Николай Байтов - Любовь Муры
12/IV.
Захотелось перетряхнуть нашей стариной (начало знакомства и 35-й год). Перечитала все письма этого периода. Особенно интересны были первые листочки и письма. Как странно и трогательно зародилась наша дружба, любовь. Всегда я благословляю этот случай, сведший нас… Тогда я больше была нужна тебе. Пусть будет так — всё равно от тебя уже я на всю жизнь «не отстану».
14/IV. Так и не удалось тогда окончить письма. Пишу на работе. Ослепительным солнцем залита комната — канцелярия. Тёплый ветерок льётся в открытую форточку. Досадно, что нельзя побродить по холмам, покрытым первой нежной зеленью…
Моя сестрёночка родная, буду счастлива услышать, что ты выезжаешь куда-ниб. для полного и бездумного отдыха. Было бы чудесно выехать по Волге в мае м-це! Я уверена, что красоты природы помогли бы обрести тебе потерянный душевный покой. Я давно не знаю, в каком положении твои денежные возможности? Пиши откровенно. Если нужны деньги, я безболезненно для своего бюджета могу где-либо занять их и отослать теперь. Как бы хотела узнать, что ты уже готовишься к отъезду! Ничего так не пугает, как твои слова: «самочувствие напоминает мисхоровское»… Ты устала от работы, от тяжёлых своих дум…
Маме всё так же. Наступит пора жары, духоты, и наша комнатёнка будет напоминать застенок. Я, здоровый человек, изнемогаю каждую летнюю ночь, поднимаюсь расслабленной, а о больной и говорить нечего. Бедная она, — но и упрямая: всё же теперь можно было бы поехать к брату…
Как ни уговариваю себя, что твоё мнение о К. (ведь мне самой известны его качества!) не должно сказываться на моём отношении к нему, — однако оно проявляется. У него есть достаточно неплохих качеств. А людей интересных, значительных — я давно не встречаю. Он очень внимателен ко мне — есть уже потребность почувствовать мужское внимание, заботу — хотя бы даже и такого никчемного человека… Только одно скажи мне: не почувствуешь ли маленького пренебрежения (а может быть — и большого!). Моя близость к нему никак не скажется на твоей привязанности ко мне? Иногда даже не сразу оно и выплывает из глубин нашего сознания. Подумай и скажи откровенно. Я чувствую себя неотделимой от тебя, поэтому абсолютно всё-всё должно быть у нас начистоту…
17/IV.
Утро. Пишу перед уходом на работу. Снилась ты мне, родная. Как бы там ни было, но отпуск свой я буду с тобой. Хотела бы, если я возьму отпуск осенью, чтобы ты не ориентировалась на эти м-цы в своём отдыхе. Тебе надо наметить план отдыха и выполнить его. К осени же на 2 недели где-либо под Москвой провели бы время. Физически сейчас я очень крепка (к ужасу — толстеет фигура!) и в отдыхе с особым уходом не нуждаюсь, а тебе же он нужен. Целую.
17/IV.
Последнее время меня живила надежда, что удастся поступить на курсы по подготовке преподавателей иностр. языков. Сегодня же узнала, что при поступлении необходимо дать подписку о выезде на периферию. Без этого нет приёма. А я так расчитывала на них. Я обязана перейти на другую работу, как бы это ни было трудно…
Смерть Ильфа — очень большая потеря в нашей литературе. Я люблю их манеру изложения. С удовольствием читала их действительно благородные фельетоны. Представляю, как тяжело переживает свою утрату Петров. Очень тебя прошу — при возможности достань книгу «Одноэтажная Америка». Жажду прочитать её.
[Без даты. Письмо помещено сюда приблизительно — по смыслу и по ряду внешних характеристик, таких как цвет чернил, бумага, почерк.]
Кисанька дорогая! Самые различные и отвратительные чувства разъедают меня. Моя никчемность; ужас от невозможности уйти с этой службы, где создались унизительные условия; моя ненужность никому — даже ребёнку!
Хорошенько подумавши, надо сказать, что смерть была бы лучшим разрешением от всех бед. Что-то задерживает, пожалуй, не трусость, а тяга к этой и отвратительной, и вместе с тем чудесной жизни. И так, даже без надежды на лучшее, я, конечно, буду тянуть и дальше.
Мне надоело обслуживать всех. Маме я нужна, Иде также и ещё [фраза не дописана].
Тебе я, правда, совсем не нужна. В этом я не ошибаюсь, становлюсь надоедливой, скучной. Тебя перестала интересовать, ты меня только жалеешь. Правда, эту жалость я принимаю с благодарностью. Так ты жалеешь многих несчастных.
К-к во мне видит только [фраза не дописана, начало зачёркнуто].
