Мария Свешникова - М7
Кати так глубоко и нежно привязалась к старому дому В., к его посиделкам на веранде. Почему сейчас он перебрался в город? Уж точно не из-за того, что так быстрее добираться до администрации ― разница в пять минут никогда не была для него роковой. Да, Кати скучала по В. в Салтыковке. Ей было до боли странно не сворачивать на Носовихинское шоссе и ехать по улице Разина до Балашихи. Подъезжать к незнакомому дому, чужому подъезду, не знать, на какой этаж подниматься... Набирать на скорую руку записанный номер квартиры на домофоне.
Миновав в душном, пропахшем уличным смогом лифте четыре этажа, что отделяли В. от земли, Кати долго не могла понять ― хочет ли она и готова ли выйти из алюминиевой кабины. Кати очнулась, когда в лифте захлопнулись двери и погас свет. Она в темноте нащупала кнопку «4» и вышла на этаже. Дверь В. была приоткрыта ― услышав звонок по домофону, он сразу приоткрыл входную дверь ― чтобы Кати сразу вспомнила, куда ей идти...
В. все так же сидел на диване за новостями и обсуждал с кем-то увиденное по телефону... Он пытался поскорее завершить разговор.
― Может, я не вовремя? ― поинтересовалась Кати. Надменно и с усмешкой.
В. поднялся с дивана и вплотную подошел к Кати, он слегка обнял ее... И убрал одну из упавших на лицо прядей за ухо... Провел рукой до плеча... Не отрывая мобильного от своего уха... В. откинул волосы Кати прочь с лица и плеч на спину. Все еще говорил что-то о плановой застройке и возмущении жителей района Щитниково в телефонную трубку... Параллельно целуя Кати в шею. Он обнимал ее, касаясь кончиками пальцев живота... Рисуя прикосновениями крылья падшего ангела на ее узкой и худой спине с отчетливо прорисованными лопатками...
Кати стояла около окна и смотрела на М7... Слышала отдаленные сирены пожарных и скорых машин, грохот дороги, шум автострад, чей-то немой всхлип и вскрик... И как звонко платье упало на пол... Практически пять лет они с В. шли к этой сцене сорванного белья и неотточенных, где-то излишне наигранных слов и многообразного молчания.
― Мне кажется, тебе самое время показать мне квартиру! ― шепнула Кати ему на ухо.
― Ты же здесь уже была! И все знаешь... ― сначала не понял намека В., но сразу среагировал и, взяв ее за руку, повел в темную часть ― спален, измен и объятий.
До этого вечера Кати никогда не надевала черного белья... До этого дня она была уверена, что ночь с В. развернет ее жизнь в нужном направлении... В. не требовалось снимать с нее платье или фальшь ― Кати уже несколько месяцев стояла перед ним обнаженной. Душой, чувствами, мыслями... Теперь, наконец, телом...
В. обнимал ее и говорил, какая Кати ему родная, что лежать с ней, просто гладить по обнаженной спине с родинкой по центру ― предел его мечтаний, что сейчас он не хочет никуда ехать и никуда бежать, что эти минуты ― и есть для него счастье. И в этом он Кати не обманывал.
Они занимались друг другом практически до рассвета, иногда прерываясь на молчание, черный чай и сигареты... Все четыре близости, что случились с ними за эту ночь, были разными и не похожими друг на друга... Была и страсть, и нежность, и порыв, и даже какая-то жесткость с мужским доминированием... Что-то светлое, что-то темное, что-то живое и что-то настоящее... В этой ночи не было лжи... Но как не похожи были их мысли...
Когда В. стянул с плеча первую лямку бюстгальтера Кати, странная теплая волна пробежала по ее ключице ― и каждое касание его губ было настолько долгожданным и настолько желанным, что она, не стесняясь, пустила в себя мысль, что так будет вечность или хотя бы годы... Что этот странный тепловой поток отныне будет в ней каждый день, и что В., он тоже будет проникать в нее ежедневно ― телом, мыслями, своим присутствием... Его запах, его тело проникали сквозь поры в ее кровь... Ей происходящая близость казалась началом чего-то светлого и настоящего, чего-то поистине важного и судьбоносного ― раз так долго она к этому шла...
Когда Кати ладонями упиралась ему в грудь, когда она щекотала его лицо и плечи стекающими прядками волос, В. знал, что это в первый и последний раз. Пошел ли он на все обманы ради этого момента или просто не нашел повода сказать ей правду ― В. не знал. И не сильно думал об этом... Да, сначала мысли приходили ему в голову... Но он же мужчина... И умеет гнать прочь... Под ритмичные движения женщины, которая склонилась над ним... Хотел ли он ее обмануть? Нет, не хотел. Просто он хотел ее. Не всегда мог позволить. Но хотел. И, касаясь ее груди, он чувствовал притяжение... Чувствовал момент... И о другом думать не хотел...
