Джон О'Хара - Жажда жить
— Охотничьего клуба? Вы хотите сказать, клуба охотников на лис? — уточнил кто-то из присутствующих.
— Ну да. Все мы здесь любим покататься на лошадях, когда есть возможность, а иные выезжают по нескольку раз в неделю. При этом, насколько мне удалось выяснить, в Форт-Пенне никогда не было охотничьего клуба.
По выражению лиц присутствующих Сидни сразу понял, что никакого охотничьего клуба в Форт-Пенне не будет и дальше. Он расписывал красоты округи, известные гостям лучше, чем ему, и указывал на пользу, которую приносит телу и душе погоня за мсье Райнеке[9]. Да, признавал он, есть некоторые препятствия вроде изгородей, которые придется перескакивать, но поскольку это всего лишь первое собрание, да фактически даже не собрание, он рассчитывает, что, если удастся заинтересовать определенную группу лиц, это можно будет счесть началом.
— Джордж Уолл, вы всю жизнь в седле, так что давайте начнем с вас. Как вам идея?
Джордж Уолл неохотно поднялся с места.
— Что ж, оно, может, и неплохо, хорошая разминка и, как вы и сказали, барьеры всякие, а быть мокрой тряпкой неохота. Только вот где найти время для таких развлечений? Я в конторе с половины девятого утра, и остальные, наверное, тоже, и трудно даже сказать, когда выдастся свободное утро. Не думаю, что сейчас или в будущем у нас наберется достаточное количество желающих, чтобы оправдать покупку своры собак; да и в каких конюшнях держать лошадей? Право, не знаю, Сидни. Я сажусь в седло при первой возможности, но выпадает она даже реже раза в неделю. Может, послушаем, что Хэм думает?
— Ладно. Хэм Шофшталь?
— Я выезжаю чаще Джорджа, потому что зимой, раз в неделю, прохожу военную подготовку на плацу, а по субботам и воскресеньям объезжаю ферму. Но вообще-то, боюсь, Джордж прав, по рабочим дням время будет выкроить трудно.
Сидни попросил высказаться еще несколько человек и, не услышав ничего нового, закрыл обсуждение:
— Что ж, похоже сейчас не складывается, но мне бы очень хотелось, чтобы вы время от времени подумывали об этом, и, может, через несколько лет мы вернемся к моей идее. Начать можно было бы с игры в „зайца и собаку“, и если она вызовет интерес, может превратиться в настоящую охоту. А пока перекинемся в картишки.
Сначала за карточными столами повисло несколько напряженное молчание, но потом гости вернулись к предмету обсуждения. Сидни услышал, как женщина, сидевшая неподалеку, сказала:
— Я бы не прочь поохотиться, да только кто составит компанию, кроме самих Тейтов да еще нескольких девушек вроде меня?
Вскоре все разъехались по домам, кроме Брока и Конни, которые остались ночевать на ферме.
— Жаль, что мой брат Хэм не умеет думать своей головой. Он всегда хотел, чтобы в Форт-Пенне был охотничий клуб, но, выслушав Джорджа, Уолл тоже решил прикинуться деловым человеком.
Они с Грейс удалились, оставив Сидни наедине с Броком.
— Ну а ты, Брок, что скажешь?
— О клубе?
— Да.
— Я за. Может, это как раз то, что мне нужно.
— Напрасно я начал с Джорджа Уолла. Мне он нравится, но слишком уж энергично делает карьеру.
— Да нет, не в этом была твоя ошибка, — возразил Брок. — Ты вообще неправильно повел все дело.
— Как это?
— Откровенно?
— Разумеется.
— Что ж, тогда слушай. Начнем с того, старина, что тебе вообще не следовало бы играть роль зачинщика. Позволь дать небольшой совет. Всякий раз, как тебе захочется каких-нибудь перемен в Форт-Пенне, заинтересуй ими кого-нибудь, а сам оставайся в стороне.
— То есть не тот я человек, что ли?
— Да. Не то чтобы люди имели что-нибудь против тебя лично. В таком положении оказался бы каждый пришелец. Если бы ты сначала поговорил со мной, я бы тоже не полез на трибуну, но хотя бы дал тебе правильный совет, и тогда вместо того, чтобы похоронить идею охотничьего клуба, люди сейчас толковали бы о том, как лучше ее осуществить. Всего-то и надо было поделиться со мной, я бы потолковал с Хэмом Шофшталем, Хэм решил бы, что это его собственная мысль, и ты оглянуться бы не успел, как он уже предлагал бы тебе затеять это дело — охотничий клуб. Уж что-что, а этот городок я знаю как свои пять пальцев. Может, это вообще единственное, что я знаю.
— Ты прав, — огорченно вздохнул Сидни. — Ну что ж, хотя бы я получил кое-какой урок. Тейты — не те, кому должно проявлять инициативу.
— Тейты?
