Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 3 2010)
Е л ь ц и н. А мой Юрий, не длиннорукий, а Лужков который, говорит, что газы могут вращать турбины московских ТЭЦ.
А н д р о п о в. Я, Иосиф Виссарионович, говорю, Румыния — это Молдавия минус советская власть. Отчего и плетется в хвосте соцлагеря, сырьевой придаток.
Ч е р н е н к о. Вы на меня тяжело налегаете, Юрий Владимирович, мне больно.
А н д р о п о в. Никто Андропова не любит.
Г о р б а ч е в. Комсомольцы на вас молятся, Юрий Владимирович.
Е л ь ц и н. Не все, не все. Мой Юрий, короткорукий, называет вас самозванцем. И московским пугалом социализма с человеческим лицом.
Г о р б а ч е в. Просто ни в какие ворота! Это, извините, дерзость, а не дерзновение. Всякая распущенность имеет границы. Свобода — это
в первую голову ответственность.
Е л ь ц и н. Мы — новая генерация. Отрясшая страх. О тт рясшая.
П у т и н. Не знаю — наше подразделение берет с Андропова пример.
Е л ь ц и н. Вы, молодой человек, кто и откуда?
П у т и н. Я из вашего аппарата.
М е д в е д е в. Он вас исключительно уважает.
Е л ь ц и н. А вы, юноша?
М е д в е д е в. А я исключительно уважаю его.
С т а л и н. Он из его аппарата. Я не ошибаюсь, товарищ?
М е д в е д е в. Так точно, товарищ Сталин. Мы на него всем аппаратом молимся.
Приобретая такого рода естественность, демонстрация теряет стройность. Очень скоро она превращается в преодоление препятствий, которыми становятся сами демонстранты и полотна, которые они несут. Постепенно от них начинают освобождаться — оставляя на первом же свободном месте, сваливая в кучу. То там, то здесь полотна образуют закутки, выгородки, маленькие помещения, скрытые от посторонних глаз.
Их используют для уединения и укромных объяснений те или иные персонажи.
Корней и Ниобея.
К о р н е й. Кузина, не притягателен ли я для вас?
Н и о б е я. С какой стати?
К о р н е й. Потому что во мне пульсирует к вам влечение.
Н и о б е я. В смысле это самое?
К о р н е й. Всеобъемлющее. Включая и это самое.
Н и о б е я. Но мы же двоюродные.
К о р н е й. А не будь — вопрос можно рассмотреть, да? Другими словами, кое-какая притягательность наличествует.
Н и о б е я. Не больше, чем к любому вашему брату. К любому активному экземпляру без выраженного уродства и инвалидности.
К о р н е й. Так и мое влечение не индивидуальное. (Вдруг засомневавшись.) Кажется.
Н и о б е я. А что, кто-нибудь сюда сунется? Запросто.
К о р н е й. Запросто. Тем интереснее.
Н и о б е я. Ты чем вообще-то дышишь?
К о р н е й. Чем придется. По обстоятельствам. Иду навстречу обстоятельствам. Ты — нет?
Н и о б е я. Я по мере надобности. Сейчас никакой не нахожу.
К о р н е й. Надобность приходит по мере воображения.
Н и о б е я. А у тебя-то что за обстоятельства?
К о р н е й. Что значит “что”? Ты обстоятельство, я обстоятельство. Шел в комнату, попал в другую. У тебя кое-что и у меня кое-что. (Приступает к ней, особого сопротивления не встречает.)
Н и о б е я. Если честно, на фиг ты мне сдался. Как всякой уважающей себя личности. Одно только в тебе и занятно, что готов при всех.
К о р н е й. Так ведь все, в общем, на фиг сдались. Какая разница, кто и с кем? Что тот солдат, что этот. Если нет выраженного уродства и инвалидности.
Н и о б е я. Не скажи. Бывают предпочтения.
К о р н е й. Предпочтения — это то, чего хочется. Хочется больше, хочется меньше, совсем не хочется. Это нормально. И когда хочется того, чего другому не хочется, нормально. И наоборот — нормально. Ненормально, когда заставляют хотеть, чего не хочется, и не хотеть, чего хочется.
Н и о б е я. Хочется этого, не хочется того — это как раз индивидуальное. Ты сказал, у тебя не индивидуальное — это по мне, меня это торкает. Как бы интересно. Что тот солдат, что этот. Ты решай: так или так?
К о р н е й. Да я и призадумался. Вроде выбора у меня здесь нет. Кроме тебя — никого. Не к тетушке же подъезжать. Маме твоей. А вроде был бы выбор, может, все равно бы на тебя снесло?
