Юрий Арабов - Биг-бит
Сладкий дымок был подобен глотку кислорода. Взбодрившись, Леннон взял на рояле давешний аккорд из своего импровизированного «днища». Потом другой, третий, пытаясь сложить гармонию…
Почувствовал, что за спиной кто-то стоит.
Русский паренек, все еще не сняв своего зипуна, зачарованно слушал его, застыв посередине пустой комнаты.
— Вали отсюда! — посоветовал ему Джон. — Нет вдохновения. Чего тут слушать?
Мальчик, как привидение, подошел к роялю. И вдруг довольно сносно взял тихий минорный аккорд, звучащий диссонансом к проигранной хозяином теме. Пальцы у паренька были грязные, с давно не стриженными ногтями, под которыми застряла земля.
— Ну и что? — спросил его Леннон. — К чему это?
Гость молчал.
Джон, пожав плечами, снова взял свой мажор.
Паренек тут же повторил ранее сыгранный им аккорд. От такого резкого сочетания мажорной и минорной тональностей предполагаемая, еще не отделанная мелодия резко вошла в пике, словно подбитый зениткой истребитель.
— А если так? — спросил Джон, ударив по нижнему «ми» и заставив рояль загудеть.
Мальчишка радостно закивал.
— Может быть, — пробормотал Леннон. — Может быть…
Дерек Тэйлор приехал в Титтерхерст на небольшом автобусе около трех часов дня. Кроме мрачного Пола и жизнелюбивого Рича, который вынужденно разыгрывал свой наив, полагая, что это качество спасет его и группу в трудную минуту, пресс-агент привез с собою какого-то посольского клерка, знавшего немного русский и вызвавшегося помочь знаменитостям в их затруднительной ситуации. Всю дорогу клерк болтал с фотографом, обсуждая королевские скачки, происходившие здесь же, в Аскотте, и тем доводил Пола до белого каления. Но как человек светский Буга почти не выдавал своего бешенства и лишь бледнел, словно мертвец, время от времени барабаня пальцами по стеклу. Тогда двое болтунов уважительно замолкали, подозревая, что Маккартни обдумывает очередную бессмертную мелодию. Харрисон ехал сюда на собственной машине, поскольку он был заядлый автолюбитель и брезговал садиться в чужой автотранспорт. Но умный Дерек подозревал в этом отговорку, — Джорджу не хотелось ехать в одном автобусе с Полом, с которым он фактически не разговаривал уже около полугода. Даже на записи новой пластинки они общались в основном взглядами, благо, десять с лишком лет, проведенных вместе, позволяли это делать.
— Солнышко, — пробормотал Рич, вылезая из автобуса и разминая затекшие плечи. — А в Лондоне моросит. Почему так?
— Здесь Йоко разгоняет тучи, — предположил Маккартни.
Одутловатый и потухший, он ничем не напоминал бывшего лидера, который еще недавно штурмовал высокие башни и брал отвесные стены. Взаимная неприязнь и неудачи в бизнесе доконали Пола. На последней сессии звукозаписи он немного встряхнулся, поскольку это была крайне важная для него работа. Но после принятия окончательной редакции фонограммы сильно сдал, депрессия и ожидание неминуемого распада сделали его пассивным, и все, что он мог, это прекословить и делать в пику, — трое отрастили бороды, а он свою сбрил, трое подписали контракты с новым менеджером, а он отверг.
— Прошу в дом, господа! — и Дерек Тэйлор пригласил гостей в особняк широким хозяйским жестом.
— Я — пас, — сказал Маккартни. — Там нету воздуха. Мы ведь не в доме будем сниматься?
— Предположительно, на лужайке, — сказал фотограф.
Он чувствовал, что Пол может в любой момент вспылить и уехать.
— Здесь и снимешь. — Буга сел на землю, возле грубой каменной кладки невысокой стены.
Фотограф критически оценил пейзаж. Позорней всего была каменная ваза с полуживыми цветами, расположившаяся прямо над головой Маккартни. Она говорила о крайней неряшливости хозяев и запущенности жилища, — поклонники могли принять ее за аллегорию дел в группе. Ничего не сказав, фотограф воткнул штатив в землю и начал готовиться к съемке.
Трое же других прошли в дом.
Им открыл шофер Энтони.
— У вас что, был пожар? — спросил на всякий случай Дерек Тэйлор.
— У нас каждый день пожар, — признался шофер.
— Пьет? — прошептал Дерек ему на ухо.
— Не сильно. Тут какой-то парень. Похоже, что из России.
— А где он сейчас?
— В ванной.
— Странно, — сказал переводчик. — Я справлялся в посольстве. Сейчас в Лондоне нет ни одной советской делегации. Правда, была какая-то киногруппа из Москвы, но она уже улетела обратно.
