Юрий Вахтин - Иуда Искариот
- Присаживайся, Виктор Иванович, я Ваш адвокат. Моя фамилия Митин, а зовут Федор Федорович – два Федора, как в книге, легко запомнить, - он открыто улыбнулся, показав, несмотря на возраст, довольно хорошие зубы.
- Адвокат, так быстро? Или наше правосудие тоже перестраивается? Я думал, адвоката у нас назначают только на суд, - Виктор присел на стул напротив Митина.
- Нет, Виктор. Не возражаешь, я тебя буду по имени называть? По возрасту вполне оправданно, - Федор Федорович достал дипломат, щелкнул замком, вынул пачку ТУ-134, спички. – Кури. Нет, Вить, - продолжал адвокат, – наше правосудие, к сожалению, очень медленно перестраивается. Я знаю твоего отца, Иван Егорович мне позвонил.
- Отец всё знает? - Виктор обхватил голову обеими руками. – Что я натворил? Мать не переживет этот позор.
- Что ты натворил, мне пока не ясно, - Федор Федорович достал чистый лист бумаги. – А что наговорил при задержании – это да. Здесь чистая 102 без смягчающих вину обстоятельств. Ты помнишь, что говорил на допросах, когда сюда привезли?
- Я плохо соображал. В шоке был от увиденного. Сбежал по лестнице, а Игорь лежит в крови, и прут от арматуры из груди торчит. Я ничего не соображал. И к тому же, выпивши мы были все трое хорошо, - Виктор виновато нагнул голову.
- Состояние опьянения – это теперь отягчающее вину обстоятельство, а как иначе наша страна борется с пьянством? - Федор Федорович достал ручку и стал что-то записывать. – Вить, как говорится без протокола, - Митин поднял голову, посмотрел в глаза Виктору, – я тебя еще пацаном помню, ты забыл, конечно, но ответь честно, ты толкал Фокина?
Виктор посмотрел в глаза старому адвокату:
- Не знаю, Федор Федорович, не помню я, если честно, - и опустил голову.
- Так я и думал. Поэтому, слушай меня внимательно. Живым жить, а мертвым… вечный покой, и земля пухом. Ты теперь никому никогда ни под какими угрозами, обещаниями снизить срок не скажешь, что толкал Фокина, - Митин даже встал, держась за край стола. – Ты меня понял, Виктор Захаров? Никому, даже родным: ни отцу, ни матери, ни своей девушке.
- А Вы про нее откуда знаете? – Виктор удивленно посмотрел на Митина.
- Из дела твоего. Я звонил ей, спрашивал о тебе, о друзьях твоих – Фокине и Куклине и даже о сигаретах, какие ты куришь, - адвокат улыбнулся.
- Заметил я, думал, у нас вкусы совпадают. Многие ТУ-134 курят. Хорошие сигареты.
- Хорошие, но сам я не курю, - подчеркнул Митин. – Теперь давай подробно, но быстро. Начальник отдела дал мне всего час. С первой минуты давай вспоминай, что произошло на крыше спорткомплекса. Только поподробнее, Виктор, мелочи решают всё. В данном случае, твою судьбу.
Утром дежурный райотдела, докладывая о происшествиях за ночь, доложил об убийстве на стройке пивзавода. Именно убийство, преступление раскрыто по «горячим следам», задержан Захаров Виктор Иванович, который сам признался в совершении преступления и подписал все протоколы предварительного допроса и следователя РОВД, и следователя прокуратуры.
Начальник райотдела – подполковник Карпов Николай Сергеевич – поинтересовался о личности задержанного. Захаров Виктор, двадцать шесть лет, работал инженером на стройке, при себе имел удостоверение, пропуск на территорию, прописан в г.Урыве. Карпов позвонил в Урывское РОВД, дежурный сообщил ему, что Виктор Захаров – сын их бывшего второго секретаря райкома, сейчас отец работает на стройке секретарем парткома. Николай Сергеевич не знал Захарова-старшего лично и на всякий случай, позвонил в КГБ, доложил дежурному, что сын партработника, уровня второго секретаря райкома совершил убийство. И пошло по инстанциям; в 10.05 уже первый секретарь обкома Антипов Юрий Иванович позвонил Ивану Егоровичу и сообщил о ночной трагедии:
- Ты, Иван, - он, пожалуй, впервые за годы их совместной работы назвал Захарова по имени, – не горячись, держи себя в руках. Еще неизвестно, что и как там было. И помни всегда: мы своих в беде не бросаем. Ты понял меня?
- Да, Юрий Иванович, спасибо Вам, - Иван Егорович волновался как никогда.
- Слушай, позвони в адвокатуру, найди сыну адвоката лучшего. Если понадобится, из Москвы вызовем. Ты понял? – Антипов говорил дружески, четким уверенным голосом, и его расположение понимание беды Захарова вселили в Ивана Егоровича надежду.