Н и о б е я. У меня тоже не больно богато. Однако Виктуар есть. Сладенький дяденька. Тебя всяко послаще.
К о р н е й. Позвать?
Н и о б е я. Не придет. Только если сам позовет...
Виктуар входит в одну из соседних кабинок. Сразу за ним — Светлана.
В и к т у а р. Тебя не первый раз на откровенность тянет. Вся семья у вас на язык несдержанная. А ничем откровенность не хороша. Пока не сказано — что есть, то есть. А выболтал — как спущенное колесо: и есть, и не катит.
Н и о б е я (из своей кабинки). Как порванный презерватив.
К о р н е й (выпуская Ниобею из объятий). Некорректное сравнение. Рваный презерватив — достижение цели куда высшей, чем сексуальная. Оплодотворение! Продолжение рода.
В и к т у а р. И лучшая иллюстрация вреда откровенности. Колесо — ничье. Колесо — у любого. Спущенное колесо — предмет общественного интереса. Порванный презерватив — публичное признание в интимной связи.
С в е т л а н а. Пробитая гильза стоит аборта. Кому, как не тебе, знать?
С т а л и н. Я запрещаю аборты.
Х р у щ е в-Б у л г а н и н. Мы разрешаем аборты.
Б р е ж н е в. Я пресекаю аборты.
А н д р о п о в-Ч е р н е н к о. Мы допускаем аборты.
Г о р б а ч е в. Я при условье.
Х р у щ е в-Б у л г а н и н и Е л ь ц и н. Мы разливаем по рюмкам.
А н д р о п о в и Г о р б а ч е в. Мы вырубаем лозу.
Е л ь ц и н. Я поднимаю и чокаюсь.
С т а л и н. Я запрещаю.
Хрущев-Б у л г а н и н, А н д р о п о в-Ч е р н е н к о, Е л ь ц и н. Мы разрешаем.
П у т и н-М е д в е д е в. Мы приглашаем. Холдинг “Праздничный аккорд”. Вернисаж “Натюрморт”. Лекции специалистов “Что такое аборт?”. Вступительные! И заключительные! Венские кресла. Чикагские лезвия. Веселящий газ — гарантии “Газпрома”. Анестезия Евразии. Оборудование из Дюссельдорфа в обмен на ненецкую нефть. Право разрезать ленточку. Сдача палат в арендочку.
Х р у щ е в-Б у л г а н и н и А н д р о п о в-Ч е р н е н к о. Контрацептивы! Контрацептивы!
Половина. Убийство!
Другая половина. Свобода!
Все. Осознанная необходимость!
Мужчины. Полная несознанка!
Можно заметить, что, принимая в этой игре участие, Майя преследует Ярослава, а он от нее уходит, петляя по образовавшимся из портретов “боксам”. Наконец в одном
из них она его нагоняет.
М а й я. Сынок, я хочу объясниться...
Я р о с л а в. Мам, ну ни к чему, абсолютно. Нам обоим все ясно, претензий у меня нет...
М а й я. Ты же только что сказал, “у кого не пошло, я тех изнутри понимаю и сочувствую”. Ты в своей судьбе обвиняешь меня.
Я р о с л а в. Моя судьба не хуже других-прочих. Что жена ушла — как говорится, у всех ушла.
М а й я. Что жена ушла. Что Корней... трудный ребенок. Что ты о себе самом думаешь как о неудачнике.
Я р о с л а в. Это твоя шизофрения. Не больше я неудачник, чем все. Не неудачник, не удачник. Как любой другой. Как отец. Как твой преподобный Виктуар.
М а й я. Это я и собираюсь сказать. Мать всегда хочет, чтобы ее ребенок был выдающийся. Почему, если как на духу, и Светку так назвала. Если как на духу, еще пионеркой мечтала, что если рожу дочь, будет Сталбина...
Я р о с л а в. А жаль, что отменила. После обвала большевичков ее бы за деньги показывали.
М а й я. ...Но Светка надежд не оправдала. С кем-то связалась, мужа прогнала.
Я р о с л а в. Чего ты комедию ломаешь? “С кем-то”. Всем известно с кем. А тебе раньше всех...
М а й я (закрывая ему рот рукой). Не знаю и знать не хочу. (Отпуская.) И конечно, когда родился ты...
Я р о с л а в. Не от тех же ли кровей, кого не знаешь и знать не хочешь?
М а й я (закрывая ему рот рукой). ...Я все свои амбиции перенесла на тебя. Что я могу сделать, что у меня есть амбиции? Видимо, не рассчитала сил. Ни своих, ни твоих. Груз слишком на тебя давил.
