Юлия Латынина - Там, где меняют законы
— Продай их Извольскому, — сказала Ольга. — Ты слышал, что сказал попугай? Тебе сто кусков дадут.
Черяга покачал головой.
— Извини, Олечка, — сказал он, — ты знаешь, я как-то совершенно не представляю себя в роли человека, который приходит к Извольскому и предлагает продать ему бумаги. А в противном случае их-де купит Негатив.
— Я могу пойти к Извольскому, — деревянным голосом сказала Ольга. — Я поделюсь с тобой. Пожалуйста.
Денис улыбнулся как можно спокойней.
— Нет, Олечка.
— Тогда я тебя убью, — сказала Ольга.
— Из-за денег?
На лице девушки появилось странное выражение — выражение воробьихи, защищающей свое гнездо.
— Ты не понимаешь, — сказала Ольга, — мне нужны деньги. Я беременна.
— От кого?
— Не знаю. Мне все равно. Понял? — мне все равно, кто из вас, похотливых кобелей, отец этого ребенка. Но я хочу, чтоб он жил. Я хочу, чтобы он жил не так, как я, ясно?
— И на котором ты месяце? — спросил Черяга.
— На третьем. Пустячок. Можно сделать аборт. Эти… — Ольга усмехнулась белыми-белыми зубами, — потребуют от меня аборта. Скажут, если уж ты, сука, по глупости залетела, то будь добра исправься и приведи себя в рабочее состояние. А я не хочу аборта, понял? И мужа не хочу. Вы мне все осточертели. Я ребенка хочу. Тебе карьеру надо сделать, да? Ну как же, принесешь документы, попадешь в наградные списки. А мне плевать на твою карьеру.
Черяга пошевелился.
— Стоять! — закричала девушка. Она была близка к истерике, и Денис подивился, что она до сих пор так хорошо держалась. — Ты думаешь, я что у Извольского попрошу? Квартиру и работу. У него куча связей. Пусть позвонит куда-нибудь и устроит секретаршей. Думаешь, он не поймет? Думаешь, он…
Черяга спрыгнул с кухонного столика. Оглушительно грохнул выстрел, кроша дорогой розоватый кафель. В следующую секунду Денис вывернул руку Ольги и швырнул девушку на пол. Папка спланировала под диван и забилась там в угол.
Ольга, придавленная его телом, билась и кусалась, а потом уткнулась лицом в розовый, мягкий как снег ковер, и заплакала.
Денис заткнул за пояс ольгин самопальный «бульдог», зацепил со стола горсть салфеток и прошел в гостиную. Там, по здравом размышлении, он взял салфеточкой «хеклер-кох» и подтолкнул его поближе к Головатому. Самодельный «бульдог» он тщательно протер и вложил его в безвольно провисшую руку попугая Кеши. Рукоять у револьверчика была деревянная, отпечатки пальцев на ней должны были оставаться плохо, но рисковать Денис не хотел. Свой собственный, — вернее, доставшийся от брата «ТТ» — Денис подобрал и сунул за пояс.
В таком виде картина скоротечного огневого конфликта обретала подобающую ясность. Правда, оставались еще две пули от «ТТ», застрявшие в стене по ту сторону хельги. И внимательный специалист мог удивиться, по какой причине покойный Головатый сначала стрелял не в своего убийцу, а через дверь в прихожую. В ту самую дверь, из-за которой вылетели пули «ТТ». Но что-то подсказывало Денису, что местная ментовка не будет столь дотошно исследовать картину происшествия. Он вернулся на кухню.
Ольга по-прежнему лежала на ковре, и плечи ее вздрагивали. Все так же пользуясь салфеткой, Денис отвернул кран, и налил Ольге холодной воды. Зубы девушки стучали о край стакана.
Денис запрыгнул на столик, тщательно протер сейф внутри и снаружи, поставил обратно полочку и книги. В сейфе лежала еще пачка долларов, толстая и перевязанная красной ленточкой. Денис взял доллары и кинул их на колени Ольге. Та жадно схватилась за деньги.
— Ты где отпечатки оставила? — спросил Денис.
— На дверях, — механически ответила девушка.
Это было плохо. Он тоже оставил отпечатки на гладкой стальной ручке двери, и в ментовке могло не понравиться, что ручку после двух покойников, перестрелявших друг друга, кто-то протер. А с другой стороны — ну и что?
Сейчас перед чернореченскими ментами имеется классический по своей простоте случай: два сотрудника банка повздорили и в запарке перестреляли друг друга. Ну бывает с банкирами. Спрашивается, если сын гендиректора «Чернореченскугля» может при всех на вечеринке охаживать стулом мэра, то почему два сотрудника банка не могут в расстройстве чувств употребить друг друга?
Какой опер в своем уме захочет менять это приятную картину на два «висяка», ведущие к ухудшению показателей и увеличению количества выволочек?
