Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 11, 2003
Терроризм — криминально-политический инструмент. В зависимости от того, в чьих руках он находится, террор может быть государственным или антигосударственным.
Террор обрушился на Россию вскоре после того, как 28 января 1861 года царь Александр II, выступая на заседании Государственного совета, сообщил об отмене крепостного права. 19 февраля 1861 года манифест об этом был подписан императором.
А уже перед 1 марта 1861 года международный террорист (как сказали бы сегодня) поляк Людвиг Мерославский формулирует программу антигосударственного террора в России.
Генерал Мерославский четко намечает границу возможной революционной пропаганды: к востоку за Днепр, то есть за чертой территории, которая, по его планам, должна была отойти к Польше. Указывается направление этой пропаганды: дискредитация в глазах основной массы населения представителей ведущего и функционального слоя империи — дворян и чиновников. «Сокровенные внутренности царизма» нужно терзать в тех местах, где еще жива память о пугачевщине. И если все это удастся, то будет достигнута цель: уничтожение самодержавия в России. Выполнить эту задачу должны были «полуполяки и полурусские», то есть украинцы, которых генерал одновременно предупреждал об ответственности за распространение идей «малороссианизма» в пределах Польши: «Перенесение его в пределы Польши будет считаться изменой отчизне и будет наказываться смертью как государственная измена»[10].
Последнее говорит о том, как хорошо понимал Л. Мерославский силу и опасность идей.
К середине ХIХ века Польша неоднократно восставала: в 1830, 1846 и 1848 годах. Всякий раз восстание подавлялось и все большее количество участников уходило за рубеж. Поляки разбрелись по всей Европе, принимая активное участие в любом восстании, в любой военной стычке. «Во всей Европе слово „поляк“ стало синонимом революционера», ибо, «как только где-либо разгоралась борьба за свободу, как только народы во имя идеалов правды и справедливости объявляли войну существующему строю, — на глазах современников поднималась надгробная плита, и из забытой могилы показывался страдальческий лик Польши…»[11]
Завершающим этапом стало знаменитое польское восстание 1863 года.
Во время Крымской войны страны антироссийской коалиции предприняли попытки формирования польских воинских соединений для борьбы с Россией. В 1854 году поляк Михаил Чайковский, принявший турецкое подданство и имя Садык-паши, с благословения турецкого правительства сформировал отряд султанских казаков. В 1855 году Англия предложила свою помощь графу Владиславу Замойскому для формирования пятнадцатитысячной польской дивизии и использования ее в борьбе против России. К началу 60-х годов XIX века в Польше развернулось движение, направленное на отторжение от России земель, ранее принадлежавших Речи Посполитой. Развитию польского антироссийского силового выступления в значительной мере способствовала позиция Англии, Франции, Италии, Испании, занявших сторону восставших и требовавших предоставления Польше автономии. Вмешательство целого ряда государств во внутренние дела России дает основание говорить о том, что Россия первой столкнулась с интервенционализацией террористического движения.
Как отнеслась русская общественность к подготовке польского восстания?
Русское общество, особенно его интеллигентная часть, не сразу поняло опасность польского террора. Слишком велико было чувство славянского единства поляков и русских. Вот почему на начальном этапе выдвинутое поляками требование национальной автономии поддерживали и значительные слои русской интеллигенции. Одним из первых идеологов антироссийского террора стал А. И. Герцен. Симпатии Герцена к полякам как славянам были широко известны. Именно к нему обратились польские террористы за поддержкой. В советский период историки всячески восхваляли деятельность «революционного демократа», боровшегося с царизмом. Попытаемся абстрагироваться от политических квалификаций и оценим действия Герцена сквозь классическую призму государственности. С этой точки зрения приходится сделать вывод, неприятный для почитателей великого демократа: он явился одним из первых идеологов и подстрекателей антироссийского террора, жертвами которого в конечном счете стали в основном рядовые подданные Российской империи: поляки, русские, литовцы, белорусы.
