KnigaRead.com/

Олег Маловичко - Тиски

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Олег Маловичко, "Тиски" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Мой план начинает работать. Денис слишком нерешителен, слишком не создан быть лидером, поэтому мне придется стать главным за его спиной. Воровство Пули повяжет нас – Денис или должен будет сдать его Вернеру, или избавиться от Пули сам. Он не сможет этого сделать, не сможет перешагнуть через дружбу. Как только это случится – Денис, по крайней мере внутренне, противопоставит себя Вернеру. И рано или поздно в нем вызреет недовольство. Он не сможет с ним жить. И мы уберем Вернера. Изнутри. И окажемся у власти.

– Нельзя его Вернеру сливать, Дэн. Какие мы друзья после этого?

– А он какой?

– Надо ему второй шанс дать.

Сейчас моя главная задача – похоронить грязный секрет внутри нашей троицы. Связать нас против Вернера.

Мы выходим на улицу. Денис вдруг останавливается, хлопает себя по лбу и говорит, что забыл сигареты. Я предлагаю свои, но он предпочитает вернуться, и я его понимаю. Разговор, который предстоит нам, тянет не на одну пачку.

Когда Денис возвращается, мы переходим через ­дорогу и идем к свиноферме. В ночной темноте ее заброшенная громада выглядит как жилище таинственного маньяка из дешевого голливудского ужастика.

Все понимаешь по глазам. Когда Фокстрот сквозанул к своей тачке, на секунду встретившись со мной взглядом, я все понял. Его ископаемая «Лада» промчалась мимо нас, проводя по нервам наждаком визжащих шин. И в первый раз, с самого детства, мне захотелось вдруг зажмуриться, сжать кулаки и закричать: «Неправда!», словно этим неимоверной силы хотением я мог сдвинуть время на минуту назад, и ничего бы не случилось, Пуля был бы жив и, возможно, стоял бы сейчас рядом со мной, улыбаясь и тыча меня в плечо своим боксерским кулаком со сбитыми костяшками.

А теперь я прижимаю его к себе, словно стараясь перелить в Пулю свою жизнь, а его рука безвольно и как-то не по-настоящему висит, и он похож на сломанную куклу.

Не знаю, сколько проходит времени, пока не появляется Вернер.

– Крот, он мертвый. – Рука Вернера ложится на мое плечо. – Отпусти его. Жига…

Жига оттаскивает меня от тела Пули, и только сейчас я замечаю, что моя одежда перепачкана кровью товарища. А Денис, как и в самом начале, стоит в стороне, не меняя позы, – руки в карманах, взгляд в пол.

Жига выводит меня во двор, приносит из машины бутыль с водой, заставляет раздеться догола и вымыться. После я одеваюсь в какие-то грязные тряпки, найденные Жигой в багажнике.

А потом мы отвозим Пулю.

Я стараюсь не смотреть на труп, но мне не удается сдержаться. Тело Пули завернуто в кусок, который Жига приволок из «Гетто». Раньше он прикрывал только что отремонтированный пол второго этажа, теперь обнимает Пулю. Завернутый в полиэтилен Пуля устроился на заднем сиденье, между мной и Денисом.

– У двора, где он живет, выбросим, – бросает Вернер Жиге, – типа, домой шел, шпана порезала.

И я, не веря своим ушам, смотрю на Дениса, но он опять молчит, не реагируя. Он вообще не произнес ни слова с того момента, как мы увидели Пулю на полу сарая, в луже собственной крови.

– Это как – выбросим? Как – выбросим? – ору я и стряхиваю с плеча руку Дениса, который пытается меня успокоить. – Как – выбрось? Ты что несешь? Что ты, блядь, говоришь тут? Он мой друг, мы с четвертого класса вместе, а ты его – на улицу, под дождь, как собаку?

– Что ты предлагаешь? – спрашивает Вернер, не поворачиваясь. – Если не ныть и не орать – что? Домой его отнести? Можно. Только с родителями ты будешь разговаривать. И с мусорами потом. Ему уже все равно. А у нас проблемы могут быть.

Машина останавливается на дороге у парка, который отделяет пятаки от второго микрорайона. Отсюда виден Пулин дом. Поздно, идет дождь, но я вижу, как в сотне метров от нас стайка пацанвы, укутавшись в дождевики, лупит мячом в стенку, гоняя «американку». Они так увлечены игрой, что не видят, как открывается дверь машины, как тело Пули падает в лужу, как мы отъезжаем, а Пуля лежит на асфальте, и капли дождя бьют его по лицу.

После всего Жига отвозит нас на другой край пятаков, и Вернер отправляет его домой.

Пустая спортплощадка. Футбольное поле – трава, вытоптанная в центре, куцыми выцветшими клочками цепляется за края. Свежевыкрашенные стальные брусья и турник. В краске можно рассмотреть отпечатки пальцев – кто-то, не удержавшись, дотронулся.

