По естественным причинам. Врачебный роман - Люкке Нина

– Как дела у бабушки? – спросила Ида.

– Как всегда, – ответила я.

– Может, съездим к ней завтра все вместе? – предложила Силье.

– Конечно, давайте съездим, – ответила я.

После Нового года я, как обычно, начинала спрашивать Акселя, не пора ли выбросить елку, на что он отвечал своей дежурной фразой:

– То тебе не терпится создать в доме рождественскую атмосферу, то не терпится от нее избавиться.

– Что ж, мы можем оставить елку до следующего года, чтобы не пришлось покупать новую, – парировала я. Как-то раз елка у нас с матерью дома стояла до самой Пасхи, поэтому следующей традиционной репликой Акселя было:

– Ну, до Пасхи она вполне может постоять.

В итоге елку выносила я, а затем подметала и собирала пылесосом всю опавшую хвою. Пожалуй, это было вполне справедливо, ведь именно я настояла на том, чтобы елка была.

Еще меня постоянно напрягала наша социальная жизнь. Сидя в своем кабинете теперь, я не понимаю, почему в свое время не решалась отказаться от тех же поездок в Драммен и всего остального.

Вероятно, мной двигали мои иллюзии о том, какой должна быть нормальная семья, и я всячески пыталась этим представлениям соответствовать, то и дело назначая встречи, приглашая гостей, организуя поездки.

Пару лет назад я наконец со всем этим порвала. Окончательно потерять интерес к социальной активности меня заставили два происшествия. Первым стала поездка на выходные в Париж вместе с парой соседей по Гренде, редактором и писателем. Сама я предпочитала детально планировать любую поездку, насколько возможно заранее, но, поскольку наши спутники любили бесцельно шататься по улицам и поскольку я, как обычно, задалась целью произвести впечатление гибкого и легкого на подъем человека, которого совершенно не смущает, если ресторан вдруг оказывается закрытым или на входе в музей стоит очередь из пятисот японских туристов, поэтому я не стала ни покупать билеты заранее, ни даже проверять часы работы музеев. Я боялась, что они будут смеяться надо мной и над моей папочкой формата А4 с распечатками маршрутов и броней, которую я всегда носила с собой во время наших с Акселем и девочками поездок.

– Расслабься, – сказал Аксель. – Все будет в порядке.

Наш рейс вылетал в восемь часов утра. Наши спутники предложили встретиться в рыбном ресторане в Гардермуэне, аэропорту Осло, чтобы позавтракать. Сама я бы не выбрала этот ресторан, по крайне мере на завтрак. Зарегистрировавшись на рейс, мы пришли в ресторан, но спутников не оказалось на месте. Тем не менее мы с Акселем прилежно заказали себе по багету с креветками, и, лишь когда багеты были съедены, а на табло загорелась надпись начало посадки, они вдруг появились, неся по стакану кофе из «Старбакса».

– Мы решили позавтракать в «Старбаксе», – сказал писатель, – поскольку нам показалось, что для морепродуктов рановато.

Никто из них не обмолвился, что изначально именно они предложили встретиться в рыбном ресторане.

– Слушай, да какая разница, – сказал Аксель, когда мы заняли свои места в самолете, на несколько рядов позади наших спутников. – Мы позавтракали, успели на самолет, все живы-здоровы, и мы летим в Париж.

– Но я просто не в силах этого понять, – не унималась я. – Они никак это не прокомментировали и даже не извинились. Мы ведь договорились вместе позавтракать в этом чертовом рыбном ресторане.

Я попыталась переключить свое раздражение на другие вещи: например, на то, что другие пассажиры таращатся в экраны своих телефонов вместо того, чтобы слушать инструкции безопасности, выдаваемые стюардессой. Во время взлета я заметила, что какой-то мальчик сидел, поглощенный планшетом, с огромными наушниками на голове, с бутылкой лимонада в одной руки и пачкой чипсов в другой. Не обращая внимания на рев турбин, он сидел с отупевшим и скучающим видом, словно мир был безнадежно неинтересен. Что за мир нас окружает, как мы живем, что мы делаем. Да чем мы вообще заняты. Когда стюардесса подошла с тележкой, я купила себе два пива, которые тут же выпила одно за другим. Пиво не помогло, в мозгу по-прежнему свербело: мы ведь договорились позавтракать вместе, и, когда самолет приземлился и мы ждали поезда до центра города, я не сдержалась и спросила: «Разве мы не собирались позавтракать в Гардермуэне вместе?» Я произнесла это таким тоном, будто это мне только что пришло в голову, может, я что-то перепутала и так далее.

