Дмитрий Иванов - Где ночуют боги
А потом Вася заплакал. Просто так, без причины, ведь день рождения явно удался, мечта сбылась, был орлом, и герои Эллады понравились. У Лены долго не получалось ни успокоить Васю, ни понять, из-за чего он плачет, что болит. У Васи ничего не болело. Просто он хотел видеть папу, он привык, что папа всегда появлялся в этот день, и Вася не мог понять, почему нарушается правило. Лена поняла не сразу, а когда сумела установить доверительный диалог с Васей и узнала, почему он плачет, объяснила ему, что папа очень занят, он в командировке, по поручению дяди Путина – самого главного дяди страны. Вася сказал, что даже самый главный дядя страны не имел права забирать папу в его день рождения. Лена сказала, что папа и сам не хотел уезжать, но так бывает, взрослые иногда должны делать то, что совсем не хотят. Вася спросил: «а зачем?» Лена не могла ответить прямо, что «за деньги», и сказала:
– Потому что взрослые люди испытывают такое чувство, называется «чувство долга».
Вася ответил на это, что не хочет испытывать такое чувство, когда вырастет. Лена ничего не ответила, обняла Васю и прижала к себе, чтобы он не видел, что она плачет. Потом мальчик уснул в обнимку с медведем хэндмэйд, его подарили Васе бабушка с дедушкой – родители Антона Рампо, мать-богомолка и отец-фотохудожник. Так прошел восьмой день рождения Васи.
Антон в это время лежал. А люди стояли вокруг него. Смотрели и что-то друг другу говорили. Антон не слышал что. Он вообще ничего не слышал – он оглох. Антон просто смотрел на людей, которые стояли вокруг него и шевелили губами, как окуни. Потом люди-окуни стали улыбаться Антону. Антон улыбался в ответ. Он вел себя как младенец: улыбался всем, кто улыбается ему. Так прошел первый день Антона Рампо после гнева титанов.
Слух вернулся на следующий день рано утром. Когда Антон проснулся, он услышал птиц. Антон не знал, как они называются, но он мог слышать, как они цвиркали-чвиркали. Антон лежал, слушал птиц и улыбался.
Потом опять пришли люди: три деда, мальчик и девушка. Они сначала смотрели на Антона и обсуждали что-то между собой на языке, который Антон не мог понять. Антону было немного тревожно, он не знал, что люди хотят с ним сделать. Тогда Антон на всякий случай опять стал улыбаться. Люди стали поглядывать на него с тревогой.
Один дед, круглолицый, полноватый, солидный, с проницательным взглядом сицилийского дона, спросил Антона по-русски:
– Ты что улыбаешься? А? Ты что, дурачок?
Антон ничего не ответил.
Дед сказал, указав на себя:
– Карапет. Я – Карапет. А ты?
Антон молчал.
Тогда Карапет указал по очереди сначала на второго деда, высокого и широкого, очень крупного, похожего на гладко выбритого Кинг-Конга, и сказал:
– Нагапет! Он – Нагапет!
Потом указал на третьего деда, худосочного, маленького, с грустными глазами, похожего на огорченного гнома, и сказал:
– Гамлет! Он – Гамлет!
Ударение во всех трех именах: Карапет, Нагапет и Гамлет – было на последний слог.
Потом Карапет опять спросил Антона:
– Карапет, Нагапет, Гамлет. А ты кто? А?
Антон улыбнулся, кивнул, он понял, что так деды называют сами себя, что так их зовут. Но Карапету он ничего не ответил – он не знал, как его зовут.
Нагапет сказал тогда сердито Антону:
– Люди тебя спрашивают, ты молчишь. Ты что, не помнишь, ты кто? Ты что, никто? А? Говори!
Антон послушно сказал:
– Никто.
Это было первое слово, которое он сказал после того, как пришел в себя.
Антон быстро учился. Скоро он уже говорил простые слова. Потом он поел. Его покормили мальчик и девушка, пришедшие с дедами. Мальчику было лет семь. Он был чернявый, щуплый, с темными бровями и темно-карими, почти черными, глазами. Они придавали лицу суровое, взрослое выражение. Девушка была высокая, худая, черты лица – тонкие, длинные, руки тоже тонкие и длинные. На Антона девушка смотрела с сочувствием, как на больного. Она покормила его с ложечки чем-то вкусно пахнущим, но потом суровому мальчику не понравилось, как Антон смотрит на девушку, он отобрал у нее еду и сам стал кормить Антона. Антон огорчился, но все съел, потому что суровый мальчик так смотрел на него, что было понятно – съесть надо все.
Уходя от Антона, три деда сказали мальчику с девушкой, что хотят позвать Ларис. Ударение в этом имени они ставили, наоборот, на первый слог.
Ларис вскоре пришла. Она оказалась армянской бабушкой. Глаза у нее были веселые, зеленовато-желтые, как ягоды крыжовника на солнце, лицо – круглое, мягкое, а выражение лица почти всегда такое, как будто Ларис старается сдержаться, чтобы не засмеяться в голос. Волосы у бабушки были ярко-рыжие, вьющиеся и непослушные, с одной широкой, седой, белой прядью, нос длинный, с горбинкой и очерченными резко ноздрями, другому лицу такой нос придал бы вид грозный, но на лице Ларис этот грозный нос смотрелся как добродушный розыгрыш. Ларис была похожа на очень доброго волшебника, который, в целях конспирации, принял временно вид армянской бабушки, а потом решил, что в этом виде исполнять свои волшебные обязанности даже лучше, и так и остался старушкой по имени Ларис.
Карапет, Нагапет и Гамлет позвали Ларис, потому что она всю жизнь была медсестрой. Она помогала людям, а Антон в помощи явно нуждался. Армянская бабушка стала сиделкой позабывшего все Антона. На четвертый день Антон попробовал встать. Оказалось, что он может ходить, чему Ларис очень обрадовалась и сказала, что, значит, позвоночник и ноги не сломаны, и Антон молодец, и совсем не дурачок, потому что у него взгляд умный. Когда Антон стал ходить, сиделка ему была уже не нужна, а вот проводник был необходим. Потому что он не знал, куда ему идти, и не знал зачем. Он ничего не помнил и, несмотря на умный взгляд, ничего не понимал. Ларис стала его проводником.
Ларис рассказала Антону, что он чуть не погиб во время схода снегов на Аибге. Она знала, что так будет, что снега сойдут с гор, потому что видела вещие сны. Ей недавно приснилось, что она идет к колодцу с ведрами, подходит и видит: вода из колодца выплескивается. Ларис сразу сказала соседям, что снег с гор сойдет, и потому никто из них не ходил в эти дни в горы и не пострадал. Досталось только Антону.
Потом, когда сход снегов прошел, Сократ побежал посмотреть, что натворила река, и нашел на берегу Антона. Сурового мальчика, который кормил Антона с ложки, звали Сократ. В другое время Рампо, будучи человеком начитанным, удивился бы такому имени мальчика в горной деревне. Но он не удивился – он перестал быть начитанным, поскольку совершенно ничего не помнил. Еще Антон узнал, что тонкую девушку зовут Аэлита и она старшая сестра Сократа.