Я сижу на плоской доске трибуны, Игорь и Денис – парой рядов ниже. Вернер купил в ночном магазине пузырь самой дорогой водки, но никто не прикоснулся к ней. Они тихо разговаривают. Так, как будто меня не существует.

– Он сам эту дорогу выбрал, Денис. Я понимаю, как это звучит, но такое случается. Надо это принять и пережить. Я тоже многих друзей потерял, знаю, о чем говорю.

Денис отделывается короткими, ничего не значащими репликами, самая частая из которых – «угу». То ли смерть Пули стала для него шоком, то ли ему наплевать.

Во второй вариант мне верить не хочется.

* * *

Слава богу, мне не приходится смотреть в глаза его матери. Ее нет на похоронах. Только отец. Вот он стоит у гроба и мелко трясет головой, как китайский болванчик, принимая соболезнования многочисленных скорбящих.

Кто все эти люди, хочется спросить мне? Они что, непременный атрибут любых похорон, вне зависимости от того, кто лежит в гробу? Я не так часто бывал на подобных мероприятиях, но сейчас у меня – четкое ощущение, что я чужой, гость, хотя я был лучшим другом Пули. Какие-то бабки, десятка два, стоптанные временем, как старая обувь, износившиеся мужики с испитыми лицами – кто они все Пуле?

Кто эта зареванная баба, трущая лицо скомканным платком? Ее рот все время открыт и похож на измазанный помадой бублик с дрожащими краями – странно, что горе не помешало ей так накраситься. Кто этот рахитичный дедок, вряд ли соображающий, где он вообще находится, – я видел, как его тронули за локоть, когда подошла его очередь бросать горсть земли, – старый даже не сразу понял, что от него требуется, – что привело его сюда?

Когда гроб опущен, засыпан землей и сказаны все слова, мы с Денисом получаем возможность пробиться к Пулиному бате.

Он смотрит почти все время вниз, как будто силясь что-то рассмотреть на земле за нашими спинами. Мне непривычно видеть его в костюме и галстуке. Запах дешевого одеколона смешивается с запахом похмелья, на его подбородке – две красные точки, он неаккуратно брился утром. Или просто дрожала рука – от горя или с похмелья.

– Как Вера Дмитриевна? – спрашивает Дэн.

– Плохо. Когда ей сказали, что… ну, Сережа умер… Она как-то… крикнула так… – Пулин батя на время замолкает, потом благодарит кивком женщину в черном платке, сунувшую ему в руки пластиковый стаканчик с водкой. – Крикнула – громко, высоко – и сознание потеряла. А когда проснулась – позови Сережу, говорит.

– Как? Он же… – Дэн застывает с открытым ртом.

– Не знаю, – пожимает плечами батя, – я ей сказал, что он на смене. Ее… по голове немного задело. Она Светочку не помнит совсем…

Он кивает на Симку. Та, закутанная в черный платок, распоряжается движением – под ее руководством тетки разливают водку, разрезают пирог и обносят присутствующих.

– Главное, каждый день ужин ему готовит. Потом полотенцем накрывает и у окна сидит, Сережу ждет. А в соседней комнате – гроб.

Я стараюсь не заплакать, пока Денис говорит стандартные в таких случаях слова утешения. Обещает заезжать. Да, мы будем заезжать. Не пропадем сразу после поминок, как эта стая стервятников.

С Симкой нам удается поговорить только на поминках. Мы в «Престиже» – это старое кафе в пятаках, место сборищ пятаковских алкашей. Денис предлагал взять на себя организацию поминок, но Симка по­просила этого не делать – справятся сами. Прошло полтора часа, как все расселись за столами. Произнесены уже с десяток тостов – какой он был молодой, многообещающий, перспективный. Продравшись через обязательную часть, все подвыпили, раскраснелись и оказались не в силах и дальше удерживать на лицах выражения скорби и печали – где-то за столом уже слышались анекдоты, а на лица стали выплывать из трехчасового заточения улыбки.

Мы стоим и курим на улице втроем – я, Симка и Дэн.

Симка постоянно курит – с того самого момента, как мы расселись по автобусам с символикой ритуальных фирм по бокам. Сигарета словно стала ее неотъемлемой частью, как пальцы или волосы, а необходимость пускать дым – таким же проявлением естественных потребностей, как вдох и выдох.

– Кто все эти люди? Я половину из них не видела раньше, даже больше… Они не к Пуле пришли, а потому что так надо, понимаешь? Это для них шоу, светская жизнь, – нервно бросает она мне в лицо.

– Чего ты от меня хочешь? Прогнать их? – пытаюсь оправдываться я.

– Нет, зачем. Это их праздник, потерплю. Просто к Пуле это не имеет никакого отношения.

Докурив сигарету почти до самого фильтра, Симка бросает ее на асфальт и неожиданно мужским жестом топчет окурок носком сапога.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*