Юлия Латынина - Там, где меняют законы
Машина притормозила у киоска. Кунак, сидящий на переднем сиденьи, кивнул, один из спутников Дениса вылез из тачки и вскоре вернулся с бутылкой водки и двумя пакетиками чипсов. Никаких денег, сколько было видно Денису, он при этом в окошечко не протягивал.
— Настоящая? — подозрительно глядя на водку, спросил Кунак.
— Говорит, да, — сообщил парень.
— Если фуфло дал, яйца выдеру, — сказал Кунак, сдергивая крышечку, — водки хочешь?
— Нет, — ответил Черяга.
«Девятка» снова тронулась в путь.
— А ты чем Володарчука-то обидел, следак? — спросил Кунак.
— Ему Извольский сказал, что я на разборку с вашим шефом ездил.
— А чего ты к Володарчуку-то полез?
— Так, — сказал Денис, — в кои веки живое правительство увидишь.
Машина свернула с проспекта Коновалова и теперь мчалась по длинной ухабистой улочке, сплошь заросшей каменными треэтажными домиками. Кунак думал. Это у него получалось с трудом, но что-то в ситуации тревожило Кунака.
— А в дипломате у тебя чего? — вдруг спросил бригадир.
— Ничего, — ответил Денис.
— А у тебя же вроде дипломата раньше не было, — вдруг сообразил тот парень, что слева.
Дипломата у Черяги действительно не было. Дипломат был Кешин. Из Москвы Черяга никаких вместилищ для бумаг не привез, а для денег и документов ему хватало карманов.
— А ну покажь, что в дипломате, — сказал Кунак, оборачиваясь и вынимая из-за спины ствол.
В эту секунду «Девятка» притормозила, огибая опрокинутый прямо на проезжую часть контейнер с мусором.
Денис ударил дипломатом по руке Кунака, рванул ручку и выкатился из машины. Нырнул за контейнер и побежал вверх по улице.
— За ним! — заорал Кунак. Машина вильнула задом в ближайшую подворотню и начала разворачиваться. Бежать вверх было тяжело, дипломат хлопал Дениса по ногам. Денис доскочил до конца переулка, свернул и выругался: переулок упирался в сплошную кирпичную стену.
Денис повернулся и бросился обратно. «Девятка» летела ему навстречу. Денис прыгнул на троттуар, и машина тоже взлетела на троттуар. На мгновенье желтые, тусклые еще в начале сумерек фары ослепили Дениса и заплясали желтыми бликами в неровных окошках первого этажа, слегка вдавленных в землю. Черяга понял, что его сейчас собъют.
«Девятка» накатывалась все ближе.
Боковым зрением Денис заметил справа от себя полуотворенное окно. В отличие от большинства соседних окон, оно не было закрыто решетками, и из-за старости дома начиналось едва в полуметре от земли.
Денис рыбкой бросил в окно. Внешняя рама была распахнута — внутреннюю Денис снес головой, приземляясь в осколках стекла и ветхой замазки. Это была обычная квартира — со старым, крашеной масляной краской полом, с облупившимися от подтеков обоями и ошарашенным старичком, мирно смотревшим телевизор.
На звук денисова падения из кухни выбежала полная женщина в переднике и с громаднейшим ножом, на котором налипли колечки лука. На кухне играло радио и шкворчали в сковороде котлеты.
«Девятка» под окном чиркнула носом по стене и снесла вторую раму, ту, что распахивалась наружу.
— Давай за ним! — услышал Денис голос Кунака.
Денис молча схватил женщину за запястье, выворачивая из ее пальцев нож, выскочил в прихожую и оттуда — в подъезд. Посторонился и стал за дверью, ожидая, пока в нее выскочит преследователь.
Ждать пришлось недолго. Спустя мгновение на площадку перед дверью вылетел здоровый тяжеловес в белом костюме и сбившемся набок галстуке. Рука тяжеловеса сжимала щуплый «макар».
— Леха, за мной! — заорал парень и начал разворачиваться.
Денис понял, что у него нет никаких шансов против тяжеловеса и Лехи, вооруженных пушками. Рука его с ножом поднялась и механически опустилась. Широкое, блестящее от лукового сока лезвие вошло сквозь серую ткань костюма в бок, разрывая кожу и печень. Это был удар, который Денису показывали десять лет назад на тренировках. Удар, которым чаще всего убивали советских военных советников в Афганистане — подошел к человеку, сунул в печень нож и пошел дальше.
Тяжеловес вздохнул и опустился на пол. Кружевные колечки лука посыпались с рукояти ножа на пол. Денис подхватил «макар» из слабеющей руки бандита и выстрелил через дверь.
