Роман Воликов - Тень правителей (сборник)
— Простите, вы, по всей вероятности, королева фруктовой лавки?
Алка повернулась. Перед ней стоял этот, владелец картонной «Маserati».
— Алла. — Алка замешкалась. — А ты… А вы…
— Андрей, — спокойно сказал парень и улыбнулся. — Видишь, как здорово, встретились на полчаса раньше и не в назначенном месте. Это хороший знак.
— Наверное, — сказала Алка. Мосты домой были сожжены.
— Пойдём в театр, — сказал Андрей с утвердительной интонацией.
Они вышли на бульвар и не торопясь пошли в сторону Арбата.
— Что смотреть будем? — спросила Алка.
— Спектакль называется «Косметика врага». Современная французская пьеса. Как любая хорошая пьеса, сразу обо всем. Ты в театре когда была в последний раз?
Последний раз в театре Алка была в пятилетнем возрасте на балете «Щелкунчик» и поэтому соврала, не покраснев: «Месяца два назад…»
Они подошли к старинному зданию, стоявшему чуть в глубине от бульвара.
— Бывший камерный театр Таирова, — сказал Андрей. — Ныне имени Пушкина. Предлагаю по старинной театральной традиции по рюмочке коньяка перед спектаклем.
— Давай, — согласилась Алка.
— Тогда прошу пожаловать в буфет. — Андрей сделал церемонный поклон.
Андрей вёл себя безукоризненно. Был в меру словоохотлив, много рассказывал о театре и драматургических новинках, причём доступным языком и без высокомерия, в принципе, допустимого в силу Алкиной безграмотности.
— Ты в театральном учился, — сказала Алка.
— Нет, — сказал Андрей. — Даже не пробовал поступать. Я просто люблю театр, люблю живопись, люблю литературу. Меня можно назвать профессиональным дилетантом.
Спектакль произвёл на Алку большое впечатление. Во-первых, играл Райкин. Как зовут второго актера, Алка не знала, Андрей шепнул, что это не актёр, а главный режиссер этого театра, но играл режиссер бесподобно. Все два часа представления Алка просидела как завороженная.
После спектакля Андрей вызвался проводить домой, но Алка, вошедшая в роль королевы, сказала, что для первого знакомства достаточно.
— Да, конечно, Ваше Величество, — Андрей улыбнулся точно так же, как в первую минуту их знакомства. Они обменялись телефонами и договорились созвониться на днях.
Поздно вечером, уже лежа в кровати, Алка отправила ему эсэмэску: — Спасибо за вечер! Всё было просто замечательно!
Новое, доселе незнакомое чувство накатывало на неё волной, оставляя в состоянии почти беспредельной радости. «Просто помутнение какое-то! — думала Алка. — Господи, что со мной такое происходит?!»
Спустя несколько дней дядя Рашид попросил съездить в налоговую инспекцию.
— Ты девочка разумная, — сказал он. — Разберись с нашими налогами, а то меня уже забросали письмами.
Налоговая находилась в Кузьминках. В этом же районе жил папа. За всю осень и зиму они они созванивались лишь несколько раз и так не увиделись. Всё как-то не получалось, дважды Алке показалось, что отец был сильно выпивший. «Телефон может голос искажать», — успокоила тогда себя Алка. Надо увидеться, подумала она, поднимаясь по эскалатору, а то как-то нехорошо…
Стояла вторая неделя апреля. Снег растаял, только в самых укромных уголках виднелись почерневшие от городской грязи прогалины. Было солнечно, ветрено и холодно. Алка, поеживаясь, принялась рассматривать распечатку карты с местонахождением этой чёртовой инспекции.
— Михалыч! Как же ты меня достал! — донесся до неё резкий голос. — Толку от тебя как от козла молока.
Алка инстинктивно повернулась и остолбенела. Возле павильона метро в не очень чистом пальто стоял её отец, зажав в руке жёлтые листки с рекламой. На него визжала грузная тётка в каракулевом полушубке: — Старый мудак! Ещё раз увижу, что рекламу выбрасываешь, а не раздаешь, шкуру спущу!
— Не надо, Светлана Николаевна! Не увольняйте! — уныло оправдывался отец. — Больше не повторится, клянусь!
— Смотри у меня! — грозно сказала тётка, перешла через дорожку и села в машину. Машина резко газанула с места.
— «Hyundai sonata», — автоматически отметила Алка. — Узбекская сборка. Дерьмо, а не автомобиль.
Отец достал из кармана пальто чекушку водки, отхлебнул и прошептал слова, которые Алка вполне распознала: сука рваная!..
— Папа… — негромко сказала Алка. Отец подслеповато посмотрел по сторонам и, наконец, увидел Алку.
— Дочка?! Ты что здесь делаешь?
— Я в налоговую еду, — сказала Алка. — Она тут рядом находится.