Герцен обратился с воззванием к русским офицерам в Польше, в котором подсказывал, «что должно делать русским офицерам, находящимся в Польше, в случае польского восстания?»[12]. Зная, каким весом в офицерской среде пользуется его слово, Герцен попытался подвигнуть русских офицеров на нарушение воинской присяги, на отказ от подавления антигосударственных выступлений и даже на помощь им. Его не смущало, что за это офицеры будут отданы под суд.
Великого демократа не смущало и стремление поляков вновь оккупировать земли Малороссии и Литвы. «Что Польша желает остаться в федеральном союзе со всеми народами, входившими в целость Речи Посполитой, это совершенно естественно… она не может признать насильственного разделения, не отрекаясь от самобытности своей»[13]. Хотя он и предполагал, что желание поляков сохранить в своем подчинении народы Литвы, Малороссии и Белоруссии может не совпадать с желаниями самих этих народов. «Знать, чего желает Литва, Белоруссия, Малороссия, — очень трудно»[14].
Герцен предлагал объединяться в «офицерские круги» во всех армиях, войсковых частях, сближаться не только с солдатами, но и с народом. То есть создавать организационные базовые центры идеологической направленности, заниматься в армии политической деятельностью. Не опасаясь кары за измену — «идти под суд, в арестантские роты, быть расстрелянным… быть поднятым на штыки… но не подымать оружия против поляков»[15]. Вступать в союз с поляками, сохраняя «самобытность организации», то есть фактически перейти в оперативное подчинение польских мятежников, сохраняя собственно русскую структуру и готовясь в последующем к самостоятельному участию в «русском деле».
Антигосударственный террор всегда начинается с выработки экстремистской идеи. Она формулирует цель, достижение которой возможно только насильственным путем; дает мотивацию криминальной деятельности. Наряду с «польской партией» значительный вклад в ведение антигосударственной пропаганды внесла общероссийская политическая антиправительственная организация тех лет — «Земля и воля», в состав которой первоначально входили или примыкали: Н. П. Огарев, братья Н. А. и А. А. Серно-Соловьевичи, Н. Н. Обручев, А. А. Слепцов, Н. Г. Чернышевский и другие. Организационное становление тайного общества завершилось в основном к осени 1862 года. Название «Земля и воля» дал обществу Герцен. Организация создавалась теми же людьми, что поддерживали польский террор. Пропаганда велась с целью свержения существующего государственного строя: самодержавие признавалось врагом народа, правительственные реформы — уродливыми[16]. Не меньшего внимания заслуживают организационные принципы этого тайного общества. Главный из них — централизация. Инициативно созданное ядро объединило уже действовавшие кружки различной направленности[17]. Привлечение уже сложившихся структур позволяло за короткий срок расширить состав организации. Затем — конспирация. Вновь принимаемые члены группировались по «пятеркам», и лица, входящие в руководящее ядро, центр, не были известны рядовым участникам «Земли и воли».
Другими словами, «Земля и воля» создавалась по принципам, крайне типичным для террористических организаций.
Общество стремилось проникать в молодежную среду, привлекать студентов, были попытки вербовки армейских офицеров.
«Земля и воля» была связана с зарубежным организационным центром — редакцией «Колокола». Несмотря на отказ Герцена, Огарева и Бакунина стать «агентами общества», они с обществом тесно взаимодействовали и писали для него пропагандистские листки. Общество поддерживало постоянную связь с польскими революционными националистическими кругами, оказывало последним поддержку в подготовке вооруженного восстания.
Деятельность «Земли и воли» заключалась по преимуществу в издании листовок антиправительственного содержания. Наиболее известны прокламации: «Долго давили вас, братцы»; «Всему народу русскому, крестьянскому»; «Барским крестьянам»; «Льется польская кровь, льется русская»[18]. Об экстремистском характере листовок можно судить уже по их названиям.
Наибольшую известность получили выпуски «Великорусса» — агитационного листка, распространявшегося в Петербурге и Москве.
