Мария Метлицкая - Всем сестрам... (сборник)
«У меня все хорошо, – подумала она. – У меня все даже очень хорошо. Работа, слава богу, есть, квартира – тоже. Есть Николаев, умный, честный, надежный, порядочный, между прочим. Есть свобода – а это самое главное. Никаких скелетов в шкафу. Никаких пут, оков и обязательств. Захочу – ребеночка рожу, от любимого, между прочим, человека. В общем, все у меня хорошо. И получается, что я – самая счастливая. Точно, самая счастливая. Особенно когда есть с чем сравнить».
Она улыбнулась и с головой нырнула в пышную душистую пену.
А Патрисия Каас, как всегда, пела о любви.
Мечта
Таня Клименко, одинокая женщина тридцати шести лет, мечтала о шубе. Шуба снилась ей по ночам – длинная, в пол, цвета горького шоколада, обязательно с капюшоном. Шуба переливалась и сверкала, как колкий настоящий первый снег под светом уличного фонаря. Она была легкой, почти воздушной – мех в руке сжимался и тут же плавно, как цветок, раскрывался. Таня мысленно нежно гладила шубу, проводила ладонью по ворсу и против, трогала рукой легкую шелковую подкладку – и блаженно засыпала.
Этот сон приходил к ней почти ежедневно, отвлекая от тяжелых назойливых мыслей о куче несделанных дел. Засыпала Таня с улыбкой на губах.
На шубу, свою шоколадную мечту, она копила долгих три года. Какая зарплата у диспетчера аэропорта? Ей почему-то казалось, что наденет она шубу – и тут же придет счастье в виде мужа и, как следствие, детей.
На шубу были возложены многочисленные и обязывающие функции. Конечно, она должна сделать талию стройнее, выше, тоньше. Скрыть неприятные и опасные места – отвратительные валики на бедрах и складку на спине. Да просто должна украсить Таню, а когда мех не украшал женщину?
Таня про себя все понимала. Внешность обычная, как говорится, никакая, среднерусская: голубые глаза, курносый нос, светлые волосы. В шубе она точно станет таинственней, женщиной-загадкой. К шубе еще полагались сапожки на каблуках и элегантная маленькая сумочка, а не вечный баул, куда влезает пакет молока и три килограмма картошки.
Таня представляла: идет она в шубе, взгляд – куда-то вдаль, поверх суеты. Идет медленно, но не осторожно, не заглядывая себе под ноги, просто идет и несет себя как самую большую драгоценность, подарок. Кому – подумаем, будем выбирать, и прохожие мужского пола будут терять самообладание и оборачиваться Тане вслед.
Она не будет бежать за автобусом и толкаться, прорываясь внутрь. Она не будет носить тяжелые пакеты с надписью «Пятерочка». Шубе это не по ранжиру.
А в субботу она поедет в центр, на бульвары. И будет медленно плыть по заснеженной и прекрасной Москве, пахнущая свежестью и немножко духами. Ее бледные щеки покроет румянец, а на ресницы будет падать плавный и медленный снег.
И однажды, скажем, на Арбате, к ней подойдет высокий мужчина с висками, слегка тронутыми сединой, и предложит зайти в ближайшее кафе выпить чашечку кофе.
Или, например, вот так: у мостовой притормозит красивая перламутровая машина, и из нее выйдет опять же высокий мужчина с висками, слегка тронутыми сединой, и предложит подвезти Таню до дома.
А дальше будет все замечательно. Он, конечно, окажется одинок – за плечами два неудачных брака. Он не идиот, чтобы общаться с сопливыми малолетками, которых сейчас пруд пруди, которым нужно понятно что. Нет, он совсем не дурак. Ему нужна зрелая женщина бальзаковского возраста, когда природа еще благосклонна, но мозги уже на месте. Москвичка, из приличной семьи. Немного мечтательница, но вполне реалистка. Осознавшая, что в жизни деньги не главное, а главное – уважение, взаимопонимание и домашний очаг. И семейный ужин на чистой и уютной кухне – первое, второе и компот с печеньем.
Словом, шуба в корне должна были изменить Танину жизнь. На нее возлагались самые строгие обязательства.
Наконец деньги были собраны, и Таня поехала за шубой. Понятное дело, не в Лужники, а в хороший магазин, ошибиться она не имела права.
Она увидела ее сразу – долго выбирать не пришлось. Именно такую, какую намечтала. Увидела, и сердце замерло: вдруг не подойдет? Но ушлая продавщица перехватила Танин испуганный взгляд и ловко набросила шубу ей на плечи. Таня осторожно засунула в рукава руки, застегнула крючки и громко вздохнула. Шуба была впору, тютелька в тютельку, как будто на нее шили. Таня, замерев, стояла перед зеркалом и гладила мягкий и блестящий, словно масляный, мех. Потом она накинула капюшон – аккуратный и маленький.
Продавщица цокала языком и убеждала Таню в необходимости покупки. Но Таня ее почти не слышала, ей и так было все абсолютно ясно. Она со страхом посмотрела на ценник – и облегченно вздохнула. Денег хватало. Впритык, но хватало. С сапогами и сумочкой разберусь потом, здраво решила Таня. Она нехотя сняла шубу и пошла оплачивать покупку.
Шубу положили в солидный, золотистый с тиснением пакет. Пакет вполне соответствовал содержимому. Таня ехала в метро, плотно прижав к себе пакет с шубой, ей казалось, что она везет драгоценность (впрочем, так оно и было).
Дома она до полуночи мерила шубу, вертелась у зеркала. Вешала ее на плечики на дверь – отходила и любовалась. Сидела в кресле, положив шубу на колени. Гладила мех. Нюхала его (он приятно пах мехом – а чем же еще?) и, прикрыв глаза, жадно вдыхала этот запах. Потом наконец она угомонилась и легла спать. Шуба лежала на кресле у кровати.
Утром, когда она откроет глаза, она сразу же ее увидит. В эту ночь шуба уже больше ей не снилась. Снится мечта. А когда мечта воплотилась в реальность… Ночью Тане снился берег моря, тихий прибой, теплая галька и яркое солнце – душа ее наполнилась счастьем, а сон был спокойным и радостным.
Теперь Таня, как никогда, ждала приближения зимы. Конечно, в Европах ходят в шубах уже в октябре, снега там не дождешься, но у Тани было долгое терпение.
В первую субботу ноября наконец выпал снег. Таня выпила кофе, накрасила глаза, надела шубу и поехала в центр. Она вышла на «Кропоткинской» и медленно пошла по бульвару. Погода была прекрасная – мягкий морозец, яркое солнце. Снег играл и переливался на солнце – и играл и переливался мех на Таниной шубе. Таня запрокинула лицо, подставив его солнцу, и счастливо улыбнулась.
Она дошла до Арбата, зашла в маленькую уютную кафешку, заказала кофе с пирожным, села у окна и стала смотреть на улицу. За окном падали мягкие крупные хлопья. На улице ее окликнул какой-то художник, рисующий карандашные портреты на ватмане. Таня села на низенькую скамейку и сняла капюшон. На портрете она получилась молодая и прекрасная – художник знал свое дело, хотел угодить, и у него это получилось. Потом она зашла в кулинарию «Прага» и накупила всяких разных вкусностей – у нее был праздник.
