Ирвин Шоу - Растревоженный эфир
Эррес тем временем прошел к маленькому столику, поставил поднос и из кувшина налил в третий стакан ананасовый сок. Протянул стакан юному Клементу.
— Составите нам компанию? — спросил он мальчика.
Лицо юного Клемента стало очень серьезным, стакан он держал двумя руками.
— За ваше здоровье, — Эррес поднял стакан.
— И за ваше. — Мальчик повторил его жест.
Все выпили.
— Хорошо пошло? — спросил Эррес сына.
— Хорошо пошло, — ответил юный Клем с интонациями отца.
— Как тебе понравился сюрприз дяди Клемента?
— Я его поблагодарил, — без запинки солгал мальчишка, подозревая, что иначе его начали бы учить хорошим манерам.
— Отлично, — кивнул Эррес.
— Там есть статуя. Статуя мистера Каррэна. Он такой злющий.
— Дай посмотреть. — Эррес улыбнулся Арчеру и отпил из стакана, ожидая, пока сын найдет нужный слайд.
— Вот. — Мальчик протянул стереоскоп Эрресу.
Эррес приставил его к глазам.
— Мистер Каррэн. Живее всех живых. — Он вернул игрушку сыну. — Клемент, — Эррес повернулся к Арчеру, — ты не будешь возражать, если я на несколько минут оставлю тебя с этим молодым человеком? Мне надо сходить в аптеку и получить заказанное лекарство. Нэнси и Джонни нет. У няни выходной. Вернусь я быстро, а ты, надеюсь, сможешь сам наполнить стакан, когда он опустеет.
— Безусловно, — кивнул Арчер. — Иди, конечно. Мы прекрасно проведем время. Нам есть о чем поговорить.
— Расскажи дяде Клементу сказку, — предложил Эррес сыну. — Ты же знаешь, взрослые тоже любят слушать сказки.
— Хорошо, — согласился юный Клемент. — Я расскажу ему сказку о слоненке.
— Я скоро вернусь, — пообещал Эррес и вышел из комнаты, на ходу застегивая воротник.
— Однажды, — тут же начал юный Клемент, — в джунглях жили слониха и слоненок. Джунгли — это лес за городом, — пояснил он.
— Да. — Арчер сел на стул у кроватки, подавляя улыбку. — Я так и подумал.
— Они ели траву и пили воду из рек, — продолжал мальчик, наморщив лоб, сосредоточившись, представляя себе джунгли и двух животных, живущих на природе и питающихся от ее щедрот. — Ночью они спали под деревьями и болтали с мартышками, когда те не ходили на работу. Если им кто-то не нравился, они наступали на него. Когда им хотелось петь, они выпускали воздух через хобот, издавая вот такие звуки… — Он сложил губы трубочкой и загудел, а потом озабоченно посмотрел на Арчера: убедительно ли вышло?
Тот кивнул, поощряя мальчика продолжить рассказ.
— Иногда они ели сельдерей и картофельное пюре, а когда приходили в ресторан, то просили меню. На десерт брали ревень и всегда платили по счету. Также на десерт они заказывали мороженое и шоколадный торт. У слоненка не было ни братьев, ни сестер, — юный Клемент решил, что с этим моментом лучше разобраться в самом начале рассказа, — и во второй половине дня он обычно играл в парке и толкал людей. Когда мама-слониха хотела, чтобы он понял, что она говорит, она разбирала слово по буквам. Б-У-Л-К-А. Но слоненок и так все знал, хотя и не признавался в этом маме. — Юный Клемент хохотнул: такое положение дел очень его забавляло. — Как-то раз он разозлился на маму и перестал есть. Иногда съедал немножко мороженого, но больше ничего. И только шоколадного. Тебе нравится сказка? — спросил мальчик.
— С нетерпением жду продолжения, — ответил Арчер.
— Мама слоненка очень рассердилась. — Юный Клемент заметно приободрился. — С тобой случится что-то нехорошее, если ты не будешь есть траву, предупредила его мама-слониха. «А мне все равно», — ответил он. Хотел показать, что ничего не боится. И не ел три воскресенья подряд. А потом что-то начало случаться. Он становился все меньше, меньше и меньше. И вскоре едва возвышался над землей. Мама-слониха как-то посмотрела на него и сказала: «Я же говорила тебе, чтобы ты ел траву. Посмотри, какой ты стал низенький. А хобот у тебя такой маленький, что его можно принять за галстук». А потом она оторвала его хобот, бросила в шкаф, заперла дверцу, и он остался без хобота. Вот и сказке конец, — заключил юный Клемент и широко улыбнулся Арчеру, ожидая аплодисментов.
— Прекрасная сказка. Когда у меня будет маленький мальчик, я ее обязательно ему расскажу.
В дверь постучали, вошла служанка Клара, полная крупная негритянка. Арчеру хватило одного взгляда, чтобы понять, что, по ее разумению, она в этот день явно переработала.
— Добрый день, мистер Арчер. Должна вам помешать.
