Дуглас Кеннеди - Женщина из Пятого округа
После блицопроса меня попросили подождать прибытия инспектора. Паспорт коп оставил у себя. Мое алиби казалось хлипким, узких мест в нем было предостаточно, по крайней мере, продавец из булочной мог подтвердить, что я и в самом деле заходил к нему в шесть часов утра.
Не в силах побороть беспокойство, я улегся под одеяла. Перед глазами стоял убитый Омар. Брызги крови по всем туалету… глубокая рана, зияющая на горле… спущенные брюки — должно быть, в момент нападения справлял большую нужду… Судя по всему, убивали его двое: один держал жертву, а другой засовывал в рот ершик, на манер кляпа, после чего полоснул по шее. Может Янне удалось позвонить той ночью мужу в Турцию и рассказать об «изнасиловании», а тот дал знать своим дружкам, которые…
Нет, это невозможно — ведь Янна сказала, что Недин возвращается в Париж ночным рейсом. Это означало, что с ним никак нельзя было связаться. Так что мужа Янны пришлось исключить. Но кто же тогда? Зная Омара, можно было утверждать, что врагов он нажил предостаточно.
И именно об этом в первую очередь спросил у мои инспектор Кутар.
— У покойного были конфликты с кем-нибудь?
Я догадывался, что этот вопрос непременно возник потом и решил притвориться полным олухом.
— Я его не знал.
— Даже притом, что он был вашим соседом?
— Мы не разговаривали.
— Вы жили на одном этаже, делили один туалет.
— Можно пользоваться коммунальным туалетом и все равно не общаться.
Кутар полез в карман куртки и извлек мой паспорт, старался не выдать своего удивления. Он пролистал страницы паспорта, задержавшись на отметках о въезде, которых было всего две.
— Вы въехали во Францию 28 декабря прошлого года, через Канаду.
— Совершенно верно. У меня была пересадка в Монреале.
— А откуда вы вылетели?
— Из Чикаго.
— Это ваше последнее местожительство в Соединенных Штатах?
— Нет, я жил в…
Мне пришлось назвать город в Огайо.
— И что заставило вас прилететь во Францию 28 декабря прошлого года?
Я был готов и к этому.
— Мой брак распался, я потерял работу в колледже, где преподавал, и решил сбежать от проблем, поэтому…
— А что, нет прямых рейсов из Чикаго в Париж? — спросил он, и мне стал понятен подтекст его вопроса: если ты, парень, прилетел сюда через другую страну, возможно, ты бежал не только от неудачного брака.
— Рейс «Эйр-Канада» из Монреаля был самым дешевым вариантом.
— Каков род ваших занятий, мистер Рикс?
— Я писатель.
— Кто ваш издатель?
— У меня его нет.
— А, значит, вы начинающий писатель.
— Совершенно верно.
— И вы живете на улице де Паради с…
— С начала января.
— Странное место жительства для американца, но уверен, этот вопрос вам сегодня уже задавали.
— Да, задавали.
— А ваш сосед, покойный мсье Омар Тарик? Он бы хорошим соседом?
— Мы практически не общались.
— Вы что-нибудь знаете о нем?
— Совсем ничего.
Инспектор кивнул в знак того, что принял к сведению мою информацию. Потом спросил:
— Никаких идей, кто мог бы с ним так расправиться?
— Как я уже сказал, мы не общались.
Он постучал по ладони моим паспортом, не отрывая от меня взгляда. Потом снова сунул паспорт к себе в кармам,
— Вам следует сделать заявление о происшедшем. Так что, если вы не возражаете, прошу вас явиться в commissariat de police[138] Десятого округа сегодня, в два часа дня.
— Хорошо. Я буду. А как насчет моего паспорта?
— Я пока подержу его у себя.
Когда он вышел, я сел на кровать и вдруг ощутил страшную усталость. Не слишком ли я перестарался с ролью необщительного соседа? Но у меня не было выхода. Если бы я сказал правду, то стал бы первым подозреваемым. К тому же они наверняка заинтересовались бы тем, что я делаю по ночам. А уж обнаружив, что я работаю нелегально…
Я почти не сомневался, что Омар задолжал кому-то денег или совершил что-то очень гнусное, спровоцировав столь жестокую расправу. Было ясно, что копы опросят всех жильцов. И кто-нибудь наверняка намекнет, где искать убийцу.
