Тьерри Коэн - Если однажды жизнь отнимет тебя у меня...
Габриэль не сдержался и дал Элоди пощечину, тут же понял, что натворил, и отступил в ужасе. Элоди застыла, схватившись рукой за щеку, и, побелев, спросила:
— Да как ты посмел?
Действительно, как он посмел? Он не хотел ее ударить, все вышло совершенно непроизвольно. Рука сама отвесила оплеуху. Может быть, он просто хотел заставить ее замолчать, больше не слышать ее крика? Но почему, собственно? Все, что она говорила, нисколько его не касалось… И все же… И все же девочка больно ранила его. Габриэль стоял в растерянности, оглушенный нахлынувшим потоком мыслей.
— Жалкое ничтожество! — С этими словами Элоди унеслась к себе в комнату.
Габриэль в изнеможении опустился на диван.
— Ты, мне кажется, погорячился. — Дженна вернулась и, похоже, застала конец сцены. Она подошла и села рядом с Габриэлем на диван.
— Не знаю, что на меня нашло, — пробормотал он.
— Наверное, ты просто попробовал быть ей отцом. Но переход получился слишком резким — от полного равнодушия к пощечине. Подростку с проблемами такого не понять.
— Никогда в жизни я не поднимал руку на женщину.
Габриэль сообразил, что говорит от своего собственного имени, и подумал, что мог промахнуться.
— Я знаю, — согласилась Дженна.
Габриэль нервно тер себе лицо, пытаясь успокоиться.
— Пойду приготовлю что-нибудь на ужин, — сказала Дженна, вставая.
— Не стоит. Я не хочу есть. Мне, наверное, лучше лечь.
Когда он проходил мимо Дженны, она взяла его за руку.
— Постарайся успокоиться. А с ней поговоришь завтра.
Вместо ответа он грустно улыбнулся и ушел в свою комнату.
* * *Ночью ему приснился сон. Такой же яркий, как предыдущий.
Александр входит в комнату с маленькой дочуркой на руках. Он укладывает ее в постельку, целует. Сам он гораздо моложе и куда стройнее. Элоди года четыре или пять, она лежит в кроватке и смотрит на отца.
Он собрался уходить, но девочка его окликает:
— А пектаклъ, папа?
— Уже поздно, радость моя!
— Ну пожалуйста!
Александр улыбается.
— А сколько раз ты меня поцелуешь?
— Вот сколько! — Элоди показывает две ручки, растопырив пальчики.
— Тогда согласен!
Александр направляется к комоду, вынимает два носочка, розовый и голубой, надевает их на пальцы и садится за изножьем кровати.
Девочка приподнимается в возбуждении.
— Голубой — ты, розовый — я, — объявляет она. Шевеля пальцами, Александр начинает кукольное представление, в котором розовый носок объясняется в любви голубому.
— Здравствуйте, месье. Я принцесса Элоди. Я ищу своего папу.
— А какой он, твой папа? — интересуется голубой носочек.
— Высокий, красивый, милый-премилый!
— Понимаю! Он у тебя прекрасный принц!
— Он красивее прекрасного принца.
— Да неужели? И куда же подевался этот папа?
— Уехал по делам. Он часто уезжает.
— По делам?
— Да.
— И очень скучает без тебя!
— Он сказал тебе?
— Да. Он просто жить без тебя не может.
— Я хочу с ним повидаться.
— Сейчас я его позову.
Рука исчезает, потом снова появляется.
— Моя принцесса!
— Папочка!
Александр изображает горячие объятия, поцелуи, а потом носочки отплясывают фантастический танец. Девочка хохочет. Дверь приоткрывается, в детскую заглядывает Дженна.
— А, у вас пектаклъ! — улыбается она.
Александр встает и раскланивается перед публикой. Малышка хлопает в ладоши. Он наклоняется к ней.
— А теперь поцелуй меня!
Элоди обнимает его своими маленькими ручонками, покрывает поцелуями. Дженна весело улыбается.
День пятый
22
Утреннее солнце добралось до постели Габриэля. Свет и тепло разбудили его, но ему показалось, что тени Дженны и Элоди еще не покинули комнаты.
Внезапно Габриэль понял, что видел не просто сон. Не его мозг создал фантазию о семейной жизни Александра — он приобщился к его воспоминаниям. Наверное, они были откликом на вчерашнюю сцену. Конечно, так оно и было. У него возник доступ к памяти своего убийцы.
Но послание было случайным или целенаправленным? Александр сознательно поделился с ним своими воспоминаниями? Он чего-то хотел от него? Ждал? Но это же невозможно!
Невозможно? Габриэль улыбнулся с горькой иронией. Возможным, как он убедился, было все. Он сейчас проживал совершенно сверхъестественную историю.
Оставалось только понять, что он должен извлечь из этого сна? Подумав немного, он решил, что ничего. Он оказался здесь вовсе не для того, чтобы исполнять пожелания своего убийцы. Ему дали возможность спасти Клару.
Габриэль встал, принял душ и отправился на кухню.
Дженна встретила его приветливой улыбкой. Во сне она была куда моложе.
— Ты хорошо спал?
— Неплохо.
Она поставила перед ним чашку кофе, намазала маслом два тоста.
— Давно мы с тобой не завтракали вместе, — сказала она.
— Да? — удивился он.
— Да. Мы привыкли избегать друг друга.
Габриэль не нашелся что ответить.
— Какие планы у тебя на сегодня? — спросила она.
Габриэль ума не мог приложить, как заставить судьбу изменить свой ход.
— Еще не знаю. Подумаю. А у тебя? — отозвался он.
— Меня пригласили в комиссариат. Инспектор Панигони хочет выяснить у меня, что послужило причиной твоего ночного отъезда.
Габриэль поставил чашку на стол.
— Я был пьян, когда уехал из дома?
— С точки зрения закона, безусловно. С моей, ты был полностью в себе.
— Что я пил?
— Несколько порций виски, как обычно по вечерам. Тебе нужно гораздо больше, чтобы потерять голову.
— В этот вечер хватило…
— Да. Ты устал, нервничал. Наша ссора довела тебя до крайней нервозности. Все совпало.
Дженна встала и быстренько убрала посуду со стола.
— Элоди выпила кофе и заперлась у себя в комнате, — сказала она. — Может, тебе стоит с ней поговорить?
Дженна вышла, взяла сумочку и снова заглянула в кухню.
— Что мне сказать следователю?
— Правду.
Она покорно кивнула.
* * *Габриэлю нужно было повидать Клару, поговорить с ней. Другого выхода он не видел. У него было слишком мало времени. Да и чем он рисковал? Самым трагическим был ход судьбы.
Запомнила ли Клара лицо Александра? Он надеялся, что нет. Во время аварии она не могла его видеть. И вряд ли следователь, который, без всякого сомнения, уже приходил к ней, стал показывать ей фотографию, увидев, в каком она состоянии. Во всяком случае, Габриэль на это надеялся.