— У них никто не пропал? — осведомился с подозрением Дерек.
— Сигналов не поступало.
— А почему вы решили, что он — русский?
— Он сам так сказал, — объяснил Энтони.
— Врет, — вывел Дерек. — Разве русский скажет, что он русский?
— Я бы сказал, — предположил Рич. — А британцем бы себя не назвал. Да еще в приличном обществе.
— А кто ты, если не британец? — спросил пресс-агент.
— Я — Рич, — ответил ударник.
— Ладно, — согласился с ним Тэйлор. — Обыкновенный наркот-попрошайка, которого вы приняли за русского. Тащи его сюда!
Энтони пожал плечами и исчез.
— От наркоты житья нет, — пожаловался Дерек. — Ко мне вообще недавно… влетел здоровенный шмель, — почему-то добавил он вне связи с предыдущей темой. — Сел на жену и укусил.
— Он что, тоже был наркотом? — поинтересовался Рич, пытаясь уразуметь связь между пареньком и женой Дерека, которую укусило какое-то насекомое.
— Он был шмелем, — уточнил пресс-секретарь.
— Тогда разводись, — посоветовал ему ударник.
Возвратился Энтони. Рядом с ним шел мальчишка с мокрыми темными волосами, немного смуглой кожей, в ковбойке и тренировочных штанах, которых в Лондоне не знали.
— Какой же это русский? — не поверил Рич. — Русские же… это татары, ведь так?
Мальчишка, увидев ударника и, очевидно, его узнав, глупо заулыбался и затоптался в смущении на месте.
— Меня зовут Дерек Тэйлор! Спроси, что ему нужно! — обратился к переводчику пресс-секретарь.
Переводчик, запинаясь и неуверенно, сказал что-то на незнакомом языке.
На это мальчишка полез в нагрудный карман рубашки и вынул оттуда смятый листок.
— Мы влипли, — пробормотал Дерек, развернув послание.
— А что там? — не понял Рич. — Черная метка?
Из всех возможных книг он помнил лишь «Остров сокровищ», который ему вслух читала мама, когда он болел в детстве простудой.
— Приглашение от лица фирмы, — и пресс-секретарь механически добавил: — Проезд и проживание в гостинице — за счет приглашенной стороны…
— Так что ты огорчаешься? — спросил ударник. — Проживание — ведь за его счет, а не за твой!
В это время по лестнице в прихожую спустились хозяева Титтерхерста. Джон был неопознаваем, во всем черном, как священник неизвестного культа, и велюровой шляпе, надвинутой на лоб. Из-под нее торчала рыжая борода и блестели круглые стекла очков. Йоко же, наоборот, колола глаза своей белизной, — белая блузка, белое мини, белые, выше колен, сапоги.
— Вы чего это? — растерялся от их вида Рич.
— А вы чего? — спросил Джон.
— Мы — ничего, — сказал ударник. — Стоим, никого не трогаем.
— Сочетание белого и черного обозначает полярность природных сил, объяснила тоненьким голоском Йоко. — Добра и зла, мужского и женского, — и по привычке приказала Ричарду: — Дыши!
— Не буду! — наотрез отказался ударник.
— Мы сильно влипли, — обратился к Джону пресс-секретарь. — Этот парень явился из России по нашему приглашению.
— Какому приглашению? — не понял Джон.
— Год назад я посылал в Россию письмо от твоего имени…
— Я что, — поразился Леннон, — хотел эмигрировать?
Это первое, что пришло ему в голову.
— Ты хотел выпустить пластинку с русскими голосами! — напомнил ему Дерек Тэйлор.
Джон в смущении посмотрел на Йоко, ища у нее поддержки.
— Забудь! — посоветовала жена.
— Мака здесь? — спросил вдруг Джон тревожно.
— Мистер Маккартни сидит во дворе.
Джон покачал головой, осмотрел мальчишку с ног до головы, как будто что-то припоминая.
Не говоря ни слова, двинулся на улицу. Йоко повисла у него на руке, сдерживая его шаг и предостерегая от необдуманных действий.
На лужайке перед домом сидел мрачный Пол. Леннон отметил, что он напялил для съемки дешевый темно-серый костюм с расклешенными брюками, так оделся бы мелкий служащий из Сити, если бы хотел выглядеть богачом. Фотограф уже установил камеру и смотрел в нее, выбирая ракурс.
Джон бухнулся на землю рядом с Бугой и пробормотал:
— Тут такое дело… Гость из России. Мы его позвали на прослушивание год назад.
— Ты позвал, — заявил Буга, который помнил все.
Йоко тем временем села перед ними на землю, заслонив собою Пола.
— Снимай! — обратилась она к фотографу.
— Сейчас! Одну минутку! — замялся тот, понимая, что участие в съемке Йоко ранее не планировалось.
