Борис Палант - Дура LEX
— Что он говорит? — встрял Джон.
— Джон, я тебе все расскажу, когда будет что рассказывать, — раздраженно ответил я.
Джон понимающе улыбнулся. Работать с ним было приятно.
— Беслик, у тебя доля в казино официально зарегистрирована?
— Ну.
— Беслик, да или нет?
— Ну вы тут в натуре менты. Ты чей, блин, адвокат?
— Твой адвокат Джон, а я ему помогаю. Ты в доле в казино официально или нет? В каком казино? Как оно называется? Где расположено?
Беслик назвал казино и его адрес, но насчет официальности своего долевого участия сомневался. Беслик также сомневался, официально ли он женат. Точно знал, что у него есть сын, но возраст сына знал приблизительно: «малой еще». Всю эту информацию я перевел Джону.
— Как он сам формулирует цель своего приезда? — спросил Джон.
— Цель — бизнес, снять с этих пидоров бабки, — ответил Беслик.
— Уладить финансовые вопросы с должниками, — перевел я.
— Какова сумма долга, кто кредитор и кто должник? — продолжал задавать неприятные вопросы Джон.
Я попросил Беслика рассказать, кто дал деньги, кому и сколько.
— Ребята скинули лимон Шихману через офшорку. Этот пидор приезжал в Москву, наобещал горы, а сам свалил с бабками. Урою гниду.
— Беслик, как вы познакомились с Шихманом? — спросил я.
— Через писателя Илью Горского. Этот гребаный Шихман такого человека уважаемого подставил.
— А при чем здесь Армен?
— Они вместе работают. Такой же гнойный пидор, как и Шихман.
— А где Шихман?
— Свалил, как только узнал, что мы приехали. Еле Армена вычислили.
— Беслик, у вас есть какие-нибудь расписки от Шихмана или от Армена?
— В Москве что-то есть. Что он взял бабки и вернет с процентами. Он обещал вернуть полтора лимона через три месяца. А уже полгода прошло, и ни хера. Мы предупреждали пидора, что он с огнем играет. Мы по-хорошему с ним хотели.
Я рассказал ситуацию Джону. Он покачал головой.
— Значит, кредитора нет, деньги бандитские, нелегальные, расписок на официальную компанию нет. Представить Беслика и Левана как лиц, действующих по поручению компании-кредитора, нереально, — заключил Джон. — Ты объясни ему, что такое киднеппинг. Хотя он такой темный, что вряд ли поймет.
— Беслик, слушай внимательно, — начал я. — В Америке, если должник не платит, долги разрешено получать только через суд. Любая попытка получить долги через угрозы или применение силы является уголовным преступлением.
— Что ты мне лекции читаешь? Тебе бабки заплатили, вытаскивай меня отсюда, а не лекции мне читай. Я сам тебе лекцию прочесть могу. Не могу я больше здесь. А этот мусор (он кивнул на Джона), если не может помочь, пусть отдаст бабки и идет на хер! — почти проорал Беслик.
— Слушай дальше, Беслик, — невозмутимо продолжал я. — Перемещение человека против его воли путем применения силы или угрозы называется киднеппингом. Если прокурору удастся доказать, что Армен не желал перемещаться вместе с тобой и Леваном, то это будет считаться насильственным перемещением, то есть киднеппингом. За это, Беслик, в Америке можно получить до двадцати пяти лет тюрьмы, но в вашем с Леваном случае наверняка меньше, потому что, как я понимаю, физического насилия не было, угрозы применения оружия не было. Но если на суде всплывут такие слова, как «организованная преступность», то это, безусловно, осложнит дело.
— Ты че херню порешь? — опять заорал Беслик. — Это была его тачка! Никуда мы его не увозили, мы же тут дорог не знаем! Ты что, въехать не можешь — они бабки украли. Что за долбаная страна! За свои же бабки сижу! У нас такого наглого беспредела нет.
— Беслик, какая разница, как у вас там? Ты должен знать, как у нас здесь, чтобы вместе с адвокатом построить наиболее эффективную защиту. Кроме того, скоро будет слушание, на котором будет решаться, выпустят ли тебя до суда под залог. Мы что-то должны рассказать о тебе положительное. Поэтому нам важно знать, женат ты или нет, есть у тебя дети или нет, где ты работаешь, есть ли у тебя средства к существованию в Америке, какой источник этих средств. Мы также должны знать подробности вашей встречи с Арменом. Как вы его нашли, как вы к нему пришли? Договаривались ли о встрече заранее? Какой разговор состоялся с Арменом в присутствии его жены? Говорили ли вы что-либо угрожающее, схватили ли вы его, ударили или толкнули хотя бы раз? Что он ответил на предложение прокатиться? Ты должен понять, что Армен и его жена уже показания в ФБР дали, причем не самые для вас хорошие, иначе бы вас тут не держали. Так что рассказывай нам все в подробностях.
Я вкратце перевел Джону свое обращение к Беслику. Джон одобрительно кивнул.
Беслик рассказал, что в «Кинкут» (ни он, ни Леван так никогда и не смогли выговорить «Коннектикут») их привез русский таксист, которого они наняли на весь день. Таксист должен был их ждать недалеко от дома Армена. Они приехали днем, позвонили в дверь, им открыла жена. Сказала, что Армена нет дома и он будет не скоро. Леван сказал, что они никуда не торопятся и подождут Армена. Зашли внутрь, попросили чаю и предупредили, что из комнаты никуда выходить не надо. И звонить никуда не надо. Вопреки заверениям жены, Армен вернулся скоро. Тут же «перебздел», когда увидел Беслика и Левана. Давайте, говорит, выпьем за ваш приезд. Ну, Леван ему и говорит:
— Конечно, выпьем, но сначала, падла сучья, поговорим. У нас мужской разговор. Поехали.
В машине Армен рассказал, что он вообще ни при чем, что Шихман все бабки всадил во что-то на бирже и, наверное, просрал. Мы ему:
— Какое, на хер, просрал? Это что, ваши с Шихманом бабки были? Ты не гони, пидор сраный, волну, потому что нам по хер — с тебя снимать или с Шихмана.
Весь рассказ Беслика я перевел Джону. Затем попросил Беслика повторить еще раз, как их арестовывали. Джон внимательно выслушал, что-то записал.
— Когда вы меня вытащите отсюда? — глухо спросил Беслик. — Я здесь подохну. Здесь никто по-русски не говорит, не с кем слова сказать. — И вдруг заорал: — Я же, блин, человеческим языком прошу — вытащите меня отсюда! Я вам, суки, яйца повырываю!
— Беслик, мне пора к Левану. Пошли, Джон, — сказал я и вышел из комнаты, не попрощавшись с сидельцем.
— Что-то произошло? — спросил Джон, когда мы вышли.
— Да, Джон, он пообещал нас оскопить, если мы его немедленно не вытащим из тюрьмы.
— Неужели? — иронично сказал Джон. — Ты знаешь, у меня было много клиентов итальянцев, латинос, были чернокожие, но никто из них себя так не вел. Этот говнюк всего несколько дней провел в тюрьме, и он уже больше не может! Ну и что он будет делать — побег устроит? Я думал, русские крепкие ребята.