Денис вытер ручки и вернулся в кухню. Ольга сидела на полу, расставив ноги, и пересчитывала деньги. Рядом с ней стоял недопитый стакан воды.
Денис вымыл стакан, вытер его полотенцем и поставил обратно на полку. Все — тщательно следя за своими пальчиками и касаясь поверхностей только через полотенце.
— Пошли, — сказал Денис.
— Давай обыщем квартиру, — проговорила Ольга, — у него еще должны быть бабки.
— Хорошего понемножку. Радуйся, что сюда ментовка уже не приехала.
* * *Было уже девять вечера, когда Денис Черяга, в свежем костюме и с дипломатом в руке, подошел к зданию «Чернореченскугля». Возле здания клубилась небольшая толпа, в основном из шахтеров, и площадь вокруг была уставлена вперемешку милицейскими канарейками и дорогими иномарками, частью с ахтарскими номерами. Во главе колонны стоял «Брабус»-красавец с кожаными сиденьями и отделанным красным деревом салоном.
Черяга вдруг сообразил, что вице-премьер прилетел в ахтарский аэропорт, и часть машин, скорее всего, выделял комбинат. И коль скоро тачка Извольского здесь, то и сам он неподалеку. Вряд ли директор одолжил свою любимицу вице-премьеру и устоял от искушения сесть на соседнее сиденье.
В холле «Чернореченскугля» дремал, упершись дулом автомата в колонну, старый охранник. При виде Дениса он встрепенулся и спросил:
— Вы куда?
Денис показал книжечку Генпрокуратуры.
— Коллеги с вице-премьером приехали, — сказал Денис, — надо поговорить.
Охранник посторонился. Услужливые стрелочки с надписью «СОВЕЩАНИЕ» привели Дениса на второй этаж, где перед запертой белой дверью скучали двое охранников.
Денис хотел было пройти в дверь, но его не пустили.
— Мне к Володарчуку, — объяснил Денис, предъявляя свое удостоверение.
— Вот совещание закончится и подойдете, — сказали охранники, — во время совещания не велено пускать.
Денис устроился на ступеньках и стал ждать. Ждать, по счастью, пришлось не столь долго: вице-премьер потратил на шахту три с половиной часа, а на совещание — только полтора.
Ровно в десять двадцать двери белого зала распахнулись, и из него вышел Володарчук в сопровождении свиты. Клубящаяся толпа народа мгновенно заполнила коридор.
Володарчук шел быстрым, упругим шагом, и справа от него шел Извольский. Директор меткомбината заметно хромал после покушения, но Володарчук шагу не сбавлял, и грузный Извольский прыгал за ним, как курица с перебитой лапой, и что-то настойчиво говорил в ухо.
— Нет, силу мы применять не будем, — заявил, поворачиваясь к Извольскому, вице-премьер. — Мы не полицейское государство, ясно?
— Иван Трофимович, — сказал Денис, протискиваясь к Володарчуку, — мне необходимо с вами поговорить.
Вице-премьер обозрел следака. Взгляд черных веселых глаз отметил мятый костюм и синяк под глазом.
— Ты где такую дулю схлопотал? — спросил вице-премьер.
— Это московский следователь, — объяснил сбоку Извольский. — Его СОБР задержал, когда он с местным бандитом в одном джипе на разборку ехал.
Лицо вице-премьера остекленело.
— Выкиньте его из здания, — приказал московский начальник и пошел вон из зала. Невысокий крепыш в летнем костюме, тусовавшийся за правым плечом вице-премьера, выступил вперед и нежно повлек Дениса за собой.
У входа в «Чернореченскуголь» притормозила милицейская «Девятка», и из нее высунулись двое ребят Негатива.
— Эй, вы местные или областные? — окликнул их охранник.
— Местные, — не сморгнув, отрапортовал водитель.
— Заберите этого парня и чтобы он шефу на глаза не попадался, ясно?
Денис хотел было рыпнуться, но охранник резким ударом послал его прямо в объятия выскочившего из «девятки» бандита. Машина взвизгнула и сорвалась с места.
Бригадир Негатива, — теперь Денис вспомнил его кличку — Кунак — обернулся к следователю и оскалил зубы.
— Ну что, влетело? Куда тебя отвезти-то?
— Да хоть здесь высади, — сказал Денис.
— Ты уж извини, Денис Федорыч, — усмехнулся бандит, — мы тебя лучше домой отвезем.
Машина медленно перевалили через трамвайные пути и поехала к северскому району.
Денис промолчал. На коленях у него лежал дипломат, в дипломате — папка, вынутая из сейфа покойного Кеши, и Денису меньше всего хотелось, чтобы бандиты вдруг задались вопросом — а чего это ради он полез к вице-премьеру?
