Леонид Рудницкий - Бомж городской обыкновенный
Желание послужить отечеству, как когда-то гардемарины. Желание закрыть глаза, чтобы не смотреть на весь этот бедлам.
Низменные желания были куда многочисленнее и выглядели заметно энергичнее, жизнеспособнее. Среди них выделялись диким видом и необузданным нравом желания выпить и закусить, желание закурить, желание трахнуться, желание послать всех в жопу, желание что-нибудь украсть и желание врезать кому-нибудь по сусалам. Они были ободранными, волосатыми, пьяными и смотрели исподлобья.
«Хорошие ребята, – подумал Витек. – Нужно только уметь направить их энергию в нужное русло».
Желания переругивались между собой на предмет, кто из них главнее. Иногда между ними вспыхивали драки, всегда, впрочем, непродолжительные и бескровные. Здесь бурлила жизнь.
Никем не узнанный, Витек обошел площадку и направился дальше. Он уцепился за одинокую ночную мысль, потом пересел на сонную думу, потом опять перешел на мысль и приехал по знакомому адресу.
Уродов там не оказалось. Валялись пустые бутылки, остатки закуски, обрывки газеты «Спид-инфо», но их самих там не было. Исчезли и рваные ватные одеяла, на которых они раньше валялись.
Поначалу Витек подумал, что они сами убрались из его головы, и обрадовался. А потом засомневался – не могло все быть так просто. Он решил их поискать.
Кружить по извилинам ему пришлось долго. Он пересаживался с думы на думу, с мысли на мысль, а глухие закоулки, где они не ходили, обследовал пешком. Уроды как провалились.
Он обыскал оба полушария и ничего не нашел. Он готов уже был поверить, что они действительно ушли. Им приказали – и они сделали ноги. Говорил же Жак, что они не властны над собой.
Витек сел в тени, прислонился к извилине и решил немного отдохнуть, перед тем как покинуть голову. Из тени ему было видно несколько больших извилин, сам же он оставался незаметным. Всюду было тихо.
Вдруг приподнялся край большой извилины и оттуда появился Купим Волосы. Озираясь по сторонам, он отошел, справил малую нужду и заторопился обратно.
Он словно бы чего-то боялся. Витек теперь понял, откуда до него доносился едва заметный запах аммиака.
Он выждал немного и направился туда, где исчез Купим Волосы. С величайшей предосторожностью он приподнял край извилины и просунул туда голову. Там была естественная пещера, вытянутая в длину и поворачивавшая вдали направо. Надеясь на удачу, Витек пробрался в нее и тихо пошел вперед, припадая к стене при малейшем шуме. За поворотом пещера расширялась и своды ее поднимались. Здесь было место пересечения множества нервных окончаний, которые выглядели как узлы канатов разной толщины. Уроды насовали в эти узлы каких-то пластиковых рычагов, похожих на большие зубочистки, и Жак объяснял Купим Волосы, куда надо жать, чтобы добиться от Витькового тела того или иного движения.
«Поубивать бы их на месте, – подумал Витек, – а рычаги воткнуть им в задницу!» Но он понимал, что в одиночку с двумя не справится. Вот был бы здесь Иван – тогда другое дело. Он пожалел, что в прошлый раз дал слабину и не выбросил наглых тварей из своей головы. «Тоже мне – "ментальные бомжи", – подумал он со злостью. – Пидоры гнойные! Залезли в чужую голову и теперь хозяйничают».
Он решил, что вернется с Иваном, как только тот появится, разберется с ними и уничтожит их командный пункт, не дожидаясь советов Профессора. А пока оставит все как есть.
Он тихо вышел наружу и покинул голову. Остаток ночи его никто не беспокоил.
49
Вечером бомжи сидели на решетке, пили воду «Лескин шиш» и отдыхали от пьянства. Витек с непонятно откуда взявшейся неприязнью посмотрел на Ивана. «А ведь он хотел меня убить, – вспомнил он. – Ну не убить, но изувечить – точно. Он сам об этом говорил. А я теперь, как дурак, ему помогаю. Кто он мне: сват, брат, друг детства? Так, троюродный плетень моему забору. Если разобраться – он продолжает оставаться для меня опасным. Вдруг у него опять крыша поедет, а я буду спать рядом? Тут уж он своего не упустит». Иван поймал его взгляд.
– Ты чего, брат? – спросил он.
– Чего «чего»? – неприязненно переспросил Витек.
– Смотришь так.
– Тебе показалось, – и отвернулся.
