Владислав Дорофеев - Выкидыш
Поделки и сувениры из человеческой кожи и человеческих органов (например, засушенные особенным образом человеческие головы) начали делать впервые именно в Бухенвальде.
В Германии того времени поделки были популярны, хорошо раскупались в качестве корпоративных подарков.
Важная особенность немецкого характера – практичность – абсолютно проявилась в Бухенвальде, где был организован паталого-анатомический кабинет, целью которого было не только извлечение золота изо рта умерших (иногда живых еще) заключенных, а, прежде всего изготовление скелетов и других анатомических пособий для школ и университетов. Не пропадать же добру. А будущих врачей надо учить по настоящим пособиям. Возможно, до сих пор бухенвальдские скелеты стоят в немецких школах. Не пропадать же добру. А знание – сила.
Аналогия абсолютная.
Устроители недавней анатомической выставки Körperwelten так же провозгласили благородную цель – знание, обучение людей человеческому строению. Знания – в массы. Та же была цель и у тех, кто придумал использовать в качестве школьных пособий скелеты заключенных Бухенвальда. Наверное, был план по скелетам. Наверное, создателям экспозиции для выставки трупов не всегда хватало. Преимущество Бухенвальда лишь в том, что в Бухенвальде могли не ждать появления естественного трупа. А вот организаторы и исполнители современной анатомической выставки Kцrperwelten вынуждены были ждать появления соответствующего трупа беременной на восьмом или пятом месяце, с переломом бедренной кости и пр. Других отличий нет. Со временем лишь технология усовершенствовалась. Но и в Бухенвальде и сейчас трупы распиливали, очищали от мяса, сдирали кожу, вынимали глаза и вены, ломали кости, разрезали беременные животы, четвертовали и пр. Вручную.
Искусство Бухенвальда не умерло. Оно живет, точнее она, эта скрытая страсть немцев к садизму, жива.
Более полумиллиона тысяч человек погибли в Бухенвальде. И их пепел развеян по земле, над землей немецкого романтизма.
Сарра оставила в Бухенвальде плакат с портретами всех йенских романтиков, который мы купили в йенском музее романтиков. Там им и место. Кто-то когда должен был им показать дело их рук, воплощение их идеи об абсолютной свободе человека, доведенной до логической точки.
Символичная потеря.
Величие немецкого духа закончилось на фразе – «Jedem das seine».
Без Фихте с его самодовольством, без Шиллера с его страстью к демонстрации своего псевдоантичного профиля, Гете с его мизантропией, старческим маразмом и вечным геморроем, всегда полубезумного Шлегеля, совершенно придурошного Ницше, сошедшего с ума от ужаса и зла, в которые он погрузил себя самого, никогда бы не состоялся Гитлер, который всего лишь срежиссировал пьесу, написанную немецкими романтиками, философами, поэтами, музыкантами и немецким народом; поскольку главный и, собственно, единственный последовательный романтик – это немецкий народ. Романтизм в крови у немецкого народа. Немецкая кровь – это взвесь романтизма и осторожности. Вот свидетельства такой смеси: в Германии – Гитлер и сейчас живее всех живых, наше знамя, сила и оружие! Как запретная манящая романтическая сила.
После Бухенвальда Германия навсегда перестала быть законодателем человеческой мысли, человеческих чувств, человеческого духа. Ничего, только физические достижения и материальные последствия, только земная сытость и абсолютная неопределенность загробной жизни, и уж никакой вовсе святости.
Я не понимаю, в чем смысл современной жизни человека в Германии, на Западе!
Я не понимаю, что такое современный западный человек!
Я не понимаю, что такое современное искусство!
Я не понимаю назначения западного человека, цели его движения, его ориентиров!
Я лишь вижу, что протестанты, лютеране, кальвинисты – это и есть книжники, фарисеи, те, сподвигшие Синедрион к расправе с Христом. Для них главное – книга, а не вера. Такой вот излом, издевательство истории. Поскольку христианство прежде всего откололось от иудейства из-за противоречий о первенстве книги или веры, то есть знания или веры. Протестанты – это христианские иудеи.
Церковная реформа, церковный раскол в Европе в шестнадцатом веке – это раскол между сторонниками книги и сторонниками веры, между сторонниками знания и веры.
В Германии в шестнадцатом веке взяли верх лютеране, протестанты. Большая часть немцев – протестанты. С тех пор Германия идет в рост. С тех пор в Германии правит книга, а не вера. Так и по сию пору.
