Великий Мусорщик - Кузнецов Исай Константинович

В своем труде автор исходил из предположения, на взгляд Алена, не лишенного остроумия, что психические заболевания получили широкое распространение именно в Новое время, которое Гарбек датирует победой монотеистических религий. По убеждению Гарбека, оргии и вакханалии, свойственные язычеству, способствовали психическому равновесию человека. Они давали выход инстинктам, называемым теперь низменными. Не случайно древние иудеи так долго и активно сопротивлялись воле Иеговы, снова и снова впадая в язычество, предаваясь поклонению Ваалу и Астарте. Христианству пришлось прибегать к огню и мечу, чтобы покорить Европу. Однако запрещение и преследования оргиастических ритуалов не могли уничтожить их первопричины – инстинктов, связанных с агрессивными и сексуальными началами, свойственными природе человека. Подавленные, загнанные внутрь, не имеющие законного выхода, они мстят человечеству широким распространением неврозов и психических заболеваний. Чем дальше шло развитие современной цивилизации, тем шире распространялись психические заболевания. И чем сильнее пресс так называемой законности и регламентации, тем активней подавленные инстинкты рвутся наружу, проявляясь в самых неожиданных, подчас поистине чудовищных формах.

– Вы уничтожите мою рукопись? – спросил Гарбек удрученно.

– Вы принимаете меня за агента Гельбиша? – засмеялся Ален. – Вы ошибаетесь. И хотя вы видите меня впервые, но имя мое вам небезызвестно.

– Ваше имя?..

– Да. В шестой главе вы цитируете мои статьи, посвященные атавистическим верованиям. Кстати, откуда вы их раздобыли? – усмехнулся Ален. – Пользуетесь контрабандой?

– Вы Ален Колле? – изумился Гарбек.

– Да. Так я подписываю свои статьи.

Гарбек перевел недоуменный взгляд на саквалара, смотревшего на него с добродушной, чуть насмешливой улыбкой.

– Мой друг, мастер Йорг, – представил его Ален. – Мундир слегка тесноват ему, но ничего не поделаешь – тот, у кого он позаимствован, на голову ниже Йорга.

– Простите, – окончательно растерялся Гарбек. – Но чем я обязан?..

– Тем, что вы директор Клиники имени Лея Кандара, – сказал Ален. – Я бы с удовольствием продолжил беседу о вашем сочинении, но, к сожалению, есть дело более неотложное.

– Неотложное? У вас – ко мне?

– Да. Вчера вечером в вашу клинику доставлен из Гарзанского санлага пациент. У меня есть основания полагать, что он назвал себя Леем Кандаром.

Гарбек привычным жестом схватился за мочку уха, но это не помогло понять, откуда Алену стало известно то, о чем знали только он и Гельбиш.

– О пациентах клиники я не имею права говорить ни с кем, кроме ближайших родственников, – отвечал он осторожно.

– И тем не менее вы сообщили о нем Гельбишу? И он, как любящий родственник, немедленно прилетел, чтобы его повидать?

Значит, он все же человек Гельбиша, подумал Гарбек с тоской. Иначе откуда ему знать о звонке в резиденцию.

Ален рассмеялся, глядя на потерянное лицо хозяина:

– Все очень просто, дорогой Гарбек. Поразительное сходство вновь прибывшего пациента с Диктатором не могло не обеспокоить вас. А появление Гельбиша нельзя объяснить иначе как тем, что вы дали ему знать о вашем беспокойстве.

Сообщать, как он с помощью Йорга, переодетого в форму злополучного Лорка, узнал в санлаге об отправке Кандара в клинику Гарбека, Ален не счел нужным, так же как и то, что со вчерашнего дня вместе с Йоргом вел наблюдение за всем, что происходило в бывшем императорском имении.

– Да, – вырвалось у Гарбека. – Он действительно необычайно похож на нашего Диктатора…

– Похож? – снова засмеялся Ален. – Бросьте, Гарбек! Вы отлично знаете, что он в самом деле не кто иной, как Диктатор.

– Если бы это было так, – промямлил Гарбек, – Гельбиш не оставил бы его в клинике.

– И тем не менее вчера из санлага к вам доставили именно Кандара. И вы это знаете. Так же как и Фан Гельбиш.

