Евгений Попов - Самолёт на Кёльн. Рассказы
– Девушка, а здесь ли справочное бюро? – зычно вопрошает коренной сибиряк в овечьей шубе, смело протиснувшийся вперед.
– Здесь, здесь, – дружно отвечает очередь.
– Я это знаю, – объясняет зычный сибиряк, – я это прекрасно знаю, но знает ли это вот она?!
И он указывает коричневым пальцем на ту, должностную, которая внимания этому не уделяет, которая по трубке телефонной знай себе спокойно говорит.
– А вот мы сейчас к начальнику вокзала, – зловеще сообщает кто-то, – он пускай нам и ответит, скажет, работает справка на железной дороге или не работает.
Нет, куда уж там – она и мускулом лицевым не дрогнула, и все по телефону, по телефону, все по трубке, по трубке…
– Да к туёму начальнику и не проберёсся, – радостно ухмыляясь, объясняет бритоголовый молодчик, – он с двенадцати до двух принимает.
– Безобразие! Полнейшее форменное безобразие! Это ужасно! Полнейшая инертность должностного лица, равнодушные и несколько циничные замечания очереди. Я форменно изнемогаю, – опять про себя возмущаюсь я.
Я знаю, что сейчас же выйду из очереди, так и не дождавшись сообщений о поезде из Казани.
Я знаю, что прочитаю на стене такое объявление: ОЧЕНЬ ПОЛЕЗНЫЙ ДЛЯ ОСВЕЖЕНИЯ ЛИЦА НЕМЕЦКИЙ КРЕМ «ФЛОРЕНА» ПОКУПАЙТЕ КРЕМ «ФЛОРЕНА»
– Дай-ка я куплю себе такой замечательный крем, – скажу я себе, – ведь он пахнет свежестью.
Я подойду к полумедицинскому парфюмерному ларьку и скажу. Я скажу: «Ай-ай-ай», потому что ларек будет открыт, а продавщицы в нем не будет. Будут – крем немецкий «Флорена», одеколон «Матадор», одеколон «Тройной», лезвия «Нева», лезвия «Балтика», лезвия «Цезарь», зубные щетки, пудры, лекарства, снадобья, помады, духи, игральные карты, платочки и опять крем немецкий «Флорена», а вот продавщицы, вот продавщицы-то в ларьке как раз и не будет.
– Безобразие! Халатные р-ракалии! Полнейшее безобразие! Свинство! Космическое свинство! Халатность, небрежность, пренебрежение и хамство! – крикну я про себя.
Я, кстати, долго еще буду везде по городу ходить и везде обнаружу беспорядок и безобразия. То меня обольют водой из раскрытого окна, а может быть, и чаем, то сломается светофор на перекрестке, то мальчишки, совсем еще дети, будут играть на лавочке в «очко», а когда я сделаю им замечание, пошлют меня к матери и скажут к какой.
Потом я замечу еще, что день клонится к вечеру, а стало быть, мой рабочий день тоже закончен. Я пойду домой. Там строго и вместе с тем ласково посмотрю на домашних, поем супу и сяду читать какую-нибудь увлекательную книжку, какой-нибудь роман, ну, например… да не знаю я, что например… «Сталь и шлак», например, писателя Попова.
Если же вы меня спросите, если вы крикните про себя: «А кто же ты сам есть таков?» – то я с удовольствием вам о себе немного расскажу.
Мне тридцать два года. Сам я – служащий. Высшего образования не имею, но работаю давно, в лаборатории; тридцати двух лет, но уже почти весь лысый. Беспартийный. Работу свою люблю, но не очень. Женщин не люблю, но иногда люблю. В данный момент временно исполняю обязанности начальника лаборатории. Мой начальник уехал в командировку в Бугульму. Возвращаться будет через Казань. Мне скучно. Очень люблю порядок. Весь день хожу по городу и наблюдаю со скуки порядок. Отчетливо понимаю, что и со мной самим не все благополучно: ну что это такое – в рабочее время хожу по городу и лезу не в свои дела. «Это же безобразие! Это очень нехорошо! Скверно!» – иногда шепчу я про себя.
И тогда мне кажется, что я-то и есть сам самый главный негодяй и мерзавец. А вообще-то, не кажется…
ВО ЗЛЕ И ПЕЧАЛИ
Однажды одна кра-асивейшая дама заходила со своим мужем в троллейбус. А зашла она уже без мужа, потому что ее муж отстал от троллейбуса, оттиснутый.
И кричал издали. Но дама, не чуя этого факта, решительно просунулась вперед и крепко уселась на латаное кожаное сиденье. Как раз впереди Андрюши-Паука, который ехал неизвестно куда и мечтал где-нибудь подбить деньжат.
Радостная, возбужденная дама, не оборачиваясь, спросила своего, как она думала, мужа, а на самом деле Андрюшу-Паука:
– У тебя медные копейки есть?