— Привет, Клара.
— Клем… — Клара подошла к кроватке. — Не хочешь пойти в туалет?
Юный Клемент улегся на спину, вскинул ноги и уставился в потолок, обдумывая вопрос.
— Возможно, — ответил он, оставляя равновероятной любую трактовку.
— Тебе пора в туалет. — Клара сняла боковинку кровати. — Пошли. Не могу я торчать здесь весь день.
Юный Клемент запрыгал на матрасе, а Арчер поднялся и тактично отошел в сторону.
Мальчик сел.
— А тебе не надо в туалет? — спросил юный Клемент, когда Клара, нагнувшись, надевала ему тапки.
— Сейчас нет. — Клемент направился к двери. — Пора наполнить стакан.
— За твое здоровье! — воскликнул мальчишка, когда Клара уводила его.
Арчер улыбался, наблюдая за маленькой фигуркой. До чего приятно, думал он, иметь сына и наблюдать, как он растет и превращается в мужчину. Потом Арчер со стаканом в руке прошел в небольшую библиотеку, которая примыкала к гостиной. Там в тумбочке-баре Эррес держал запасы спиртного.
В квартире Эрресов царила атмосфера роскоши. Просторные комнаты, высокие потолки. Нэнси отдавала предпочтение резким цветам, и тем не менее ярко-алые занавески прекрасно гармонировали с темными стенами и строгой, элегантной мебелью. Нэнси и Вик проводили немало времени в галереях и на аукционах, и в их приобретениях чувствовался изысканный вкус. «Друзья, жить надо ни в чем себе не отказывая, — улыбаясь, любил повторять Эррес, — ибо завтра спонсор может и умереть». Говорил в шутку, но сам относился к этому постулату вполне серьезно и использовал свой немалый доход на то, чтобы жить в одном из престижных районов города, одевать жену у лучших кутюрье, самому шить костюмы у дорогих портных. Эррес давал превосходные обеды, его квартира впечатляла, слуги знали свое дело. Но особый вкус к роскоши он приобрел, демобилизовавшись из армии. «Мой девиз — после уплаты налогов от доходов прошлого года не должно оставаться ни цента, — как-то сказал он Арчеру, намекнувшему, что подобная расточительность до добра не доведет. — Во-первых, проще вести семейную бухгалтерию, во-вторых, не возникает искушения неудачно вложить деньги».
Арчер налил себе виски с водой, наслаждаясь звяканьем кубиков льда о стекло и янтарным цветом жидкости в стакане. Огляделся. Стеллажи с книгами под потолок, большой письменный стол у окна, на нем кожаный бювар, фотографии юного Клемента, Джонни и Нэнси. Арчер повернулся, подошел к книжным полкам. «Греческие трагедии» в двух томах. «Пьесы» Ибсена. «Пьесы приятные и неприятные» Джорджа Бернарда Шоу. Арчер двинулся дальше. «Подъем американской цивилизации» Бирда,[42] «Русская революция» Троцкого, «Десять дней, которые потрясли мир» Джона Рида, «Капитал», «Моя борьба» Адольфа Гитлера. Арчер уставился на полку. Человек есть отражение прочитанных им книг? Но разве нельзя сказать, что «Моя борьба» начисто отрицает «Капитал»? А как «Греческие трагедии» можно соотнести с Троцким? Арчер слышал, что государственные следователи спрашивают людей о книгах, которые читают их друзья, определяя лояльность или нелояльность по корешкам. И какой вердикт вынесет молодой перспективный агент ФБР, взглянув на книжные полки Эрреса? Возможно, он, Арчер, должен по-дружески предупредить Эрреса, что тому пора провести ревизию своей библиотеки и кое-какие книги переставить в более неприметное место. Как знать, какие люди могут в эти дни заглянуть в дом. Мстительный слуга, отвергнутая поклонница, слишком уж ярый патриот могут составить список книг, который, попав в досье, подпортит репутацию Вика. В нем, уж конечно, не будет «Греческих трагедий» и «Пьес» Ибсена.
Арчер взглянул на стол. Бювар раскрыт, в нем — несколько листков бумаги, письма. А в них скорее всего ответ, который он хотел получить. О человеке можно судить по письмам, которые он получает или отправляет. Хотя бы по тому, с какими организациями он переписывается, кто ему угрожает, кто поздравляет.
Арчер шагнул к столу, но, устыдившись, остановился. «Я становлюсь таким же, как все», — злясь на себя, подумал он, прошел из библиотеки в гостиную и включил радио. Посидел, слушая, как двое поют хит сезона «О, крошка, какой же холод за окном», прикладываясь к стакану и стараясь забыть о том, что чуть было не сунул нос в переписку друга. «Как легко быть шпионом, — думал он, — как быстро мы овладеваем шпионскими навыками! Приходишь к человеку в дом, пьешь его виски, в качестве предлога используешь подарок для больного ребенка. И это при полном отсутствии практики и опыта. А какие способности откроются в тебе после двух или трех удачно выполненных заданий!»