— Я вот прогуляться вышел, а знакомый попросил помочь, — папа торопливо спрятал листки с рекламой в тот же карман, где лежала чекушка. — Как у тебя дела? Давно не виделись…
— Папа, пойдём в кафе посидим, — сказала Алка. — А то холодно очень…
— Ты понимаешь, дочка, — сказал папа. — Я из дома вышел, а денег не взял. Давай в другой раз. У тебя точно всё в порядке?
— У меня есть деньги, папа! — сказала Алка и, взяв его за рукав пальто, повела в кафе.
В кафе отец первым делом отлучился в туалет и вернулся оттуда покрасневший и повеселевший.
«Выпил», — грустно подумала Алка.
— Папа, что происходит?
— Да всё нормально, — отец старательно придавал своему голосу жизнерадостность. — Ты лучше расскажи, что у тебя нового?
— Папа, — снова сказала Алка. — Скажи мне, что происходит?
— Ну, я пока без работы, — нехотя сказал отец. — Специалист моего уровня не может на первое встречное предложение соглашаться. Я бы бомбил, конечно, только эти сволочи из банка заставили машину продать, чтобы кредит погасить. Ну, и возраст, конечно, налагает свои ограничения.
— Да какой у тебя возраст, — сказала Алка. — Ещё пятидесяти нет. А пьёшь зачем?
— Желудок в последнее время сильно побаливает. На нервной почве, сама понимаешь. А так выпьешь и полегчает…
Алка вернулась домой совсем в ночи. Вдвоем с отцом они сходили в магазин, купили продуктов, лекарств в аптеке, Алка сделала у него в квартире уборку и постирушки.
— Папа, ты только не пей! — сказала Алка. — Я тебе приеду обязательно через несколько дней.
— Ладно, дочка, — сказал папа. — Обещаю…
Мать уже спала. Алка пожевала на кухне холодных котлет с гречкой и решила проверить почту.
— Уважаемая Алла Владимировна! — прочитала она. — Вы прошли предварительный отбор по конкурсу вакансий. Для окончательного решения приглашаем Вас на собеседование 23 апреля в 10.00 утра по адресу…
Внизу стояло название банка, в котором когда-то работал её отец.
«Вот теперь я буду ходить в театр регулярно, — первый камешек уверенно лёг в основание ещё не вполне сформировавшегося плана, когда утром, почистив зубы, Алка рассматривала в зеркале свою миловидную мордашку. — Не боги горшки обжигают…»
— Ты чего такая веселая? — спросила мать за завтраком. — Случилось что?
— Весна, мама, весна, — сказала Алка. — Ну, я побежала, а то дел много.
— Давай-давай… — сказала ей мать вдогонку.
На следующий вечер Алка встретилась в кафешке с Андреем и как бы невзначай спросила: — А когда снова в театр пойдем?
— Не знаю, — сказал Андрей. — Ты что-то конкретное хочешь посмотреть?
— Да, — сказала Алка и назвала несколько спектаклей, отобранных в результате тщательного анализа столичной афиши и опубликованных в интернете рецензий.
— Интересный набор, — сказал Андрей. — Просто помесь негра с мотоциклом. Психологические детективы и легкомысленные комедии. Колись, чего задумала?
— Ничего я не задумала, — легко и не напрягаясь, соврала Алка. — К нам дальняя родственница приезжала, из Петербурга. Вот она посоветовала.
— Своеобразная родственница, — сказал Андрей.
— Билеты давай впополаме покупать, — сказала Алка.
— Да с деньгами сейчас нет проблем, — Андрей работал частным «мастером на час». — У меня весенне-летний период самый сенокос, или, как говорят господа актёры, «чёс». Все приличные мастеровые в отпуска сваливают. Но что-то ты хитришь…
— Ну, Андрей… — капризно протянула Алка.
Откуда что бралось, Алка сама себе удивлялась. Через месяц после принятия на работу, она бойко орудовала в операционном зале банка, заслужив репутацию самой сообразительной сотрудницы. В трудовом коллективе у неё сложились ровные дружеские отношения, в обеденный перерыв она с удовольствием, но в меру кокетничала с людьми из службы безопасности, задавшись целью выяснить, не связывают ли они её фамилию с отцом. Выяснилось, что вместе с отцом из банка было уволено множество людей, в том числе весь прежний состав безопасников. Она улыбалась и вспоминала фразу из спектакля про авантюристов, на который её сводил Андрей: «В нашем паскудном деле главное это ангельское терпение!» Правда, какое у неё паскудное дело, Алка сама ещё толком не понимала.
С отцом было сложнее. Пить он прекратил, или, во всяком случае, стал значительно меньше. В середине лета, окончательно оставив надежду устроиться по специальности, нанялся на работу в такси. Получал там гроши и уставал как чёрт. Когда Алка приезжала к нему, папа обычно сидел на кухне и хмуро и неподвижно смотрел в окно.
