Семен Малков - Несбывшиеся надежды
— Прости меня, но сейчас... ничего не выйдет, — неловко потупившись, шепнул он, чтобы не слышала Зинаида. — Может быть, в другой раз...
— Как это — в другой? Это почему же? — еще крепче прижав его, резко потребовала разгоряченная Евдокия. — Никакого другого раза!
Если до этого Артём еще чуточку колебался, то приказной тон ректорши его окончательно от нее отвратил.
— Я не совсем здоров, мне... нельзя, — пробормотал он первое, что пришло на ум, не зная, куда деться от стыда. — Простите, если обидел.
— Да что с тобой? — все еще не отпуская, резко потребовала ответа Евдокия. — Ты же не импотент, ты такой... крепенький мужичок. Меня не обманешь!
Но тут у нее возникло подозрение, и она испуганно отстранилась.
— Неужели у тебя... дурная болезнь? Так это? Отвечай!
«А, пусть думают, что хотят. Так и так, все пропало», — подумал Артём, и вслух, запинаясь сказал:
— Ничего страшного, но я... не закончил курс лечения и должен... следовать предписаниям врачей...
Не сказав больше ни слова, он ушел, сознавая, что на возможности защиты диссертации в институте у Коровиной может теперь поставить крест. Неизвестно, что рассказала Рязанкина Грознову, но профессор больше этого вопроса не касался, хотя щенка Чапы от Артёма, естественно, получил. Реальный шанс ускорить получение заветной степени доктора наук был безвозвратно упущен.
Глава 11. ПРОВАЛЬНЫЕ АВАНТЮРЫ
Несмотря на удручающее положение экономики Советского Союза, которое выражалось в затоваривании никому не нужными изделиями и нехваткой всего, что пользовалось повышенным спросом, а также в повсеместном отсутствии средств для строительства дорог и жилья, провальные авантюры по осуществлению грандиозных псевдопреобразований хозяйства и природы страны продолжались.
На этот раз Брежневское руководство решило построить в Сибири новую железную дорогу и повернуть вспять течение рек. Якобы это в корне улучшило бы благосостояние народа. Байкало-Амурскую магистраль сразу же принялись строить, но натолкнулись на непреодолимые трудности, и они, к счастью для страны, затормозили осуществление другого безумного проекта, ибо надругательство над природой грозило обернуться не только разорением, но и вселенской катастрофой.
Безответственная расточительность коммунистического руководства страны питалась огромной прибылью, получаемой от торговли природными ресурсами. Вследствие высоких цен на нефть, в казну поступали крупные суммы валюты от ее экспорта. Именно «нефтедоллары» позволяли закупать за рубежом самое необходимое, чтобы накормить население — зерно, мясо, масло, даже фрукты. На них приобреталось и новейшее оборудование для оснащения предприятий оборонной промышленности.
К безудержным расходам на гонку вооружений, помощь зарубежным компартиям и авантюрные проекты внутреннего переустройства добавились огромные потери казны вследствие теневой экономики, хищения государственных средств и ценного имущества.
Разложение, царившее в высших эшелонах власти, и связь ее с криминалом показывали громкие уголовные дела. Особый общественный резонанс вызвало «рыбное дело», так как оно высветило связь теневых дельцов, отправлявших контрабандой на экспорт тонны черной икры и других ценных морепродуктов, не только с высокими руководителями министерства, но и с членами семейства главы государства.
Хищения поразили многие отрасли народного хозяйства. Не миновали они и Аэрофлот. Оказалось, что министерством потрачено много валюты на покупку за рубежом под видом сувениров предметов роскоши и бытового оборудования. Везли все — от одежды и обуви до хрустальных люстр и шикарной мебели. На одном из заводов был создан склад для хранения этого имущества, и оно распределялось между высшими чинами министерства.
Тогда в министерстве гражданской авиации «полетело много голов», и об этом преступлениии Артём узнал от нового главы материально-технического снабжения Аэрофлота Казанцева. Познакомился он с ним на совещании по увеличению масштабов восстановления запчастей к самолетам и двигателям. После совещания руководитель ведомства пригласил Артёма к себе.
— Мне понравилось твое выступление, Наумов, — сказал он, усадив молодого ученого перед собой в мягкое кресло. — Недостаток запасных агрегатов — это одно из наших слабых мест.
Осанистый и довольно тучный, он был еще молод, и сразу располагал к себе простым обращением и широкой улыбкой. — Меня проинформировали, что ты хорошо готовишь аспирантов, — изучающе глядя на Артёма, продолжал Казанцев. — Я тоже последние годы урывками работаю над диссертацией. Собрал большой материал, но, — вздохнул, как бы ища сочувствия, — завершить это дело никак не удается...
