Татьяна Соломатина - Папа
Алик с товарищами вскоре внезапно пропал с Людкиных горизонтов, не оставив ни фамилии, ни отчества, ни адреса. Людка была безутешна.
Как раз в это время Людкин папа принимал участие в поимке и разоблачении группы прибалтийских аферистов. Двое крупных матёрых и мальчик «в помощь и обучение» при них. Анастас Будрайтис по кличке «Алик-студент». На них настучали из комка на Ленина[9]. Алик крутился у него, перехватывая ходоков с айками[10]. Ему дали всего пару лет, потому что его специализацией была в основном фарца, а не золото, бриллианты и прочая контрабанда. Хотя при желании можно и расстрельную было притянуть. Но Людкин папа-мент питал приязнь к фарцовщикам. Он вообще был за то, чтобы торговля процветала и чтобы Порто-Франко вернули. Ментам заняться нечем, ага. В городе, где полным-полно грабителей, насильников и убийц, только и дел, что контрабандой икон и фарцой заниматься, как же. Да они просто герои, эти мальчики, если разобраться! Ещё тогда, когда в колхозах коровники из икон сбивали или запросто сжигали, благородные контрабандисты, рискуя свободой, переправляли айки на Запад. Да они патриоты земли русской, чёрт возьми! А что свой профит имеют, так тоже мне, финансовые воротилы. И близко не стояли. Финансовыми воротилами не уголовка занимается, а ОБХСС. Отдел, благоприятствующий хищению социалистической собственности. В особо крупных масштабах. А контрабандисты и фарца – они, можно сказать, спасают культурное наследие, выводят страну на международный искусствоведческий рынок и придают подрастающему поколению приличный внешний вид. А сами контрабандисты и примкнувшие к ним по мелочи фарцовщики и близко к тем ценникам не стоят, что потом на аукционах всяких выставляются и накручиваются. Кому в этом южном приморском городе не известна ставшая уже анекдотической история о том, как айку работы Рублёва купили тут за три советских карбованца в вонючей пивной у пропойцы, а в конце семидесятых в Штатах эта айка ушла с аукциона за три миллиона долларов олигарху? Мальчишке-фарцовщику при контрабандистах – занимавшихся вовсе не наркотой, а произведениями искусства, – лишь состоявшему, жизнь портить насовсем? Нет, увольте. Хотя два года, конечно, тоже не сахар. Ну да выживут те, кто должен. А поломается – значит, и был не очень.
Замечательный Людкин папа, безумно любивший дочь, даже не заметил, что у неё случилась первая любовь. Ночевать домой она являлась всегда, а на папин или мамин вопрос: «Где шлялась до вечера?!» – отвечала: «Была в библиотеке, готовила реферат!» или «Была с девками в кино!». Или: «Гуляла!» И папа с мамой верили. А почему в последнее время Людка перестала ходить в библиотеку, кино и гулять, а лицо у неё красное и опухшее – особенно не интересовались. Возраст такой. Может, страсти-мордасти по какому-нибудь мальчику? Это нормально. Это у всех должно произойти. Как-то раз Людкина мама-медсестра сказала папе-менту, что он должен поговорить с дочерью «про это». Ну, на всякий случай, потому что девочка она у них крупная и не по годам перезрелая.
– Чего это я?! – стеснительно огрызнулся на маму папа. – Ты медсестра – ты и говори!
– А ты – отец! – рявкнула на папу мама.
И папа поговорил с Людкой «про это».
– Ну, это, – сказал папа-мент – Значит, такое вот дело…
– Какое, папочка? – занервничала Людка, потому что хотя уже и отпереживала своё по внезапно пропавшему Алику, но мало ли, вдруг папа чего поразнюхал? Слово «дело» в папином исполнении пугало. Так и просился к нему знак №.
– Такое, значит, вот дело… Ты растёшь, – папа посмотрел на дочерину грудь размера никак не меньше третьего. – А когда растёшь, всякое, бывает, случается… Ну, как бы тебе становится интересно всякое такое, и ты становишься интересна всяким-таким… – папа смущённо замолчал. – Вот у нас недавно было дело про изнасилование! – Голос папы-мента окреп, и он рассказал своей дочери Людке «Дело № такой-то» про изнасилование во всех подробностях.
– Я это не для того, чтобы тебя напугать, – спустя минут двадцать своего подробного рассказа опомнился папа-мент, поглядев на побелевшую Людку, – а чтобы ты знала, что, значит, такое вот дело, да. Ты, типа, стала взрослая, и это… не провоцируй потенциальных преступников на правонарушение…
– Папа, а ты к чему это всё? – прошептала испуганная Людка.
– Ну, к тому, что любовь – это прекрасно, но всему своё время… И к тому, что мама хотела, чтобы я с тобой поговорил про… про… про половое воспитание, вот! – папа-мент утёр со лба пот. – Кажется, у меня не слишком хорошо получилось, да? – он беспомощно улыбнулся.
– Не то слово, папа! – сказала Людка, облегчённо выдохнув. – По маминой задумке ты, вероятно, должен был мне рассказать, откуда берутся дети и что надо делать, чтобы эти дети не брались оттуда несвоевременно.
– Ну да!
– Папа, я про это всё давно знаю!
– Откуда? – Теперь уже побелел папа-мент.
– Из кино, из книжек, папуля! – засмеялась Людка.
– Но ты же ещё… Ты же ещё… Я надеюсь, что ты ещё… девственница? – последнее папа-мент стыдливо-невнятно выпалил.
– Конечно, папочка! – твёрдо ответила Людка. – Не переживай!
Вечером папа-мент хорошо принял в компании других ментов и долго рассказывал им о том, «что за комиссия, Создатель, быть взрослой дочери отцом!» – и о том, как он круто справился с поставленной женой задачей. Хотя, ей-богу, проще на ковре у высокого начальства за позапрошлогодние «висяки» ответ держать, чем с дочкой – «про это» беседы беседовать.
После десятого класса Людка поступала в медицинский институт, но провалилась. Поступала она не из любви к медицине, а потому что мама-медсестра очень хотела, чтобы Людка стала врачом. Ну и ещё потому, что туда поступала задира-отличница.
Год Людка проработала в мамином отделении санитаркой, а потом поступила на юридический факультет университета. Хотя туда в том южном приморском городе тогда поступить было ничуть не проще, чем в медин. Но, видимо, возможности и связи папы-мента оказались куда крепче и сильнее, чем желания мамы-медсестры.
Пятнадцать лет спустя задира-отличница… бывшая задира-отличница шла по одной из центральных улиц столицы той нынче самостийной страны, где находится южный приморский город, и нос к носу столкнулась с дочерью мента.
– Задира-отличница!!! – радостно заверещала Людка.
– Дочь мента!!! – не менее радостно завопила бывшая задира-отличница.
– Дочь бывшего мента! – сказала та и потащила бывшую задиру-отличницу в ближайший ресторан. Праздновать встречу и обмывать только что полученную в Минюсте лицензию на нотариат.
