Нина Килхем - Как поджарить цыпочку
Спустившись в подвал, он открыл холодильник. С полки на него смотрела засохшая скульптура. Дэниел наклонился к ней поближе. Может, подарок от Карим? Решила вылепить папу в честь его дня рождения. Но на него совершенно не похожа. Бедная девочка, таланта Бог явно не дал. Хорошо хоть красотой не обделил. Он достал бутылку «Стеллы Артуа» и захлопнул дверцу. В холодильнике что-то громыхнуло. Он снова открыл дверцу, и скульптура, упав на пол, треснула и раскололась.
Дэниел, не шевелясь, смотрел на голову Тины. Она лежала на полу в осколках стеклянно-белого теста. Длинные рыжие волосы прилипли к вискам, Дэниел расхохотался. Ну и шуточки у нее! Какой жуткий подарок! И как Джасмин сумела добиться такого сходства? Ну и шуточки, ей-богу. Или она… Дэниел дотронулся до головы и заорал не своим голосом.
Судорожно тряся рукой, он принялся вытирать пальцы. Избавиться от ощущения леденящего холода никак не удавалось. Борясь с отвращением, он инстинктивно прикрыл рот рукой. Попытался сглотнуть, но в горле пересохло. Дэниел в ужасе закрыл лицо руками. Потом открыл глаза и уставился на окостеневшее лицо, которое он… любил, нет… обожал… тоже нет… Как же это сказать? М-м-м… А, нашел! Которого так жаждал. Губы, которых так желал. Не говоря уже об ушах. Черт. Джасмин так и не смогла с собой справиться.
Дэниела била дрожь. В конце концов, Джасмин его жена. Женщина, с которой он каждую ночь делил постель. Женщина, которую он так сильно любил. И она… она… Господи, что же она наделала? Он перерыл полки в поисках остального. Нашел свиные отбивные, говяжьи ребра, фарш и большую индейку. Все в замороженном виде. Напоследок заглянул в плошку с маринованным мясом и ожесточенно затряс головой. Нет. Конечно, нет.
Пребывая в полуобморочном состоянии, он вдруг услышал стук в дверь. Рама сотрясалась от настойчивых ударов. Сердце Дэниела остановилось. Господи, ее поймали. Это пришли за ней. Глаза его сузились. Нет, он ее не отпустит. Вот как икнулся их брак! Даже не икнулся, а отрыгнул, как Гаргантюа. Но это их личное дело. Они сами найдут выход из положения. Они справятся. Переживут. И спасут свою семью.
Ведь, в конце концов, во всем виноват только он один. Был бы он хорошим мужем… но чего уж теперь. Надо ее спасать. Дэниел схватил с полки со спортивными принадлежностями свой старый мотоциклетный шлем, натянул его на Тинину голову, сунул ее обратно в холодильник и побежал открывать дверь.
У двери стояла зареванная Бетти.
– Какой ужас, – взвыла она. – Какой ужас! – Трясясь всем телом, она хватала себя пухлыми руками за бока, словно боясь взорваться у него на глазах.
– Бе-етти, – выдохнул он с облегчением.
Она бросилась к нему и, ткнувшись в него просторным животом, повисла на его шее.
– Что случилось? – спросил он, с трудом держа равновесие.
– А ты не знаешь? – оторвав от его свитера залитое слезами лицо, простонала она.
– Нет. А что?
– Джасмин дома?
– Только что уехала.
– Куда?
– Не знаю.
Она осторожно заглянула в дом из-за его плеча. Потом, размазывая косметику, вытерла ручьем льющиеся слезы.
– Это было так ужасно.
– Что?
Она оглянулась.
– Можно войти?
– Лучше позже, – попятился Дэниел.
Но она оттеснила его и, закрыв глаза ладонями, втиснулась в прихожую.
– Страшно хочу пить, – пробормотала она и, понурив голову, нетвердой походкой направилась на кухню. Оказавшись там, она озиралась так, будто попала сюда в первый раз.
Дэниел налил ей стакан воды. Руки его тряслись. Бетти держала в руках стакан, словно маленькую птичку, которая того и гляди могла упорхнуть. Дэниел открыл пиво.
– Ну как ты, пришла в себя?
Она молча кивнула и уставилась в пол. Дэниел также молча привалился боком к столу, болтая пивом в стакане. Бетти неожиданно поставила на стол нетронутый стакан воды, кивнула Дэниелу и так же внезапно, как и появилась, понеслась к входной двери. Открыв ее, она еще раз подозрительно посмотрела на Дэниела и исчезла. Дэниел поставил стакан и затрясся мелкой дрожью.
– Дэниел.
Он поднял взгляд. На пороге кухни стояла Джасмин. Лицо ее было пепельно-серым. Она никак не могла нащупать пуговицу на пальто. Дэниел смотрел на нее, его нижняя челюсть отвисла от удивления.
– Не волнуйся, – сказала она. – Все будет хорошо.
– Х-х-холодильник.
– Ты видел, – прошептала она.
Дэниел молчал.
Джасмин все еще искала пуговицу.
