В другой раз повезет - Хилтон Кейт

Она входит в гостиную, чувствует на себе испепеляющий материнский взгляд и подходит к Беате.

— За Уилла говорить не могу, — произносит она негромко, — но мне он небезразличен, и я имею право на собственное счастье, даже если другим это доставляет неудобства. Я понимаю: ты настаиваешь, чтобы мы перестали встречаться. Этого не будет. Не будет, потому что я этого не хочу.

ГЛАВА 24

Марианна

Марианна терпеть не может предсвадебные девичники. Смотрины младенцев тоже, но хуже девичников вообще ничего не бывает: дурацкие игры, игриво-эротические подарочки, которые всех вгоняют в краску, постоянное вранье. Вранье она ненавидит сильнее прочего. Будущая невеста врет, какие у нее изумительные отношения, замужние женщины врут, как невесте повезло, что она выходит замуж, и все тщательно прячут друг от друга правду, которая состоит в том, что брак не имеет и никогда не будет иметь ни малейшего отношения к женскому счастью. То, что свое порабощение они еще и празднуют, напяливая бумажные колпаки с бантиками, — это уже ни в какие ворота. С точки зрения Марианны, тот факт, что в брак вступают две женщины, ничего не меняет. Еще одно доказательство того, что патриархат сумел просочиться даже в самые нестандартно-феминистские человеческие отношения — в единственные, где мужчинам вообще нет никакого места.

Когда она выходила за Девлина, обошлось без этой белиберды, потому что она никому не сказала про их планы. Не хотела всякой дурацкой возни. Ей хотелось, чтобы у нее была простая, скромная, управляемая, уютная свадьба без всяких дурацких семейных затей. В самой глубине души она иногда гадает, не могла ли случайно испортить свою свадебную карму тем, что вступила в брак, даже и не кивнув миру духов. Какая, впрочем, разница. Брак в прошлом, быть ей одинокой вовеки.

Ее, в принципе, устроила бы такая судьба. Ездила бы с подружками в отпуск, сворачивала горы на работе, растила детей, волонтёрила, зная при этом, что живет лучшей жизнью, какая ей доступна. Но теперь, из-за Тима Карвера, ее ждет кое-что похуже синдрома потенциальной упущенной выгоды. Вместо этого ее будет терзать уверенность в упущенной выгоде, потому что ей точно известно: существует порядочный, очаровательный одинокий мужчина, именно такой, в какого она с радостью бы влюбилась, — но он не желает вступать с ней в отношения.

— Ты как, радость моя? — интересуется тетя Джуди. — Слышала, у тебя отличная новая работа!

— Не совсем. Если честно, работа гнусная. Похоже, я продала душу и репутацию и втюхиваю псевдонауку доверчивым женщинам. Да, и еще одежду. Одежду я тоже втюхиваю.

— Ну, блузка у тебя просто замечательная, — отмечает тетя Джуди. — Хочешь чего-нибудь выпить? Пунша? Или «Мимозу»?

— Да, «Мимозу» без апельсинового сока, спасибо.

— Сейчас принесу. — Тетя Джуди делает паузу. — Зоя с Беатой только что расфыркались во дворе.

— Расфыркались? В каком смысле?

— Да ерунда. Дело прошлое. Разобрались.

— Ну ладно, — говорит Марианна.

— Тем не менее я подумала: хорошо бы ты твоей речью подняла всем настроение. Мне неудобно просить тебя что-то менять в последний момент, но если бы получилось посмешнее… ну, там, шуточки-прибауточки… было бы очень здорово.

— Буду стараться, Джуди.

Речь Марианна не написала, собиралась отделаться этаким ненавязчивым экспромтом.

— Я знала, что на тебя можно положиться, Марианна. Тост хорошо бы произнести перед обедом, если ты не против.

— Конечно, без проблем.

Марианна наливает себе бокал вина и садится в тихом углу. Нужно собраться с мыслями. Вот уже несколько дней, после скандала в магазине свадебных платьев, она словно в тумане. Ее все еще мучает брошенное сестрой обвинение в нечуткости, не говоря уж о явном нежелании Беаты выходить замуж. А тут Джуди захотела речь посмешнее. Да еще и с шутками-прибаутками.

— Марианна! — Лидия присаживается с ней рядом. — Как, речь готова?

— Почти, — лукавит Марианна.