— А какая у вас тема? — отлично поняв, куда он клонит, спросил Артём в надежде найти предлог для вежливого отказа.
— Моя тема как раз — близкая тебе. Посвящена расчету запасов материально-технического имущества, — сообщил главный снабженец Аэрофлота. — Вот я и подумал, — со своей располагающей улыбкой добавил он, — может, ты подсобишь мне довести до ума диссертацию?
Перспектива заняться доработкой диссертации Казанцева никак не улыбалась Артёму. Подготовленных кандидатов ему хватало, да и в случае неудачи он рисковал навлечь на себя гнев очень влиятельного чиновника министерства.
— Я слишком слабо знаю специфику материально-технического снабжения, — попытался он дать задний ход. — Боюсь, что плохо получится.
— Зато я хорошо ее знаю. Тебе не потребуется разрабатывать предложения по существу, — решительно возразил Казанцев. — Все, что надо будет сделать — это доработать мою диссертацию так, чтобы она удовлетворяла требованиям ВАКа.
Отказать одному из руководителей своего ведомства Артём не осмелился. Из кабинета Казанцева он вышел, держа подмышкой толстую папку с материалами его кандидатской диссертации.
* * *Работа по приведению в порядок диссертации Казанцева сблизила Артёма Наумова с влиятельным главой снабженцев. Собранные им материалы были доказательными, а конструктивные предложения отличались новизной. Однако очень много времени и труда потребовалось на то, чтобы их систематизировать, изложить и оформить в соответствии с требованиями, предъявляемыми ВАК к кандидатским диссертациям.
Обрадованный Казанцев тут же отправился в Киев, чтобы представить свою диссертацию в ученый совет и договориться с ректором института Дейнеко о защите. Он был уверен в успехе и перед вылетом с улыбкой заявил Артёму:
— Все будет тип-топ! Дейнеко от меня зависит. И отношения у нас отличные. Он сам мне сказал: «Лишь бы работа была похожа на диссертацию».
— Она не только «похожа», а отвечает всем требованиям ВАК, — заверил его Артём. — Еще ни у одного из моих аспирантов не отклонили диссертацию!
Он оказался прав, и диссертация Казанцева была встречена в Киеве «на ура». Однако то, что сообщил, вернувшись оттуда, шеф снабженцев, его огорчило.
— Ты уж не обижайся, Наумов, но надо пойти навстречу их пожеланию, — сообщив, как прошла формальная предзащита на кафедре, немного смущенно сказал тот: — Видишь ли... — замялся он, — заведующий этой кафедрой...
— Претендует на научное руководство? — догадался Артём. — А зачем ему это надо? Он что, не имеет докторской степени?
— Ну вот, выходит, ты сам понимаешь, — облегченно вздохнул Казанцев. — Он так и сказал: ему это нужно для защиты докторской. А отказать нехорошо. Его уважают в их ученом совете, и у меня голосование пройдет лучше. Неужели, тебе так важно значиться моим научным руководителем?
Артём понимал заведующего кафедрой, но его самолюбие было задето.
— Нет. У меня уже есть научная школа, а ему, видимо, не достает кандидатов наук — пожав плечами, ответил он: — Но, по-моему, нечестно, Михаил Иванович — выезжать на чужом горбу.
— Я знал, что согласишься, — друж'ески улыбнулся Казанцев. — Ты прав, это нечестно. Но зато я договорился с Дейнеко, — поспешил он утешить Артёма, — что у тебя они примут защиту, даже если Ковач будет против.
— А что толку? Без поддержки Ковача мое дело — швах, — поник головой Артём. — Набросают черных шаров, а проголосуют — не пройду в ВАКе.
Но поднаторевший в преодолении подковерных интриг шеф снабженцев на это лишь пренебрежительно усмехнулся:
— Выше голову, Артём! Тебя послушаешь, то страшнее Рудика — и зверя нет! Ты делай свое дело, а роль укротителя предоставь мне!
Он откинулся в кресле и, с видом собственного превосходства, заявил:
— Я приму меры, чтобы он не рыпался. У меня в кабинете твой Ковач вовсе не грозный, а очень даже смирный. Ведь знаешь, что всем от меня чего-то надо. А в ученом совете Киева слово Дейнеко — закон. И с ВАКом у него связь крепкая. Твоему начальнику тоже у него предстоит защищаться.