Только раз с шестнадцатого века, за четыре столетия, в Германии победила вера. Было это в тридцатых годах двадцатого столетия, когда к власти пришли фашисты, которые пришли на вере, верой, исключительно ради веры. И воцарился беспредел в Германии. Основатели немецкого фашизма – протестанты или безбожники. Но потом фашизм потеснил протестантизм и рухнул под тяжестью греха.
Торжество веры – приводит человечество к внешнему хаосу.
Вера приводит слабый человеческий ум к смятению. А сильный ум к переделу мира. Не меньше. К созданию режима катастроф, во время которых только и проявляется человек, во время которых человек совершает поступки, которые могут спасти или погубить человека. Только в такое время и рождаются герои. В обыденной жизни героям нет места. В обыденной жизни нет места поступкам, переворачивающим мир, изменяющим поведение сотен миллионов человек. В обыденной жизни вера тухнет, как пламя без топлива.
В России сейчас время для героев.
В Германии сейчас герой невозможен.
040899. В Кёльне дождь. Природа дает мне возможность для молитвенного состояния.
Приснился сон. Я вернулся в Москву. Я хочу найти Ханну и Эстер. Их нет. Я их жду. На улице. Они уже живут в коммунальной квартире. Почему-то там у них живет мой отец. Но мне войти в квартиру нельзя, нельзя там подождать детей. Там какая-то баба, живущая в квартире с ними. Баба что-то говорит мне о том, как ей «на меня жалко смотреть…». Я ей отвечаю что-то вроде – «за грехи надо платить…».
Я устал не от поста, а от мысли о посте. Сегодня православный великий Четверг. Сегодня Христа схватили и страшно били.
Были вновь на евхаристии в храме Святого Пантелеймона Русской православной зарубежной церкви, что в районе Porz. И на сей раз решили причастить Двойру.
Обряд причастия прост. Священник держит в руках чашу с вином, и, вычерпывая ложечкой из чаши, плавающие в вине кусочки просфоры, кладет в раскрытый рот причащающегося. Держит под чашей и подбородком причастника кусок золотой парчи, чтобы крошки или кусочки просфоры случайно с ложки не упали на пол. Дьяк по окончанию причастия собрал ртом упавшие на парчу крошки, а уже затем сложил ткань воедино.
После причащения каждого прихожанина одарили просфорой и глотком вина из общей стальной чашки.
Двойра ела просфору, обмакнутую в вино, и крошки падали из некрепкого кулачка на пол, укрытый шерстяным тонким синим ковром. Несколько женщин увидели крошки на полу, опустились на колени и принялись собирать крошки. Не ели, а собирали, собрали все до мельчайшей крошки. И с ладони высыпали крошки в свои рты.
В РПЗЦ есть истовость, которая в РПЦ осталась не всюду, чаще в монастырях. Через два дня после ночной пасхальной службы в прихожане примут участие в общей трапезе. Камерность и соучастие, общая трапеза – это давно преодолено в большей части храмов РПЦ. Печальное преодоление.
Хотя силы в храмах РПЗЦ мне не достает. РПЗЦ всегда молится о России.
При входе в храм на столе, обычном письменном столе, лежали листовки с обращением к мировой общественности архиерейского Собора Сербской православной церкви, принятым 5 февраля 1999 года в Белграде в патриаршем дворце. То есть еще до начала бомбежек Югославии. В обращении много пронзительных и мудрых слов:
«При этом постоянно нужно иметь в виду то, что веками Косово и Метохия являлись центром Сербского государства и Церкви, источник сербской духовности, культуры, государственного и церковного народного самосознания. То, что представляет Иерусалим для евреев, Лондон для англичан, Нотр-Дам и Шартр для французов, Москва для русских, то представляет Печ и Призрен для сербов. Это подтверждает каждому добронамеренному человеку не только карта святынь и храмов в Косове и Метохии, былых и ныне существующих, но сама жизнь и живое предание сербского народа. Косово и Метохия полны святынь, сокровищ, хранят в своей земле кости многих поколений сербов и ныне населены сербским народом. И в наше время в Печской патриархии совершается интронизация Патриарха Сербского…
Это в Косове сербский народ созидался, был и остался тем, кто он есть, между иными честными земными народами. Без Косова сербский народ станет безобразной биологической массой, без прошлого и без права на будущее. Поэтому его (сербского народа) правда и его права в Косове и Метохии являются чем-то более сложным и более глубоким, чем бывают обычные, Конституцией гарантированные, права в нынешних времени и пространстве.