Он позвонил в коллегию адвокатов: «Кто из адвокатов считается на лучшем счету?». Трубку взял сам председатель и, узнав, кто звонит, а он знал Ивана Егоровича, не задумываясь, произнес:
- У нас все хорошие. Плохих в областную не берут. Но я посоветую Митина Федора Федоровича, он и Резника за пояс заткнет, не будь у того связей московских.
Иван Егорович записал номер Митина. Они были немного знакомы одно время, Митин даже стоял на партучете в райкоме, где работал Иван Егорович. Друзьями они не были, но приходилось общаться однажды, и знали друг друга хорошо. Митин дал согласие узнать все по делу Виктора, так как по закону в уголовных делах, где совершалось тяжкое преступление, адвокат должен быть с момента возбуждения уголовного дела, хотя закон не всегда, даже чаще не исполнялся, и подсудимый только на суде узнавал, кто его адвокат. Снова позвонил Антипов, первый секретарь обкома:
- Иван Егорович, мы посовещались и вот, что решили. Бери отпуск, не был в этом году? Отлично! Мы хотели за будущий год тебе дать. Сегодня после обеда придет твоя замена, ему всё сдашь, все дела. Нет, не ссылка. Да не паникуй! Я тебе еще раз повторяю, если не понял. Мы своих в обиду и на съедение не отдаем. Будь мужиком, не раскисай. Жди Погодина для передачи дел, - Антипов положил трубку.
Иван Егорович сидел в своем кабинете на стройке. Он почему-то вспомнил слова Зарубина, своего бывшего шефа, первого секретаря Урывского райкома:
- Антипов приручает себе кадры. Если сделает кому услугу – будешь обязан Антипову всю оставшуюся жизнь. И не вздумай бунтовать – сотрет в порошок.
Это заключение, конечно, из жизни самого Зарубина. Антипов его приблизил, поднял в обкоме, но где-то Зарубин не сошелся с шефом. Нашла коса на камень, и начались гонения, травля, райком. Теперь в Урыве ходят слухи, а их кто-то пускает, что в декабре первого заменят. Зарубин - филолог по образованию, куда кинет его судьба? Учителем в Урывскую среднюю школу? Да, Антипов силен и беспощаден, добивает ослушавшихся его до конца. Сейчас над своей судьбой Иван Егорович думал меньше всего… Сын Виктор, как спасти его или хотя бы до минимума сократить наказание? А потом хоть механиком в АТП. Ему все одно было сейчас, когда беда так дыхнула на него. Жене звонить не стал, сам съездил в музей, все сказал. На удивление Ивана Егоровича жена перенесла весть о трагедии даже спокойнее, чем он сам:
- Я так и знала, добром не кончится. Я уверена, здесь замешана эта «мышка» с пустыми глазами, - заявила жена.
- Леночка, у нас такое горе, а ты возмещаешь зло на бедном ребенке. Одумайся! Причем здесь Вика?
- Не знаю, но мне так кажется. Впрочем, на все воля Бога, - проговорила Елена Владимировна, глядя куда-то вдаль, в пустоту за спиной Ивана Егоровича, и замолчала.
После неудавшегося разговора с женой Иван Егорович решил заехать на квартиру, которую он снимал для сына. Виктор последнее время жил вместе с Викой. На квартире Вику он не застал. Он вернулся в рабочий кабинет на стройку.
Погодин уже ждал, его передача дел заняла несколько часов, до самого вечера. В 6 часов позвонил адвокат Митин и сообщил все подробности дела. «Елена Владимировна оказалась права», - подумал Иван Егорович после того, как выслушал Митина. Попрощался со старым адвокатом, повесил трубку. Этот третий Куклин, что за человек? Надо с ним поговорить, от его показаний очень много будет зависеть, он единственный свидетель. Где он теперь, может быть, давно дома, уже седьмой час? Иван Егорович позвонил геодезистам. К удивлению Захарова Куклин еще был на стройке. Иван Егорович еще на правах секретаря парткома попросил Куклина зайти к нему в кабинет. Он плохо знал Куклина, не видел его с сыном, в отличие от Игоря Фокина, которого Виктор представлял отцу даже как друга. Через несколько минут в кабинет, постучавшись, вошел молодой парень в защитной куртке-штормовке, как многие московские, среднего роста, коротко подстриженный.
- Куклин Сергей Юрьевич, инженер-геодезист, - представился вошедший.
- Проходи, Сергей Юрьевич, присаживайся.
Сергей прошел в кабинет, сел на стул, предложенный Иваном Егоровичем. «Руки у него дрожат: волнуется или после вчерашней пьянки?», - подумал Иван Егорович. Он, поколебавшись, подошел к сейфу, открыл. Достал открытую бутылку своего любимого коньяка «Белый аист»:
- Не подумай, Сергей, что в партийных сейфах водку держат. У меня, как ты знаешь, большое горе, - начал разговор Иван Егорович. Достал стаканчики, налил почти по полному. – Давай помянем Игорька Фокина, - выпили стоя, не чокаясь, закусив разломленной плиткой шоколада.