Ален смутно догадывался, что между Гельбишем и Кандаром произошел какой-то разговор, побудивший Фана оставить Диктатора в клинике. Не исключено, что Кандар высказал ему все, что думает по поводу увиденного в Вэлловом урочище и в Гарзанском санлаге.

– Да. У меня в клинике находится Лей Кандар, – опустив голову, признался Гарбек.

– Так вот, Гарбек. – Ален поднялся из-за стола. – Вы проводите меня к вашему пациенту и дадите машину для перевозки больных. Есть вопросы?

– Я… Я не имею права… – пробормотал Гарбек и, подняв голову, робко взглянул на Алена.

И вдруг понял, что сделает то, что требует этот человек.

– Хорошо! – ответил он. – Я сделаю это. Только не думайте, что я соглашаюсь из страха! Да, я ненавижу установленный ими порядок, смеюсь над их идеями… Но я слышал их разговор… Завтра рано утром…

– Сейчас! – сказал Ален. – Немедленно!

– Хорошо… – согласился Гарбек. – Но вы возьмете меня с собой. И эту рукопись.

Ален пожал ему руку.

Они нашли Кандара сидящим на койке и внимательно рассматривающим желтоватый подтек на стене, напоминавший не то меч, не то опрокинутый крест.

– Вы? – спросил он, увидев Алена. – Вас тоже признали сумасшедшим?

– Нет, дорогой Диктатор, – улыбнулся Ален, – меня пока сумасшедшим не признали, хотя я заслуживаю этого больше, чем вы.

– А я постепенно прихожу к выводу, что эта клиника – самое подходящее для меня место. Не правда ли, доктор Гарбек?

– Все мы имеем большее или меньшее право на место в этой клинике. Но я предпочел бы видеть на вашем месте Гельбиша.

– Да, да… Гельбиш… Он-то не сомневается, что я сошел с ума.

Диктатор снова уставился на подтек на стене. Ален и Гарбек переглянулись.

– Господин Диктатор, – сказал Гарбек, – смею вас заверить, что у меня как у специалиста нет никаких оснований считать вас больным, требующим изоляции.

– Благодарю вас! – с насмешкой ответил Кандар. – А зачем с вами мой будущий зять?

Гарбек удивленно взглянул на Алена.

– Затем, чтобы увезти вас отсюда. Мария ждет вас.

– Мария? Да, да… Моя дочь Мария… Ну что ж, едем к Марии.

Кандар поднялся с койки и еще раз оглянулся на стену.

– Скажите, на что похож этот подтек? – спросил он и, не дожидаясь ответа, шепнул: – На меч. Когда-то таким мечом, похожим на крест, пользовался палач… Если долго смотреть… Идемте!

Больничная машина выехала из ворот и едва успела добраться до шоссе, как возле клиники опустился вертолет.

Из вертолета вышли двое сакваларов и Раис. Раис широким шагом направился к клинике. У входа его встретил долговязый старик с детским выражением голубых, чуть удивленных глаз.

– Дежурный врач Мор Кадич, – представился он.

– Проведи меня к Гарбеку, – приказал Раис.

– Доктор Гарбек только что уехал, – растерянно моргая, сообщил Кадич.

Раису было приказано доставить в резиденцию Гарбека и какого-то сумасшедшего, вообразившего себя Кандаром. Отсутствие Гарбека поставило его в тупик.

– Где тут телефон? – прохрипел он.

Кадич провел его в кабинет Гарбека. С резиденцией его соединили тотчас же, однако Гельбиша на месте не оказалось, и Раис с неудовольствием понял, что придется думать самому.

Он стал мучительно вспоминать приказ Гельбиша. Но кроме слов “срочно” и “не теряя ни минуты”, вспомнил только трижды повторенное “сумасшедший, вообразивший себя Диктатором”. Имя Гарбека Гельбиш произнес всего один раз. “Кстати, захвати и директора клиники”, – вставил Гельбиш как бы между прочим. И Раис сделал вывод: важнее всего доставить сумасшедшего, причем – не теряя ни минуты!

– Где тут псих, вообразивший себя Диктатором? – спросил он Кадича.

Кадич не имел никакого представления о событиях, связанных с Кандаром, поскольку заступил на дежурство всего полчаса назад.

– Их у нас два, – сказал он, улыбаясь своей детской улыбкой.

– Два?!

Снова Раису пришлось напрячь свой крохотный мозг. Однако на этот раз решение пришло быстро. Два так два! Гельбиш сам разберется, который из них ему нужен.