Лешка взвизгнул. Денис выскочил из своего укрытия. Лешка медленно садился на корточки, зажимая обеими руками бедро. Ствол его валялся тут же, на полу. Черяга молча отшвырнул ствол носком ботинка и выстрелил второй раз. Пуля пробила Лешке коленную чашечку, тот охнул и скорчился под дверью.
Денис выскочил во двор. Здесь, в центральной части города, двор был неширокий и замкнутый, с подворотней, ведущей на улицу, и с волейбольной площадкой. Площадка была огорожена длинными железными прутьями, достаточно частыми и высокими, чтобы в них не пролетал мяч, а по низу ее шли деревянные щиты.
Взвизгнули покрышки, и во двор вкатилась «Девятка».
Денис бросился прочь, вдоль волейбольной площадки. В него выстрелили раз и другой. Площадка кончилась, и вместе с ней кончился асфальт. Денис завернул за угол и побежал вдоль другого ребра площадки, по узкой, заросшей кустами перемычке между железными прутьями и облупившейся стеной дома.
Кунак выскочил из тачки. Дальше он ехать не мог, но стрелять сквозь хлипкое огражденье площадки ему никто не мешал.
— Стой, урод! — заорал Кунак.
Денис ломился сквозь кусты, как молодой лось. Хлопнул выстрел, один за другим. Денис упал под деревянные щиты, тут же вскочил на ноги, и, пригибаясь, бросился обратно к «Девятке».
Через секунду навстречу из-за куста выбежал Кунак. Бандит, видимо, полагал, что его жертва либо лежит под щитом, сраженная пулей, либо бежит без оглядки дальше, туда, где узкая щель между площадкой и домом вливалась в переулок. Ствол в его руках еще успел дернуться, но пули ушли мимо. Денис выстрелил почти в упор. Бандита отбросило в кусты.
Денис хладнокровно сунул руку в карман Кунака и вытащил оттуда ключи от машины и мобильный. Спустя пять секунду беленькая «Девятка» рванула со двора и растаяла в сгущающихся сумерках.
У моста через Осинку Денис свернул вправо и выскочил из автомобиля. Спустя минуту он стоял на бережку, и его неудержимо рвало.
Он вот уже десять лет не убивал человека, и он никогда не убивал людей в мирное время.
Отблевавшись, Денис спустился к реке и прополоскал рот черной водой с масляными разводами. Пустая бутылка из-под газировки, плававшая в камышах вместе с прочим ссором, подмигнула ему блестящей наклейкой. «Надо убираться из города», — мелькнуло в мозгу Дениса.
Спустя несколько минут «Девятка» выскочила на проспект Коновалова и затормозила у дома с нарисованным на стене шахтером. Одной рукой Денис вел машину, другой набирал сотовый номер Извольского, которым его позавчера любезно снабдил Чаганин. Но все было напрасно: телефон директора был выключен намертво, и нетрудно было и догадаться, почему: гендиректор беседовал с вице-премьером или пребывал в близости от последнего.
* * *Вице-премьер Володарчук, директор АМК Извольский и начальник Западносибирской железной дороги Шманов быстрым шагом спустились во внутренний дворик мэрии. Володарчук необычайно торопился; причиной его спешки являлось то, что один крупный московский банк праздновал сегодня вечером свое шестилетие, и праздник обещал быть обалдленным: со жратвой, девочками и шампанским в бассейне. Володарчуку очень хотелось успеть на праздник, и, кроме того, он боялся долго быть вдали от Москвы, опасаясь подлянки от соседей по кабинету.
По счастью, его нетерпение все присутствующие принимали — или делали вид, что принимали, за деловитость.
— Сорок пять миллионов убытков, — на ходу говорил начальник железной дороги.
— Подготовьте иск! Мы этого так не оставим!
— Иван Трофимович, — обратился к московскому гостю Извольский, — мне необходимо с вами поговорить!
— Садитесь ко мне в машину, — распорядился вице-премьер.
Через минуту темно-зеленый внедорожник уносил их по дороге в Ахтарск.
— Иван Трофимович, — начал Извольский, — еще день забастовки, и мой завод встанет.
— И не просите, — сказал московский чиновник, — правительство не будет идти на поводу у шахтеров.
«Еще бы! Бабок у него нет — идти на поводу», — мелькнуло у Извольского, а вслух он обрадовался.
— И не надо! — почти закричал директор, — разгоните их! Ведь есть же законы, которые запрещают такое безобразие, вон, в Англии даже пикетчиков арестовывают!
— Как — разогнать? — изумился Володарчук, — солдатами, что ли?
— А и солдатами! ОМОНом! Внутренними войсками!
— На разгон мирных людей мы не пойдем, — заявил Володарчук, — это прерогатива местной власти. Вот пусть губернатор прикажет своей милиции и разгоняет.
