вдруг забеспокоился. – У тебя все нормально?
Он так же тупо смотрел то ли на меня, то ли в пространство.
– Ты меня слышишь?
Он не отвечал.
– Ты как себя чувствуешь?
И вдруг я понял, что он умирает. Я увидел это в его глазах.
Вообще-то, я много чего не ожидал сегодня утром, но вот к этому, честно сказать, я точно не был готов. На сто процентов не был готов. На миллион процентов. На миллиард, если хотите.
* * *– Ты что, не можешь дышать? – заорал я как сумасшедший. – Дышать не можешь? Эй, ты слышишь меня?!!
Я изо всех сил треснул его по щеке.
– Смотри на меня! Что с тобой?!! Ты меня видишь?
Он попытался поймать меня в фокус, но я понял, что ему это не удается. Он ускользал от меня.
– Дыши! – закричал я и сорвал с его лица клейкую ленту. – Дыши! Давай, дыши! Дыши глубже!
Лента оторвалась с таким ужасным треском, что мне показалось будто вместе с ней отошел кусок кожи. Однако Саша-Мерседес даже не вздрогнул. Судя по всему, он уже почти не соображал, что с ним происходит.
– Астма, – просипел он. – Пластырь… Нельзя… Аллергия…
– У тебя астма? – закричал я. – Астма? Чего же ты раньше не предупредил?
Идиотский, конечно, вопрос, но у меня в этот момент у самого крыша чуть не поехала. В мои планы никак не входило убийство.
– Эй! Эй! – продолжал кричать я. – Не отключайся! Слушай меня!
Он захрипел и снова выкатил налитые кровью белки.
– Лекарство! У тебя должно быть какое-нибудь лекарство! Чем ты лечишься? Ты слышишь меня?
– В магазине… – прошипел он. – Киря знает…
Вот это был уже настоящий косяк. Насколько я понимал, без лекарства он должен был скоро загнуться, и тогда его смерть оставалась полностью на моей совести. Впрочем, совесть была тут не самая крупная проблема. Куда я потом дену его труп? Вот от чего у меня мгновенно взмокло подмышками. А с другой стороны, что я мог сказать Кире? «Ты знаешь, у нас вышел небольшой косячок. Я твоему боссу залепил рот клейкой лентой, и он теперь помирает. Быстрее покажи, где у него тут лекарство». Так, что ли, я должен был ему сказать?
– Слушай, – опять закричал я. – Как оно называется, это лекарство? Ты мне скажи. Может, в аптеке купим?
Но он больше не отзывался. Просто закатывал глаза и сипел как испорченный электрический чайник. У меня от одного этого звука по коже пробивал мороз. Откуда мне было знать, что теперь делать? Я в реанимации не работал.
– Киря знает, – снова вдруг просипел он. – У Кири спроси… Помоги мне…
Вот так получилось, что я должен был спасать его жизнь. Причем времени оставалось явно не много.
* * *– А где он? – сразу спросил меня Киря. – Где ты его оставил?
Лично я на его месте вряд ли стал бы так глубоко интересоваться географией.
– Ты давай, лекарство тащи! Ему уже совсем плохо.
– Вот оно, – сказал он, появляясь через минуту из подсобки. – Я поеду с тобой. Где у тебя машина?
Оп! Это был еще один поворот, к которому я опять оказался не готов.
– Подожди, подожди. Куда ты собрался?
– Еду с тобой. Пошли скорей.
– Никуда ты не едешь.
Не мог же я позволить ему выйти из ворот рынка и увидеть его драгоценного Сашу-Мерседеса в моей машине без сознания, с окровавленным лицом и в наручниках из «Детского мира». Представляю, во что бы он тогда превратил мою физиономию. Да и не только физиономию скорее всего.
– Как это я не еду? А ну-ка, пошли быстрей.
– Да иди ты в задницу! Будешь еще мне указывать!
Он опешил, явно не ожидая такой реакции. Что там он! Я сам ее не ожидал. А что еще мне оставалось делать?
– Чего? – наверное, ему показалось, будто он неправильно меня понял.
Ну что ж, я не гордый. Могу повторить.
– Пошел ты в жопу, козел! Командовать будешь в морге!
Насчет морга я, кажется, перебрал. Впрочем, сейчас важно было не дать ему опомниться. Тем более, что лекарство он все еще держал у себя в руке.
– Давай мне его сюда!
– Что ты сказал? Ты меня назвал козлом?
– А кого же еще? Ты и есть натуральный козел. Только еще к тому же тупой в придачу. Потому что, если бы ты не был тупым, ты бы давно уже отдал мне это лекарство и не приставал бы со своими тупыми вопросами.
– Ну, вонючка, пришел тебе пиздец! – замычал он, наконец опомнившись.
