Журнал «Новый мир» - Новый Мир. № 3, 2000
…Я замер, сидя там и глядя вокруг, глядя на себя/
Динамит, динамит под его задницей, динамит повсюду/
Дэнни Будмэн С. Д. Лемон 1900
Ты бы сказал, что знал, что я приду, как всегда знал ноты, которые играл/
Твое лицо, постаревшее, но еще более красивое от этого и без всяких следов усталости/
Никакого света на судне, только тот, что проникал извне/
Кто бы знал, какой была та ночь/
Белые руки, тщательно застегнутый пиджак, начищенные туфли/
Сойти на берег, неужели такое могло прийти ему в голову/
В полумраке он казался принцем/
Разве бы ему пришло в голову сойти на берег, ну нет, он предпочел бы взлететь на воздух вместе с тем, что осталось от судна, в открытом море/
Великий финал, если смотреть на это вместе со всеми с мола, с берега, гигантский искусственный огонь, адью, падает занавес, дым и пламя, высоченная волна напоследок/
Дэнни Будмэн С. Д. Лемон
1900
На том судне, утонувшем во мраке, последняя память о нем — голос, чуть слышный, адажио, произносит/
/
/
/
/
/
(Актер трансформируется в 1900.)
/
/
/
/
/
Весь этот город… он не видел этого финала…/
Финал, пожалуйста, вы не могли бы показать финал?/
И грохот /
На той проклятущей лестнице… все было очень красиво… и я был велик в том пальто, я шел навстречу моей удаче, я в этом не сомневался, и я сошел бы, это не была для меня проблема/
В моей синей шляпе/
Первая ступенька, вторая ступенька, третья ступенька /
Первая ступенька, вторая ступенька, третья ступенька/
Первая ступенька, вторая ступенька/
Я увидел не то, что меня остановило/
Остановило то, чего я не увидел/
Ты можешь понять это, брат, остановило то, чего я не увидел… я искал это, но этого не было, в бескрайнем городе было все, за исключением этого/
Было все/
Но не было финала. То, чего я не увидел, находится там, где все оканчивается. Конец мира/
А сейчас представь рояль. Клавиши начинают. Клавиши заканчивают. Ты знаешь, их 88, и в этом никто не сможет тебя надуть. То есть они не бесконечны. Ты, ты бесконечен. В этих клавишах бесконечная музыка, которую ты можешь создать. 88, их предел. У тебя предела нет… Это мне нравится. Со всем этим можно жить. Но если ты/
Но если я поднимаюсь по этой лестнице и передо мной/
Но если я поднимаюсь по этой лестнице и передо мной разворачивается клавиатура в миллионы клавиш, в миллионы и миллиарды/
Миллионы и миллиарды клавиш, им нет конца, и это истинная правда, что им нет конца, что эта клавиатура бесконечна/
Если эта клавиатура бесконечна, тогда/
Но в этой клавиатуре нет музыки, которую ты можешь сыграть. Ты ошибся местом, оно за роялем, на котором играет Бог/
Иисусе, ты видел пути?
Только пути, их же огромное множество, как вы там, на суше, выбираете один из них, свой /
Выбираете свою женщину/
Свой дом, свою землю, свой пейзаж для обзора, свой способ умереть/
Весь этот мир/
Тот мир вокруг тебя, который ты даже не знаешь, где кончается/
И как он велик/
Вы никогда не боитесь разлететься на тысячи осколков только от мысли об этом, об этой огромности, лишь только думая о ней? Живя в ней/
Я родился на этом судне. Мир проходил через него, по две тысячи человек за раз. Их желания тоже были здесь, но их было не больше, чем могло бы поместиться между носом и кормой. Я играл свое счастье на клавиатуре, которая не была бесконечной.
Так я постигал мир. Земля — тот же корабль, просто он слишком огромен для меня. Это очень длинное плавание. Это слишком красивая женщина. Это слишком сильный запах. Это музыка, которую я не умею играть. Извините меня. Но я не сойду. Позвольте мне вернуться назад.
Пожалуйста/
/
/
/
/
/
А сейчас постарайся понять меня, брат. Постарайся понять, если сможешь/
Весь этот мир отражается в моих глазах/
Ужасный, но прекрасный/
Чересчур красивый/
И страх, который вернул меня обратно/
Корабль, вновь и навсегда/
Кораблик/
Этот мир в глазах, все ночи, вновь/
Призраки/
Я готов умереть, если мне будет позволено/
Желание сойти на берег/
Страх сделать это/
Вот так сходишь с ума/
С ума/
Что-то же я должен был сделать, и я это сделал/
Сначала я вообразил себе это/
Потом я это сделал/
Каждый день на протяжении многих лет/
Двенадцать лет/
Миллиарды мгновений/
Жест невидимый и очень медленный./
Я, который был не способен покинуть это судно, чтобы спастись, я покинул свою жизнь. Ступенька за ступенькой. И каждая ступенька была отдельным желанием. На каждый шаг — свое желание, которому я говорил «прощай».