Андрюша же в ответ сначала вздрогнул, а потом и говорит:
– Да иди ты, тетка, к БабаЮ на шестой килОметр мухоморы собирать аль на хутор бабочек ловить.
Изумленная тетка, услышав незнакомый голос своего мужа, все-таки обернулась, изучила Андрюшу и страшно закричала:
– Негодяй! Хам! Аполлон! Аполлон!
А все-то пассажиры никто и не знал предыстории всей этой истории. Почему и чрезвычайно удивились, что бабу кроют матом, а она взывает к древнегреческому богу красоты, покровителю муз.
Но все стало на свои места, когда баба, несколько успокоившись и всплакнув, объяснила, что Аполлон – это и не бог вовсе, а ее муж, который исчез. Аполлон Леопольдович Иванов, начальник производственного отдела треста «Нефтегазоразведка». «И уж он бы не допустил. Он бы защитил…» Суровой мужскою рукою, потому что он от своей супруги без ума, старше ее на 11 лет, хотя и настоящий мужчина.
– А больше я не вижу в салоне настоящих мужчин! – вскричала Аполлониха. – Где вы, настоящие мужчины? Как вашей слабой сестре плохо, так вы сразу и потерялись по кустам…
А троллейбус сначала шел вдоль берега, затем же поднялся высоко в гору. Природа вся находилась в состоянии полной гармонии. Осеннее солнце грело стекло. Слепила излучина реки. И белый теплоход незаметно плыл, и на островах росли деревья цвета киновари и охры. Природа находилась в гармонии. Кольца и броши опечаленной дамы сильно сияли.
– Мужчины вы, мужчины! – горько повторяла она.
Тут-то многие и покраснели для решительных действий. После чего стали хватать Андрюшу за телогрейку, желая и в троллейбусе восстановить покой, справедливость, эстетику.
– Убери руки, а то протянешь ноги! – огрызался Андрюша.
Но его все-таки выкинули. На остановке народ глядел с любопытством. Андрюша почесался спиной о бетонный столб, подумал и сообразил, что он ехал вроде не туда, куда надо, мечтая подбить деньжат. А если отправится сейчас в какую-нибудь другую сторону, то непременно там деньжат и получит. Хотя бы немного.
Он и пошел вниз под гору пешком. И вскоре обратился с мелкой просьбой о деньгах к славному человеку приятной наружности. Прося ссудить ему до лучших времен небольшую монету денег.
Однако человек ему в просимой сумме отказал. И даже грубо отказал, и даже обругал его всякими словами, после чего бич уныло поплелся дальше.
Но как превратны случаи судьбы! Ведь человек этот и был пропавший столь внезапно Аполлон Леопольдович! Да, это был Аполлон Леопольдович, начальник производственного отдела треста «Нефтегазоразведка»! И совершенно напрасно думать, что он не дал денег потому, что не верил в лучшие времена. Просто он как пропал, то сразу весело огляделся и нырнул в ближайшую пивную. Но там, в пивной «Белый лебедь», было ужасно много народу среди захарканных полов и неоткрытых пивных бочек. И при полном отсутствии знакомых начальник производственного отдела, прекрасный муж, вышел из пивного зала во зле и печали. Почему и был строг.
Что же? Встретились, поговорили, разошлись. И ничего тут нету удивительного. Что тут удивительного? «Это – жизнь. И это нужно понять и принять» – как сказал бы один из моих знакомых, с которым я недавно окончательно разругался.
МОЯ АКТИВНОСТЬ
Я ехал однажды вечером к себе домой в автобусе и услышал такой разговор, который вели два дедушки, сидевшие на переднем сиденье под трафаретом «Для инвалидов и детей».
– Главное – к ним не вмешиваться, – говорил один дедушка.
– Да-да. Вот у меня молодожены, – вторил второй дедушка, – молодожены. Странно. Вернее – не странно. Молодожены. У них своя жизнь, свой разговор, свои склянки, бутылочки, пузырьки, бумажки, веревки и тряпочки.
– Они сейчас очень пьют, – продолжал первый дедушка, – я про них читал в газете «Комсомольская правда», что у нас в городе вечером нельзя достать водки, потому что они всю ее выпивают днем.
– А что же они вечером пьют?
– А вечером они пьют вино, – объяснил дедушка дедушке, – они пьют и дерутся около «Гастронома».
– Главное – к ним не вмешиваться…
Тут-то дедушки размякли, погрузились было в уныние, было заскучали, но автобус остановился на автобусной остановке для входа и выхода пассажиров, и дедушки вышли в свою переднюю дверь, и я их, кстати, больше никогда в жизни не видел.
Но в подтверждение правильности слов их беседы в заднюю дверь ворвалась некая в доску пьяная компания молодых пьяниц – три молодых человека и с ними девушка.
– Всем здравствуйте и привет! – сказал первый ворвавшийся, который, впрочем, тут же упал на кожаное автобусное сиденье, склонил, запрокинув, кудрявую голову, громко захрапел и, в делах больше не участвуя, был в конце маршрута с посторонней помощью вытащен из автобуса.