— Да, Брок, вот именно. Тейты. Я как-то ненароком услышал, что именно так нас теперь называют.
— Верно, теперь вы — Тейты. Согласен, это большой шаг вперед.
— Вот именно, старина, — ухмыльнулся Сидни. — Мы так никогда не поладим, а, Брок?
— Не знаю. Не поладим? А что ты разумеешь под „ладить“? От меня ведь не требуется видеть в тебе Спасителя только потому, что ты женился на моей сестре, так? С другой стороны, и ты после женитьбы на Грейс не переменил своего мнения обо мне. Ты считаешь меня надутым индюком, а я считаю таковым тебя, ну и пусть все остается по-прежнему. Мы ведь и так стараемся как можно реже пересекаться, не правда ли? На людях ведем себя прилично, а что еще надо?.. Ладно, я пошел спать. Покойной ночи, старина.
— Покойной ночи.
Брок остановился у двери и с улыбкой посмотрел на Сидни.
— Да, кстати, я, кажется, сказал, что не должен видеть в тебе Спасителя только потому, что ты женился на моей сестре?
— Сказал.
— Ну, так я и не вижу. Я как-то столкнулся с твоей приятельницей. Ну, не совсем столкнулся. Соней ее зовут.
— Соня? Не знаю никакой Сони. А как ее фамилия?
— Да она часто меняет. Но твоя фамилия ей известна. Когда меня ей представили, она сказала: „Ведь вы в родстве с Сидни Тейтом?“ Насколько я понимаю, твой друг Пол Райхельдерфер сказал ей, что ты женишься.
— А, теперь я понимаю. Ты об этой Соне. Что ж, надеюсь ты провел славный вечерок. А ведь это и впрямь роднит нас, а, старина?
— Вне всякий сомнений, — кивнул Брок. — Сейчас она в Форт-Пенне и вроде жаждет повидаться с тобой. Должно быть, вы близко знакомы.
— Очень близко, ночь провели вместе.
— Да? А судя по тому, как она говорит о тебе, я решил, что гораздо дольше.
— Нет, старина, только одну ночь. И пока ты не начал разыгрывать целый спектакль на эту тему, позволь расставить точки над i: это было до знакомства с Грейс.
— Да брось, старина, мне-то что за дело до этого?
— Покойной ночи.
— Третья Южная улица, 411. Это новое заведение.
Сидни промолчал. Он встал, открыл окно и, словно бы про себя, проговорил вполголоса: „Что-то стало здесь попахивать“. Брок по-прежнему стоял на пороге.
— В самом деле? — откликнулся он. — Раньше ничего не чувствовал, разве что в последний год или около того. Покойной ночи, старина.
На сей раз он действительно ушел, и Сидни пришлось выкурить целую трубку, прежде чем он почувствовал, что готов подняться наверх. Грейс чистила зубы. Дверь в ванную была открыта.
— Облажался я, — вздохнул Сидни.
— Ты о клубе?
— Ну да. Братец Брок только что указал мне на мои ошибки.
— А ему-то откуда знать? Он сам только и знает, что ошибается.
— Спасибо, Грейс.
— А то я не знаю, что, стоит вас оставить вдвоем, вы ведете себя точно дети. Ну, что тебе до него? Ему бы только подколоть тебя.
— Знаю, но отвечать как-то надо? Я вообще-то умею держать себя в руках, но он — словно овод.
— Слушай, ты ведь на мне женился, а не на нем или ком-нибудь еще из Колдуэллов, верно? Вовсе не обязательно видеться с ним.
— Ну да, — кивнул Сидни.
Грейс закончила вечерний туалет, скользнула в кровать, а Сидни, раздеваясь, продолжал:
— Но вообще-то он кое-чему меня научил. Другое дело, что мне и самому следовало бы это знать. Отныне… отныне все будет идти так, как и шло раньше. Сегодняшний вечер — исключение.
— О чем это ты? — спросила Грейс.
— Мы всегда жили собственной жизнью, ни в чьи дела не вмешивались и от своих, как правило, посторонних держали подальше. Сегодня вечером я допустил оплошность — предложил что-то свое. Но если эти люди, наши гости, люди, которых мы знаем лучше других и чаще, чем других, видим, если они выказывают такое равнодушие к предложению только потому, что оно исходит от меня, — так какого черта мне вообще о них думать?
— Ты прав.
— Знаешь, иногда мне то одно приходит в голову, то другое, что могло бы пойти на пользу Форт-Пенну или сделать жизнь наших друзей чуть интереснее. Я подумывал даже заняться политикой…
— Правда? Ты никогда мне об этом не говорил. Хорошо, однако, что ты отказался от этой мысли.
— Да так, между делом. Все знают, что я честный человек, взяток не беру…
— Знаешь, Сидни, те, кто берет взятки, не любят тех, кто их не берет, особенно в политике. Это мне отец сказал. Извини за плагиат.