– Мне пришлось это сделать.
Дэниел кивнул. Ему хотелось обнять Джасмин, утешить ее. Бедная женщина, до чего он ее довел! Но он не мог двинуться с места, тело не слушалось. Он растерялся. Испугался. И еще этот гаденький голосок в голове визжал что есть мочи: «Беги-и-и!»
Она шагнула вперед.
– Машина. Сломалась.
Он попятился.
– Где?
– На перекрестке Висконсина и Кью. Они так сигналили. Я не знала, что делать. – Она сделала еще шаг. – Дэниел, как нам быть?
Дэниел втянул полные легкие воздуха и рывком выдохнул. С криком «Показывай, где!» он толкнул жену к дверям.
На перекрестке действительно стоял вой из гудков. Они пробрались к своей затертой другими машине. Водители, высунувшись из окон, приветствовали их весьма непочтительно. Некоторые кричали такое, что Джасмин только моргала. На боку машины появилась длинная царапина, боковое зеркало исчезло.
Джасмин отпустила сцепление, и Дэниел откатил машину на угол Кью-стрит. Там он разогнулся и встал, потирая затекшие руки.
– Вот так.
– Багажник, – проговорила Джасмин, вылупила на него огромные, как вареные яйца, глаза.
Дэниел открыл багажник, забитый мусорными мешками. Он дотронулся до одного из них, и ему на ощупь показалось, что внутри мясо. Дэниел захлопнул багажник. Его глаза встретились с вытаращенными глазами Джасмин.
– Что будем делать? – прошептала она.
В этот самый момент Дэниел заметил за спиной у Джасмин, прямо на самом углу, у бензозаправочной станции, полицейскую машину. Джасмин обернулась посмотреть, на что уставился Дэниел. Полицейский, ничуть не сомневаясь, что эти двое пялятся на него, развернулся в их сторону. Джасмин и Дэниел как по команде повернули голову в противоположную.
Дэниел краем глаза взглянул на Джасмин. Можно было бы использовать этот шанс. По-хорошему, надо бы сдать ее полиции, а потом нанять хорошего адвоката. Но глядя на жену, он понял, что не сможет этого сделать. Сердце его разрывалось от боли, такая она стояла толстая и беззащитная. Он помотал головой. Они это переживут. Их брак не должен развалиться.
– Давай оставим машину здесь.
– После четырех парковка запрещена. Что, если они ее оттащат и проверят багажник? – сказала Джасмин.
Движение на перекрестке потихоньку восстанавливалось.
Дэниел окинул взглядом улицу.
– Мусорные баки, – сказал он. – У всех ресторанов есть мусорные баки. Сколько мешков?
– Три.
– Бери их и иди вниз. Я постою здесь на стреме. Там, ниже по улице, есть тайский ресторан. Смотри, чтобы тебя никто не видел.
Сзади остановилась полицейская машина. Дверь открылась, и устрашающий логотип «На службе и защите» замаячил прямо перед глазами застывших от ужаса Джасмин и Дэниела.
Джасмин закашлялась. Полицейский окинул машину взглядом.
– Застряли, – буркнул Дэниел. – Ждем эвакуатора.
Полицейский внимательно посмотрел на Джасмин. Пот, готовый излиться Ниагарским водопадом, каплями висел у нее над верхней губой.
– Давно ждете?
– Сказали, будут через двадцать минут.
– Вы здесь уже пятнадцать. – Полицейский еще раз окинул их взглядом и сел в машину.
Дэниел помахал ему на прощанье. Джасмин открыла багажник и ухватилась за мешки.
– Смотри, чтобы не капало, – хрипло шепнул он.
– Не будет. Все вареное.
– Что ты сказала?
– Я сварила кости. Ну выварила их. Так что если их и найдут, то подумают… ну, подумают, что это говяжьи или еще чьи-нибудь.
Дэниел уставился на жену.
– Отлично придумано.
Джасмин кивнула. Она посмотрела по сторонам, схватила тяжелые мешки и рысью бросилась через дорогу. Вид у нее был как у обычной домохозяйки, выносящей мусор.
Дэниел хватанул ртом воздуха и отскочил от машины. Его вывернуло прямо на тротуар. Он вытер рот и закрыл глаза.
– Папа, что ты здесь делаешь?
Дэниел открыл слезящиеся глаза. Перед ним балансировала на велосипеде Карим. Дэниел посмотрел на ее зарумянившееся лицо, невинные глаза, хрупкую фигурку. Слова с трудом вырывались из горла.
– Я, хм… машина… сломалась., жду… скоро должны…
– Помочь?
– Нет! Не надо. Поезжай домой. Скоро увидимся.
– Ты весь белый.
– Неважно себя чувствую.
– Мама дома?
– Э-э-э…
В конце аллеи появилась Джасмин. Перед ее блузки промок от пота, ручьями текшего с лица и шеи. Увидев Карим, она отступила в глубь аллеи, но потом, поняв, что ведет себя неразумно, попыталась исправить положение и зашагала вперед, изображая полнейшую беззаботность.