Иногда Кати заглядывала ему в глаза, он по привычке улыбался и спрашивал, почему она такая серьезная... Она не была серьезная... Она была никем... Она существовала для него и пыталась погрузиться туда, куда он столько лет ее не пускал. Через секс в душу.
А В., сам того не подозревая, попал через душу в секс. Он был мужчиной. Она женщиной. И это многое определило.
― Скажи, тебе было хорошо? ― поинтересовалась в один из перерывов Кати, опустившись влажная и потная на разбросанные в хаотичном порядке подушки.
― А ты как думаешь? ― В. провел ладонью по ее щеке...
― Я не думаю, я спрашиваю.
― Ты и так все знаешь... ― притянул ее к себе В.
Увы или к счастью, Кати знала не все. Но это знание было неминуемо для них обоих.
― В отличие от многих других женщин, мне не нужно от тебя ни денег, ни бриллиантов, ни подарков ― мне нужно только иногда засыпать и просыпаться с тобой рядом, ― Кати вдруг снова нарушила тишину и интимное молчание.
В. отмолчался и просто поцеловал ее, переведя все в привычное для этой ночи интимное русло.
― Ты замечательная! Мне иногда не верится, что ты такая на самом деле, я иногда даже не знаю, как вести себя с тобой ― ты слишком искренняя... И мне становится так обидно, что ты не умеешь уберегать себя от людей. Я бы хотел тебя уберечь... от себя...
― У тебя не получится...
― Знаю! ― открестился своей политкорректной улыбкой В.
Кати неторопливым и вдумчивым шагом принесла из кухни два бокала белого вина, и они с В., лежа в остывающей от забытийного, эротического марева потной постели, пили из запотевших бокалов свою ночь. До дна. Дотла. До изнеможения. Каждый из них уже склонялся к своей подушке... Но руки все еще тянулись друг к другу... А В. за несколько минут до приезда Кати выпил пару волшебных мужских таблеток... И искренне радовался, что Кати не задает вопросов, почему его эрекция нескончаема и непоколебима... А она принимала случившееся мужское чудо на свой счет... У него чуть шумело в ушах ― такие побочные действия, и иногда он ее переспрашивал, когда она говорила очередную чувственную и проникновенную ересь.
Мужчины... Женщины... Извечные симуляции... Эрекции... Оргазмов... Боязнь остаться теми, кто они есть на самом деле... Вечные сомнения, докучающие вопросы «Зачем?» и «Почему?», редкие близости, соития и непрекращаемое чувство вины как послевкусие игры... Ему было сорок три... А ей не стукнуло и тридцати...
Кати верила, что с этого дня он будет ее обнимать. Чаще.
В. знал, что они засыпают вместе в последний раз. Что Кати, узнав правду, его не простит. Да он и не будет извиняться. А просто пропадет. Что он должен ей сказать? Если посмотреть на ситуацию трезво ― он вообще ей ничего не должен. И его многолетняя симпатия не обязывает жениться или даже обещать... Есть время, желание, момент. И в противовес этому есть реальная жизнь. В которой он по большому счету счастлив ― или правильнее сказать, доволен.
Кати было суждено остаться в этом городе. В. ― обмануть ее. Иногда обстоятельства завязываются в такой клубок, что не оставляют шансов верным и искренним простить тех, с кем они были настоящими и живыми... Кати любила не В., а ту себя, которой она хотела быть ради него... Или ему в отместку...
В. был безумно тихим и безмолвным в своих близостях ― он вообще не позволял своим эмоциям выбираться на волю, держал их на коротком поводке. Возраст. Статус. Политика. Пара таблеток. Гонимое вдаль и наотмашь чувство вины.
Да, все четыре близости, что случились с ними за эту ночь, были разными и не похожими друг на друга... Но именно они разорвали в клочья нити, связывающие их столько лет, сломали хрустальный колпак, под которым, нежась от солнечного света и голоса В., лежали надежды Кати. Эти близости перечеркнули все, что было, и стерли все, что могло бы быть. Их близость была финалом контрафактной истории с двумя правдами, объединившая в себе две несовместимые судьбы. Или просто было уже слишком поздно запускать чувства в постель. И постель в чувства.
* * *Кати с В. поспали от силы пару часов на рассвете. Без снов. Просто темная полоса сознания закрыла створки реальности... А потом снова солнечный свет в окно ― или его душное подобие в дымном мареве.
― Тебе приготовить завтрак? ― пыталась быть заботливой Кати, до сих пор воспринимая случившееся как начало чего-то светлого и настоящего... Как начало романа.