Я не сумасшедший, брат. Мы не сумасшедшие, когда находим способ спастись. Мы хитры, аки звери алчущие. Сумасшествие здесь ни при чем. Гениальность — вот что это такое. Это — геометрия. Совершенство. Желания рвали мне душу. Я пытался прожить с ними, но мне это не удалось.
Тогда я их заколдовал.
Одно за другим я оставил их за спиной. Геометрия. Совершенная работа. Все женщины мира, я их заколдовал, играя всю ночь напролет для одной женщины, одной, прозрачная кожа, руки без украшений, стройные ноги, она качала головой в такт моей музыке, не улыбаясь, не отводя глаз ни разу, целую ночь, и когда встала и ушла, из моей жизни ушла не она, ушли все женщины мира. Я заколдовал отца, каким я никогда не стану, я заколдовал его, глядя на умирающего ребенка, сидя несколько дней рядом, не упуская ничего из этого спектакля, кошмарного и прекрасного, я хотел быть последним, что он увидел бы в этом мире, прежде чем покинет его, и ушел не он, ушли все дети, которых я никогда не буду иметь. Земля, которая была моей землей, в какой-то крошечной части мира, ее я заколдовал, слушая пение человека, который шел с севера, и я слушал его песню и видел, видел долины, горы вокруг, медленно текущие реки, зимний снег, ночных волков, а когда этот человек закончил петь, закончилась моя земля, навсегда, где бы она ни находилась. Друзья, которых я желал, их я заколдовал, играя для тебя и с тобой в тот вечер, я видел их всех, моих любимых друзей, в твоем лице, в твоих глазах, и когда ты ушел, они все ушли с тобой. Я сказал «прощай» изумлению, когда увидел чудовищные айсберги в северных морях, побеждаемые теплом. Я сказал «прощай» чудесам, когда увидел смеющихся людей в ту секунду, как война разрывала их в клочья. Я сказал «прощай» ярости, когда увидел это судно, нашпигованное динамитом. Я сказал «прощай» моей музыке в тот день, когда мне удалось сыграть ее всю за одну ночь, в одно мгновение, и я сказал «прощай» радости, заколдовав ее, когда увидел тебя, сюда входящим. Это не сумасшествие, брат. Это геометрия. Это работа гравера. Я разоружил несчастье. Я развел их в стороны: мою жизнь и мои желания. Если б ты смог пройти моим путем, ты бы нашел их все, одно за другим, заколдованные, недвижимые, застывшие навсегда, словно вехи этого странного путешествия, о котором я никогда никому не рассказал, только тебе/
(1900 удаляется в сторону кулисы.)
/
/
(Останавливается, поворачивается к зрителям.)
А сейчас я вижу сцену: сюда поднялся некто, кто ищет мое имя в списке и не находит его.
— Как, вы говорите, вас зовут?
— 1900.
— Тосийский, Тотарбартоло, Торвалис, Тоцца…
— Я тот, кто родился на этом судне.
— Простите?
— Я родился на этом судне и умер здесь, не знаю, говорит ли вам это о чем-нибудь…
— Кораблекрушение?
— Нет. Взрыв. Шесть с половиной центнеров динамита. Бум!
— А-а. А сейчас все в порядке?
— Да-да, все превосходно… то есть… только проблема с рукой… потерялась рука… но меня заверили…
— Не хватает одной руки?
— Да. Знаете ли, взрыв…
— Где-то здесь должна быть парочка… какой, говорите, не хватает?
— Левой.
— А, черт!
— О чем вы?
— Знаете, боюсь, здесь только две правых.
— Две правых руки?
— К сожалению, да. А вы случаем не могли бы, скажем…
— Что?
— Я хочу сказать, если вы возьмете правую руку…
— Правую руку вместо левой?
— Именно.
— Но… Хотя, в принципе, лучше уж правая, чем ничего…
— Я тоже так думаю. Подождите минутку, я схожу за ней.
— А если я зайду через несколько дней, быть может, появится левая?
— Послушайте, у меня тут одна белая, а другая от негра…
— Нет, нет, одного цвета, пожалуйста… я ничего не имею против негров, это просто вопрос…
Невезение. Целая вечность в Раю, с двумя правыми руками. (Гнусавым голосом.) А сейчас сложим красивый крест!
(Порывается сделать это, но останавливается. Смотрит на руки.)
Не знаешь, какие использовать.
(Мгновение колеблется, потом быстро кладет крест обеими руками.)
Целая вечность, миллионы лет, производя впечатление юродивого.
