Анне Рагде - Раки-отшельники
— Два холодильника? — удивился Маргидо, разглядывая двойной холодильник из стали, одна из дверец которого была из матового стекла.
— Они нам нужны. Один для еды, второй — для напитков.
— Вас же всего двое?
— У нас часто бывают гости. И нам нравится, когда есть из чего выбирать. Смотри! — сказал Эрленд и открыл холодильник со стеклянной дверцей. — Шампанское, белое вино, содовая, сок, молоко, сливки, уксусы заправки для салатов без масла, пиво и минералка. Холодильник забит.
Маргидо осторожно опустился на стул и стал наблюдать, как Эрленд спиной к нему готовит себе чай и достает плошку с коричневым сахаром. Он достал булочки из белого бумажного пакетика и положил на стеклянную тарелку. Тут Маргидо обнаружил, что на кухне стоят две посудомоечные машины. И еще две духовки, одна над другой, на уровне груди.
— У вас тут всего по две штуки, — сказал он.
— Да, возможно! — со смешком отозвался Эрленд и пожал плечами в черном свитере с высоким горлышком. Сквозь ткань отчетливо проступали острые лопатки. Его брат. Уютно и спокойно устроился посреди этой роскоши. Маргидо почувствовал себя еще более усталым, толком даже не понимая почему. В любом случае, усталости добавлял ему усилившийся теперь страх сказать то, что он намеревался. Он взглянул на носки и с неожиданным облегчением обнаружил, что от бесконечной ходьбы на них не протерлись дырки. Он сунул ноги под стол, Эрленд надел цветастые тапочки. Маргидо попытался сосредоточиться на запахе кофе, на том, что Эрленд купил булочки и наверняка ради него взял сегодня выходной, что его здесь ждали.
— Две посудомоечные машины — идеальная вещь, — стал объяснять Эрленд. — Обычно мы достаем чистую посуду из одной, а грязную ставим в другую, а когда у нас гости, то две машины — это просто здорово. А духовки, одна — для картошки, овощей и тому подобного, а вторая для основных блюд, — мяса, рыбы или птицы. И все готовится одновременно.
— Но это же стоит целое состояние!
— Крюмме происходит из гнусной аристократической семьи из Клампенборга, я никогда с ними не виделся, но Крюмме с ними время от времени встречается. Он унаследовал массу денег после смерти матери, а когда его отвратительный папаша откинет копыта, будет еще больше. К тому же, мы оба хорошо зарабатываем.
— Вот как.
— Мы купили квартиру за двенадцать миллионов восемь лет назад и еще шесть потратили на ремонт и интерьеры. Пожалуйста, угощайся, — сказал Эрленд и поставил кофе перед Маргидо.
Тот с благодарностью выпил. Полы были теплыми, он прижал ступни к кафелю и на мгновение прикрыл глаза.
— Устал? — спросил Эрленд.
— Да. И дома целая куча дел.
— Закажем такси в аэропорт, я тебя провожу, так что оставшаяся часть твоего путешествия пройдет легко.
— Не надо провожать. И путешествие в целом… удалось.
— Ты ведь раньше не был за границей?
Маргидо вздохнул:
— Нет. Поэтому так устал. От дороги, от языка и…
— Надгробий и гробов?
— К этому я привык.
Они замолчали. Он допил кофе, чашечка была крошечной. Эрленд встал и, не спрашивая, приготовил еще. Маргидо вдохнул, почувствовал, как сердце забилось чаще, и решился:
— Я хотел просить прощения, Эрленд.
— За что?
На секунду Маргидо ужаснулся, что Эрленд думает, он просит прощения за тот звонок в новогоднюю ночь, надо было по-другому выразиться. Он поспешил сказать:
— За то, как с тобой обходились в нашей семье. Могу себе представить, что ты обижен и зол на… да… и на меня, и на Тура, и на мать…
Тут ему захотелось закончить разговор и куда-нибудь прилечь, закрыть глаза, знать, что дело сделано.
— Я не обижен, — ответил Эрленд, поставил свежий кофе перед ним на стол и посмотрел Маргидо в глаза. — Нет, совсем нет. Я был подавлен, и вас было жалко. Но когда я уезжал, я был взбешен. Не хотел, чтобы меня раздавили. Взбешен, сбит с толку, агрессивен, но не обижен. Это касалось не только вас, всего. Всех тех мест, всего Трондхейма. За двадцать лет много всего произошло, но тогда…
— Да. Произошло много всякого.
— Когда ты позвонил в Новый год…
— Давай не будем об этом, — попросил Маргидо.
— Ты был пьян?
— Больше этого не случится.
Эрленд громко засмеялся, запрокинув голову.
— Я так и знал! Ты должен напиться, чтобы называть меня братишкой!