Целый день, сегодня проклятый день, душили слёзы, не было места, где могла бы вылить их.
Не знаю даже, почему пишу тебе. В такие минуты никогда не писала. Горло стиснуто. Так можно сойти съума. Выйду сейчас на улицу.
Письмо это рви. Кисанька, неск. дней не буду писать. Если захочешь писать, при отсутствии желания не пиши, то не затрачивай своих усилий, чтобы утешить.
Горячо тебя целую. Мура.
24/IV.
Пережила невыносимую полосу. Дошла к гнусным, отвратительным мыслям, о кот. говорю только тебе, да и то со стыдом. — Идочке было плохо с сердечком, и я вместо обычного страха испытала облегчение: умрёт — смогу не жить и я. В этом был только мой животный эгоизм. Трудно ходить по свету с моими муками и тоской. Но ничего меня не оправдывает, таких мыслей нельзя иметь. Как не пренебрегаю медициной, а следовало бы полечить свои нервы, я чувствую, как они обострены. Соприкасаясь с тем или иным нехорошим человеч. проявлением, я чувствую, как перестаю владеть собой. Личная выгода в ущерб другим, корыстолюбие, подобострастие — всё же доминируют, хотя и борьба с ними ведётся немалая. Проводимые теперь совещания (с критикой и самокритикой) являются значительным средством выкорчёвывания этих сторон, но ещё очень далеко до очищения. Мы с тобой, родная, не увидим общества с другим мышлением и поступками, отд. единичные случаи и люди не делают ещё погоды.
Мамина болезнь меня парализует. Я не надеюсь на ея выздоровление, и годами, в муках, она будет, несчастная, умирать. Прийдётся мне испить эту чашу до дна. Не знаю, где взять силы, мои запасы иссякают. Твои слова, когда-то сказанные мне, глубоко правильны и запомнились хорошо. Ты говорила о маминой беспомощности и всецелой ея зависимости от меня…
Получила от П. письмо. Он пишет: «Письмо твоё жжёт меня, мучит. Лучше смерть, чем потерять вас. Всё равно приеду…» — и т. д. Что отвечать ему? Не написать ли без обиняков, что отвыкла от него, что он чужой мне человек, кот. мучительно стыжусь. Вот ещё тяжесть, кот. необходимо сбросить…
Вчера в союзе меня убеждали согласиться принять след, предложение: с 15/VII по 15/VIII предоставляют комнату в Одессе (Люсдорф — детский курорт). Обещают выдать рублей 300 для этой поездки. Может быть, для Иды там и было бы хорошо. 0 её оздоровлении надо подумать. Мне будет скверно, и времяпровождение там не явится отдыхом. Я буду в окружении дошкольниц. Если врач посоветует туда везти Иду — прийдётся согласиться…
30/IV.
Солнышко моё, шлю первомайский привет! Мысли все около тебя. (К. имеет все основания для ревности!) Ты слишком большое место занимаешь в моей жизни. Скоро мы «отпразднуем» наше трёхлетие.
Детский утренник сегодня проведён. Завтра неожиданно Софа выедет в М-ву, надо ли говорить, какой завистью я полна! У меня целых 3 дня выходных!.. Если б были деньги, я бы выехала к тебе на дня 3–5, таким образом пропустила бы только 2 служебных дня. Но нечего мечтать об этом…
Думаю, что при совместной жизни с К. наши свидания будут ещё реже и затруднительней. Прибавится много осложнений. Он не может понять силу и глубину такой дружбы, ему кажется странной горячность, кот. я вкладываю сюда. Чтобы быть справедливой к нему, следует сказать, что странной она может казаться очень многим…
Да, я не представляю такого положения, чтобы мы не провели бы с тобой часть моего отпуска, будешь ли ты только свободна? В прошлом году мы жили вместе целых 20 дней, правда, тревожных, покоя не было, но всё равно я была с тобой. К. забрасывает письмами, в которых наводняет разл. проэктами. Нашёл 2 комнаты в 70 клм. от М-вы. Но что я там буду делать, где работать? Согласен выезжать в Киев, переезжать в иной город и т. д. и т. д. Всё неприемлемо: — а как же с мамой!.. В письмах я хороша с ним, на расстоянии он милей, но не сомневаюсь, что действительность заставит быть с ним более суровой. Не позже чем сегодня утром мне показались невыносимыми планы общей жизни. Я представила себя привязанной к нему на всю жизнь — и стало не по себе. Мало надежды, что привычка наложит свою благодетельную силу на разницу между нами. Мы — разнородные люди. Его можно принимать, приближать к себе только эпизодами…
Только что пела моя любимица — Петрусенко. Исполняла романс Иполитова-Иванова «Весна» и укр. песни. Спокойной ночи. Пиши, если можешь, часто. Целую.