— Вот и отлично. Я хочу, чтобы все у Беаты прошло идеально.

— Не понимаю, — говорит Марианна.

— Чего ты не понимаешь?

— Почему ты придаешь такое значение этой свадьбе. Когда я выходила замуж, тебе было все равно. — Она видит, что мать собирается возражать, останавливает ее движением руки. — Было, мам. Не переписывай прошлое.

Лидия упирает руки в бока и фыркает.

— Ты что, считаешь, твоя сестра не заслужила нормальной свадьбы? Завидуешь или как?

— Да ничуть. Весь этот свадебный шурум-бурум для меня — ад на земле. И должна заметить, судя по многим признакам, Беата в этом со мной солидарна.

— Вообще не понимаю, о чем ты, — отговаривается Лидия.

— Беата не хочет пышной свадьбы. Она это твердит раз за разом, но никто не слушает. Вместо этого мы только и делаем, что уговариваем ее воспылать энтузиазмом. А зачем?

— Твоя сестра всю свою взрослую жизнь провела в одиночестве. А теперь встретила замечательную спутницу, я хочу ей посодействовать.

— Вместо содействия ты насильно пихаешь ей эту свадьбу в глотку. Как будто берешь реванш. У вас с папой отношения разладились, что ли?

Лидия раздувает ноздри.

— Марианна, это настоящее хамство. Мой брак — мое дело, а не твое.

— Кто бы говорил. А вот у меня другое мнение, хотя оно вряд ли тебя интересует.

— Может, Марианна, тебя это и удивит, но я не считаю тебя специалистом по счастью. Ты — изумительно талантливая женщина, которая систематически губит свою жизнь, а потом винит в этом окружающих, — заявляет Лидия.

— Не гублю я свою жизнь!

— Хотя, может, и губит. Год назад она была уважаемой журналисткой, женой горячего ирландского музыканта. Теперь она — безнадежно одинокая поденщица в какой-то мутной лавочке. Даже ей приходится признать, что пала она низко.

— А если и гублю, это мое личное право.

— А вот и не личное. У тебя дочери, как и у меня. Ты что думаешь, я распорядилась своей жизнью именно так, как хотела? Когда бы. Я обязана была приложить все усилия, чтобы в вашей жизни были стабильность и защищенность. Их я и обеспечивала.

' — Мам, а как ты считаешь, что я должна делать? Чем мне заслужить одобрение Лидии Хеннесси?

— Я бы хотела, чтобы ты попробовала помириться с мужем, ради дочерей.

— Мам, это невозможно. Да и вообще, я встречаюсь с другим человеком.

Не совсем правда, но почти. Они с Тимом провели вместе немало платонических вечеров, по ходу которых она почти непрерывно фантазирует, что они занимаются чем-то другим, менее целомудренным.

— Твое поколение совершенно наплевательски относится к браку. Вам нужно одно — очередные новенькие побрякушечные отношения. Так вот, чтоб ты знала, Марианна: не бывает такого, чтобы в крушении брака был виноват один человек. Проблемы, которые ты создала в браке с Девлином, ты перетащишь и в новые отношения. Пока ты этого, может, и не поняла, но потом поймешь.

Шпага обнажена — своим острием реплика Лидии попала прямо в цель. А если ее мать права? Если Марианна, по причине некой душевной травмы, никогда уже не обретет любви — ни с Тимом, ни с кем-то еще? Марианна отхлебывает вина и говорит:

— У нас с Девлином все кончено бесповоротно, мам. Какой бы пример я подала Ионе и Шиване, если бы осталась с ним? Чему бы их научила? Что самоуважение — это едва ли не стыдно? Что ложь и обман — нормальная часть брака?

— Это — стандартная аргументация эгоистов, — парирует Лидия. — Очень детям интересны твои переживания. Им нужно, чтобы родители жили под одной крышей. Я все твое детство мучилась дома, а ты это заметила? Нет.

— Опять неправда, — возражает Марианна.

В комнату влетает тетя Джуди, за ней следует Нина.

— Пора говорить речи! Всем говорить — и немедленно!

— Что такое? — интересуется Лидия.

Вид у тети Джуди такой, будто она сейчас разрыдается.

— Зоя с Беатой опять поцапались.

— Из-за чего? — спрашивает Марианна.

— Что-то там насчет того, что Зоя спит с отцом Оскара, — докладывает Нина.