Маргидо хотел поднести чашку ко рту, но заметил, как трясутся руки, и оставил кофе на столе.
— Извини, Маргидо. Нехорошо смеяться над тобой, я не прав, — сказал Эрленд.
— Крюмме… прекрасный человек, — сказал Маргидо. — И священник Фоссе тоже это сказал, когда я встретил его несколько недель назад. Что вы… очень приятные люди.
— Так и сказал? И ты просишь прощения? И при этом вы оба — верующие?
— Да, все так и есть.
— Ты видел их. Вместе? — спросил Эрленд.
Теперь Маргидо обеими руками поднес чашку ко рту. Надо было во что бы то ни стало почувствовать вкус кофе, хотя ничего удивительного в том, что Эрленду захотелось об этом поговорить. Сейчас они были не на Несхове, и рядом не было Тура, который поднимал занавеску и смотрел на градусник, как только разговор касался чего-то болезненного.
— Кого? Мать и…
— Да, — сказал Эрленд.
Он опять принялся изучать холодильники, в одной двери было отверстие с кнопкой, над которым было написано «Ice Cube Automat».
— Да, — сказал он. — Видел.
— Значит, ты видел, как мать и дедушка Таллак…
— Я вернулся однажды чуть раньше из школы, — сказал Маргидо. — Я был совсем юным.
— В голове не умещается. Как можно было скрывать это столько времени?
— Все очень просто, — сказал Маргидо и посмотрел на Эрленда. — Хутор надо передать по наследству. А когда наследник единственный и не интересуется девушками…
— Отец решает за него.
— Да.
— И тут все сразу получается, Маргидо. Нас трое.
— Возможно, дело было не только в необходимости и интересах хутора.
— А в том, что они друг друга любили?
— Не знаю, — ответил Маргидо. — А теперь оба умерли. И мы никогда не узнаем.
— Я пытаюсь себе представить… мать и его, годами, за спиной у бабушки, которая не вставала и не выходила из комнаты. Думаешь, она понимала?
— Очень надеюсь, что нет.
— А мать и… дедушка Таллак тебя не заметили? Они не поняли, что ты знаешь?
— Нет. Но я сказал об этом матери. Семь лет назад. В последний раз, когда я приезжал на хутор до… этого Рождества. Что у их безобразного обращения со стариком должен быть предел. И что его жалко, учитывая, чем она занималась. Все закончилось чудовищной ссорой, она пришла в ярость, сказала, что я говорю о вещах, в которых ничего не понимаю. А я просто уехал, поскольку она не могла говорить об этом спокойно и разумно.
— Тур его так и называет отцом?
— По-моему, да. Тур предпочитает, чтобы все, по возможности оставалось, как раньше.
— Я его так любил. Дедушку Таллака.
— Я знаю, Эрленд, — сказал Маргидо и провел рукой по лицу, прижав пальцами глаза, секундная темнота была желанным отдыхом.
— Все было так давно… Здесь есть туалет? — спросил он и встал.
— Есть, и, конечно же, целых два! — сказал Эрленд. — Один просто туалет и еще один в ванной. Но ты же не видел ванную!
Первым в глаза бросился аквариум. Маргидо остолбенел и смотрел, как Эрленд показывает ему разных рыб. Треугольная ванна размером примерно со всю его ванную комнату занимала один угол, блестящие сопла были вплотную друг к другу вмонтированы в стального циста фарфор. Душевая кабина стояла в другом углу. Две раковины в стеклянной оправе, шершавой с внутренней стороны, зеленые растения и пальмы, освещенные точечным светом, белое кресло с одеждой, небрежно накинутой на один подлокотник. Кресло. В ванной. И тут он ее обнаружил, в углу комнаты, раздвижные двери из стекла и характерные деревянные скамейки внутри.
— У вас есть сауна? — спросил он.
— Ох, сауна. Мы ей никогда не пользуемся. Туда заходит только уборщица, стереть пыль со скамеек и печки.
— У меня тоже скоро будет сауна. Когда я вернусь, ее как раз закончат монтировать. Не с настоящей печкой, конечно, но…
— Мы принимаем ванну. Почти каждый день. На сауне настоял я, когда мы делали ремонт. Совершенно зря, раз мы ей никогда не пользуемся. А тебе нравится? Сходи в сауну, отдохни немного.
— Сейчас?
— Пожалуйста! Я включу печку, она нагреется через четверть часа. А потом наполню бак водой. Чистые халаты для гостей у нас всегда найдутся, так что можешь как следует пропотеть после душа, а потом одеться. Обедать мы все равно будем не раньше, чем через пару часов. Здорово, да? Сможешь пообедать в халате, мы сами так часто делаем. А еще здесь есть холодильник.
Крошечный холодильник стоял рядом с креслом.
— Минеральная вода. Когда надоедает шампанское. Угощайся.