Но думать об Иване не перестал. Кто-то словно нашептывал ему мысли, которых у него до сих пор не было. «У проблемы есть решение, – думал он. – Придушить его во сне. Спящим он не окажет сопротивления. Надо только дождаться, пока на решетке никого не останется. Или увести его ночевать в другое место. Тогда одним махом решится множество проблем. Я буду гарантирован от его повторного помешательства. Все деньги от ишака достанутся мне. Я избавлюсь от забот о нем, которые сдуру взвалил на себя. Тоже мне, друг, блядь, выискался! Никакой он мне не друг. Так не бывает, чтобы сначала был врагом, а потом стал другом. Или одно – или другое».
Ивана удивил и насторожил холодный и какой-то колючий взгляд Витька. Он не видел у него такого даже в те времена, когда сам за ним гонялся. «С чего это он мне помогает? – подумалось ему. – Не ищет ли он выгоду? Не нужно забывать, при каких обстоятельствах мы в первый раз встретились. Может, он хочет, чтобы я стал его человеком в правоохранительных органах? Он втерся ко мне в доверие и рассчитывает, что после всего, что он для меня сделал, я не смогу ему отказать и стану информировать о планах наших действий против них. Он предупредит свое начальство и выслужится за мой счет. Нет, пора закрывать лавочку. Нужно сдать его, куда следует. А то я с ним миндальничаю, а он выберет момент да и огреет меня еще раз дубиной по темени. Тогда уж мне точно никакие врачи не помогут. Сегодня же ночью все и сделаю».
Наступила ночь. Бомжи куда-то разбрелись. Одних голод погнал на поиски еды, других похмелье погнало на поиски выпивки. Третьих непонятно что погнало неизвестно куда.
Витек и Иван остались одни. Оба спали. Вернее, спал Иван, а Витек только притворялся спящим. Он прикидывал, хватит ли у него сил придушить Ивана. Если тот будет спать крепко, то да. Лучше бы, конечно, сломать ему шею, как делают в боевиках, но для этого надо стоять сзади и действовать со знанием дела, а он этого ни разу не делал и не умел. Ладно, справится и так.
Он подождал, пока Иван станет всхрапывать и решил: «Пора!» На улице уже не осталось прохожих, машины тоже почти исчезли, ночь была безлунная, и фонари поблизости не горели. Можно было не опасаться, что кто-то увидит и помешает.
Он тихо склонился над Иваном. Судя по всему, тот видел уже десятый сон. Его могучая грудь мерно вздымалась, а носовая полость издавала низкий мощный храп, похожий на рокот двигателя «порше». Витьку на мгновение стало жалко уничтожать такой великолепный экземпляр человеческой породы, но выхода, как ему казалось, не было.
Он выдохнул и схватил Ивана за шею. Его пальцев едва хватило, чтобы обхватить ее. Витек что есть силы сжал их.
И сразу же понял, что не сможет его задушить. Он никогда еще не видел такой отвратительно бугристой шеи. Вместо подвижной кожи и тонких дыхательных трубок, как он ожидал, под пальцами ходили пласты мышц, которые никак не хотели сжиматься. Они напоминали несколько тугих велосипедных шин, соединенных вместе. Витек пыхтел и возился то так, то эдак, но ничего не выходило – накачанная шея Ивана была неприступной. А сам Иван продолжал спать. Витек подумал, снится ли тому, что его сейчас пытаются задушить или же только то, что он надел рубашку со слишком тугим воротничком и нужно бы расстегнуть верхнюю пуговицу.
Он понял, что затея провалилась и пора делать ноги, пока Иван не проснулся. Но пальцы словно свела судорога – теперь он уже не мог их разжать.
И тут глаза Ивана открылись. Витек едва не обделался со страху. Иван несколько секунд смотрел на него в упор, а потом спросил:
– Помочь?
– Не надо, – глупо ответил Витек, – я сам.
– Нет уж! – сказал Иван. – Давай, помогу!
Он легко оторвал пальцы Витька от своей шеи, на которой не осталось даже покраснения, рывком сел, заломил бомжу руки за спину, заставил лечь лицом вниз и стал связывать запястья выдернутым у него же брючным ремнем.
– Пусти! – вырывался Витек. Но Иван не ослаблял хватку:
– Вот доставлю куда надо, – зловеще сказал он, – там и отпущу.
Он придавил Витька коленом, и тому стало трудно дышать. К его счастью, в это самое время на решетку вернулись Рябой и еще двое его не слабых приятелей. Они раздобыли где-то жратвы и собирались перекусить.
Рябой мигом оценил обстановку. Он схватил прислоненный к стене деревянный брусок и замахнулся на Ивана.
– Отпусти его! – велел он.
Двое других бомжей приняли угрожающие позы. Иван посмотрел на них и нехотя отпустил Витька.
– Он хотел меня задушить, – сообщил он в свое оправдание. – Во сне набросился.
Ему не поверили – слишком велика была разница в весовых категориях.
– А говорил, что он вылечился, – сказал Рябой, обращаясь к Витьку.