Бессонная ночь — а было уже девять — все-таки дала о себе знать, и на несколько часов я провалился в сон. Очнулся я от ударов в дверь. Открыв ее, я увидел, как санитары пытаются развернуть носилки, на которых лежал уже упакованный в мешок труп Омара. Они обернулись, когда я возник на пороге своей комнаты. Потом с кряхтением потащили тяжелый груз по узкой винтовой лестнице.
Часы показывали 12:48 пополудни. Я принял душ, побрился и оделся, выбрав для допроса в полиции консервативный стиль. На лестничной площадке криминалисты еще копошились в туалете и комнате Омара, по крупицам, собирая улики. Внизу по-прежнему стоял полицейский пост.
— Здание покидать нельзя, — строго сказал коп в форме.
— Но инспектор Кутар просил меня явиться в commissariat de police к двум часам.
— Ваше имя? — спросил он. Я назвал себя. Коп вытащил рацию и заговорил. В его скороговорке я уловил; «Мсье Гарри Рикс». В эфире возникла пауза, но вскоре в нее вклинился чей-то голос. Коп приложил трубку к уху и произнес:
— D’accord,[139] — потом повернулся ко мне: — Да, вас ожидают ровно в два. Не опаздывайте, monsieur.
Я кивнул и поспешил в интернет-кафе. Как только вошел, Борода закрыл за мной дверь и щелкнул замком.
— Что ты рассказал полиции? — спросил он.
— Вижу, новости распространяются быстро.
— Что ты рассказал полиции?
— Ничего.
— Ничего?
— Я сказал, что Омар был моим соседом, но я совсем не знал его и понятия не имею, кто мог его убить, вот и все.
— Они спрашивали о твоей работе?
— Пока нет.
— Пока нет?
— Сейчас я должен явиться в commissariat de police и сделать заявление.
— Ты не должен ничего говорить о своей работе.
— Поверь мне, я ничего не скажу.
— Ты не должен ничего рассказывать о том, что видел прошлой ночью.
— Я тебе уже говорил я ничего не видел.
— Если они спросят, чем ты занимаешься…
— Буду говорить, что я писатель. Вот так. Теперь доволен?
— Если ты расскажешь что-нибудь еще, мы это узнаем. И тогда…
— Не надо мне угрожать. Я и сам не хочу светить, что работаю нелегально. Так что не волнуйся. Я не подведу.
— Я тебе не доверяю.
— У тебя нет выбора. Точно так же, как у меня нет выбора. Мне остается только доверять тебе… хотя я тоже тебе не верю. А теперь я могу получить свои деньги?
Он полез в карман и вручил мне конверт.
— Будешь молчать — все останется как есть.
— Звучит заманчиво.
— Омар был свинья. Он заслужил смерти.
Меня так и подмывало сказать: никто — даже омерзительный Омар — не заслуживает такого мрачного финала. Но я сдержался и промолчал.
— До завтра, — сказал я.
— Да, — буркнул Борода, — до завтра.
Комиссариат полиции Десятого округа находился на улице дю Луи Блан. Заурядное приземистое здание в три этажа, ничем не выделяющееся среди таких же безликих построек по обе стороны улицы. На входе дежурил офицер. Я сообщил, что приглашен инспектором Кутаром, и назвал себя. Офицер попросил меня присесть. Стулья были дешевые, пластиковые. Стены выкрашены в традиционный для учреждений бежевый цвет. Потолочные плиты пожелтели от сигаретного дыма. Повсюду были развешаны красочные плакаты, призывающие граждан быть бдительными при обнаружении забытых сумок в metro и не садиться за руль пьяными. В углу висел портрет Жака Ширака в рамке. Вскоре в дверь заглянул моложавый мужчина в рубашке с коротким рукавом и с выставленной на всеобщее обозрение кожаной кобурой.
— Мсье Рикс?
Я встал.
— Инспектор Леклерк, — представился коп.
Он провел меня вниз по лестнице. Мы оказались в просторном помещении изолятора временного содержания. На скамейке сидели двое мужчин в наручниках, прикованные к металлическому стержню. Я успел заметить, что дальнем конце длинной скамьи были свободные места, а решеткой камеры томился еще один задержанный.
— Хлопотный день? — спросил я у инспектора.
— Здесь всегда хлопот хватает, — ответил он.
Я проследовал за ним по коридору и вошел в тесный кабинет с двумя столами. Леклерк уселся за первый, отодвинул в сторону бумаги, закурил и объяснил, что готов принять от меня заявление. Он начал подробно расспрашивать, как я обнаружил труп Омара, и, естественно, задал вопрос (как до этого Кутар) о моих взаимоотношениях с соседом.