– Ах да, – ответила редактор. – Мы ведь действительно туда шли, но потом что-то нам помешало. Не помнишь, что случилось?

Писатель:

– Случилось то, что, проходя мимо «Старбакса», ты, как всегда, захотела свой любимый кофе…

Редактор:

– Точно! Так и было! А я не знала, что в Гардермуэне есть «Старбакс»!

Писатель показал пальцем на редактора и закричал:

– Видите, это она виновата, а не я!

Редактор шлепнула его по плечу, и все засмеялись. В том числе я. Пока мы смеялись, я подумала, что это последний раз, когда я еду куда-либо с кем-нибудь, кроме моей семьи.

Так и произошло.

Когда эта же пара предложила снова устроить совместную поездку, на этот раз в Берлин, поскольку в Париже было так здорово, я ответила: Мы «за»! Но не стала ничего предпринимать. Потом они написали, что одна их знакомая пара узнала о предстоящей поездке и захотела присоединиться, на что я ответила: Как здорово! Чем больше компания, тем веселее!

Когда за пару недель до поездки эти спонтанные и расслабленные люди поинтересовались, не пора ли забронировать отель и авиабилеты, я не стала отвечать. Потом пришло еще несколько электронных писем, но и их я проигнорировала. До поездки в Берлин, которая с самого начала была для меня не более чем фантомом, я написала им, что, к сожалению, мы не в форме и вынуждены остаться дома. Хорошей поездки.

Аксель никогда не принимал участия в планировании социальных событий. Он получал все имейлы, но не читал их, поэтому мне ничего не стоило разыграть этот концерт отмщения, который, признаюсь, доставил мне большое удовольствие. Гораздо большее, чем если бы я отказалась от их приглашения сразу.

– Ну и злопамятная же ты, – сказал Аксель, когда я поведала ему о том, что сделала и почему. – Мы ведь и правда отлично провели время в Париже. Особенно в том ресторане, помнишь, где ты смеялась не меньше остальных.

– Я была пьяна. Все три дня, что мы там были, я начинала пить в обед и не останавливалась до самого вечера, помнишь? Я постоянно была под мухой. Только это меня и спасало. Помнишь, что они устраивали всякий раз, когда мы пытались найти место, где поесть? С каждым рестораном было что-то не так. И каждый божий день они просыпали. Как будто мы нянькались с двумя подростками-недоумками.

Наверное, я дошла до некоего предела, потому что теперь одно происшествие тянулось за другим.

Всего через пару месяцев после поездки в Париж мы, а точнее сказать, я, пригласили на новогодний ужин две другие знакомые пары. Я сделала это вовсе не потому, что мне очень хотелось. Я не питала никаких иллюзий относительно собственных реакций на подобные вещи: единственное, чего я ожидала, это, собственно, проведения мероприятия и последующего облегчения.

Одна пара была нашими соседями по Гренде, вторая – коллегами Акселя, которые часто ездили с нами на остров Валер, когда девочки были маленькими. Те, что ездили на Валер, спросили, не против ли мы, если они приведут с собой еще четверых человек, которых они изначально пригласили к себе. Ну конечно, ответила я и бросилась закупать дополнительную еду и алкоголь. Нам пришлось приставить к основному обеденному столу еще один, достать с чердака стулья и так далее. В назначенный вечер все было готово: стол накрыт, в холодильнике на кухне и в дополнительном холодильнике в подвале стояло десять порций закуски, в духовке запекалось целых две бараньих ноги – вторую мне пришлось срочно докупать, когда выяснилось, что за столом будет не шесть, а десять человек.