Я понял, что наступает самый критический момент. Проиграть сейчас означало проиграть все.
– Только попробуй, – как можно более спокойно сказал я. – Тогда твой босс загнется через двадцать минут, и хрен я тебе скажу, где его искать. А потом за его смерть спросят с тебя. Потому что ты, козел, принял неверное решение. Думаю, Николай Николаич не спустит Сашину смерть тебе так легко. За базар придется ответить. Так что лучше давай сюда это долбаное лекарство, а сам отойди за прилавок. И чтобы я тебя видел, козел.
Я затаил дыхание, ожидая его реакции. Моя жизнь была теперь полностью в его руках. На широком, покрытом толстым слоем мяса лице нельзя было ничего прочитать. Надо быть мясником, чтобы читать по таким лицам.
– А почему я не могу поехать с тобой? – наконец разродился он от своих сомнений.
Это был хороший вопрос. По крайней мере, для меня. Он означал, что я уйду отсюда своим ходом. В том смысле, что меня не вынесут ногами вперед.
– Потому что я не хочу.
Теперь мне можно было куражиться сколько влезет. Этот бегемот спасовал. К счастью для меня, он боялся начальства. Впрочем, я об этом уже, кажется, говорил.
– А почему?
Он пытался соблюсти приличия. Видимо, ему было важно оправдаться перед самим собой. Но я решил, что не сегодня, и точно не за мой счет. Я не испытывал к нему жалости.
– Потому что ты просто шестерка. А я пускаю в свою машину только нормальных людей. Шестерки должны стоять на подхвате. Они не ездят в моей машине. Они шестерят. Достаточно того, что я трачу время на твоего босса. Потому что, в принципе, это вообще не мое дело. Такими вещами должна заниматься «Скорая помощь». Давай сюда эту дрянь…
Я снова хотел назвать его «козлом», но на этот раз удержался. Кто его знает, насколько сильно он боялся начальства.
Когда он передавал свой синий флакончик, мне все-таки удалось прочитать кое-что на его лице. На нем было написано, что это не последняя наша встреча. Не очень ясно написано, но я сумел разобрать. Даже на таких лицах сквозь мясо иногда кое-что проступает.
* * *– Ну как? – спросил я у Саши, когда он немного пришел в себя. – Получшело?
– Я думал – уже все, – еле слышно прошептал он. – Так сильно еще никогда не было.
– Длинный коридор видел? Яркий свет и белая дверь в конце?
– Ни хрена я не видел.
– Не ругайся, – сказал я.
– Почему? – он так удивился, что даже смог нормально держать голову.
– Когда ты ругаешься, от тебя ангел улетает. Плачет и улетает.
– Да? – он вытаращился на меня, как будто услышал глас Божий.
– Точно. Возвращается только, когда ты больше не материшься.
– Правда? А ты откуда знаешь?
– Один человек сказал. Он в церкви работает.
Не мог же я ему признаться, что я это сам сейчас выдумал. Так просто на ум вдруг пришло.
– Нет, я ничего не видел, – снова сказал он и опустил голову на спинку сиденья.
– А тебя как в армию-то забрали с твоей астмой?
– У меня ее не было тогда.
– Потом, что ли, заболел?
– Но. Когда ногу этой весной сломал, в травматологии обкололи какой-то… херней.
Прежде чем сказать последнее слово, он на секунду запнулся и посмотрел на меня.
– Слышь, ты правду сказал насчет матерщины?
– Что ангел от тебя улетает?
– Но.
– Сто процентов верняк. Мне очень надежный человек по секрету сказал. А когда ангел улетает, ты остаешься совсем беззащитный.
– Теперь понятно, – еле слышно пробормотал он.
– Что тебе понятно?
– Да я тут все думал, почему со мной вся эта… – он снова запнулся, – ерунда происходит.
– Какая ерунда?
– Не везет мне. Только начинает масть вроде идти, и тут – хоп! обязательно какой-нибудь косяк вылезает. То ногу сломаю, то астму вдруг подцеплю, а теперь еще ты, блин, со своей пушкой…
Он опять на секунду задумался и тревожно посмотрел на меня.
– А «блин» можно говорить? Или все равно улетает?
Вид у него был очень обеспокоенный.
– «Блин» говорить можно, – разрешил я.
– Хорошо, – он облегченно вздохнул. – А то я думал совсем ни фига нельзя.
– Так откуда у тебя астма?
– Говорю тебе, в больнице не тот какой-то укол воткнули. Ну и началась аллергия. А потом в астму все перешло.
– Ты же молодой совсем.
– А ты думал астмой только старики болеют? – он усмехнулся. – Мне рассказывали у одних знакомых трехлетний пацан умер.
