Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 11 2004)
Далее же происходит процесс приспособления техники к человеку, делание ее более удобной и предсказуемой. Инновация при этом утрачивает уникальность и превращается в серию. Управление ею сводится от искусства к рутине. Этот процесс называется «гуманизацией техносферы». Он идет непрерывно, тысячи лет — с тех пор, как появились на Земле первые каменные орудия. Разумеется, одновременно идет и встречный процесс — «технологизация человека», непрерывное приспособление человеческого существа к различным техническим новшествам. Этот процесс осуществляется как за счет общего образования («умения нажимать кнопки»), так и за счет специальных тренингов, то есть профессионального обучения.
Итак, с одной стороны — гуманизация техносферы, с другой — технологизация человека. Смыкаясь в точке баланса, они обеспечивают устойчивость «машинной цивилизации».
Так же обстоит дело и в социальной сфере. Формализованный социум, например государство, имеет свои структурные интересы, далеко не всегда совпадающие с интересами человека. Примеров здесь великое множество. Взять хотя бы визы в зарубежные страны. Государству визы необходимы — они служат регуляторами перемещений. Однако собственно человеку визы вовсе не требуются. Человеку не нужны визы, границы, досмотры, таможни — вся эта «нечеловеческая» структурность, неумолимо наращиваемая социумом. Гуманизация здесь идет по пути упрощения данных структур: «зеленые коридоры» с редуцированной процедурой досмотра, полностью безвизовое перемещение в «Шенгенской зоне» Европы.
И одновременно идет встречный процесс — процесс непрерывной социализации человека, вписывание его в правила существования конкретного общества. Этим занимаются семья, школа, различные воспитательные программы. Причем человек здесь не только усваивает законы «социальной игры», но и учится аккуратно их обходить в тех случаях, когда они чрезмерно мешают.
Аналогичную картину можно наблюдать и в сфере культуры.
Вообще можно сказать, что антропоморфность цивилизации возникает «по определению» — просто как продолжение свойств Homo sapiens, биологические характеристики которого не менялись уже долгое время.
Это представляет загадку само по себе.
Дело в том, что все высокоорганизованные системы испытывают в процессе развития неизбежную дифференциацию. Они неуклонно расходятся внутри себя на несколько самостоятельных подсистем, которые затем либо реинтегрируются в нечто иное, либо обособляются и дают начало новым сложным системам.
Данный процесс наблюдается на всех уровнях материального мира.
Скажем, английский язык уже довольно давно расслаивается на несколько самостоятельных языков. Это — английский английский, американский английский, австралийский английский, канадский английский и даже вполне автономный, со своим ареалом носителей, компьютерный английский язык. Данное расхождение пока нивелируется Интернетом, но оно реально осуществляется, накапливая «базу несовпадений», и при определенных условиях, вероятно, способно привести к образованию трех — пяти достаточно отличающихся языков.
Христианство, первоначально пытавшееся создать универсальный канон, как известно, разделилось в дальнейшем на несколько крупных конфессий: православную, католическую и протестантскую, — каждая из которых фактически представляет собой отдельную мировую религию.
Из истории нам известно, как происходил распад империй на национальные государства, а если мы обратимся к биогенезу, эволюции жизни на Земле, то увидим непрерывное расслоение видов на видовые отдельности, образовывающие в дальнейшем новые ветви развития. Материал здесь имеется колоссальный; вряд ли его можно оспаривать.
Исключением является только вид Homo sapiens.
Современный человек практически ничем не отличается от кроманьонца. Анатомические признаки, которые он обрел за последние 40 — 50 тысяч лет, находятся на уровне макияжа. Ни о каком существенном биологическом продвижении говорить не приходится.
Понятно также, почему это произошло. Регулятором эволюции Homo sapiens с определенного момента стал социум. Социальные отношения, как только они укрепились, сразу же начали нормировать само понятие «человек», и биологические маргиналы немедленно отторгались. Социум еще готов был принять слепого Гомера, одноглазых Нельсона и Кутузова, Геца фон Берлихингена с железной рукой — история знает немало подобных примеров, — однако, например, шестипалость, встречающаяся не так уж и редко, наличие на ладонях остаточных перепонок, сросшаяся ступня считались абсолютно недопустимыми. Уроды либо уничтожались, либо оттеснялись на социальную периферию.
Видообразование Homo sapiens было, таким образом, остановлено. Социальный геноцид, длящийся уже несколько тысячелетий, стал тем оператором, который жестко удерживал биологический формат человека.
Сейчас ситуация принципиально изменилась. Это связано с появлением двух новых факторов, которых ранее в человеческой истории не было.
Прежде всего это распространение либерализма, ставшего ведущей идеологией Западной цивилизации.
Здесь, вероятно, следует вспомнить, что либерализм — это не только рыночная экономика, как иногда слишком упрощенно считают; либерализм — это в первую очередь социальная философия, предполагающая, что у каждого человека есть врожденные, «естественные» права и что социум, государство обязаны обеспечивать неукоснительную реализацию этих прав.
Так вот, либерализм, утверждая в реальности этот философский концепт, параллельно осуществил одно интересное действие. Он социализировал маргинальные гендеры. Как известно, помимо традиционных гендеров, мужского и женского, которые необходимы для продолжения вида Homo sapiens, природа непрерывно создает их маргинальные составляющие: условно говоря, «голубой», маскулинный гендер, чисто мужской, и, условно говоря, «розовый» гендер, феминный, чисто женский. Биологически виду Homo sapiens они вовсе не требуются и тем не менее возникают уже в течение многих тысячелетий. Отношение к ним со стороны натуральных гендеров было негативным: от общественного отрицания в эпоху Средневековья до государственного, узаконенного преследования в фашистской Германии и Советском Союзе. Так, видимо, выражалась биологическая ксенофобия «человека разумного» к самому процессу видообразования.
Либерализм дал «цветным» гендерам одинаковые права с натуралами. Принадлежность к маргинальному биологическому состоянию ныне не является препятствием к социальной карьере. Более того, это даже может способствовать успешному продвижению, поскольку маргинальные гендеры, как и любые меньшинства, проявляют корпоративную солидарность. Это — основа их социального выживания. Так, по данным некоторых американских исследователей, возможно преувеличенным, гендерные сообщества контролируют сейчас в США весьма значительный объем средств массовой информации. Это свидетельствует и об их финансовом потенциале, и о том влиянии, которое они постепенно приобретают.
Либерализм открыл маргинальным гендерам дорогу в общество. Однако есть еще один фактор, который в истории человечества также появился впервые. Речь идет о современных биологических технологиях, в частности, о клонировании.
Вокруг клонирования слишком много непрофессионального шума, а потому, вероятно, следует подчеркнуть, что клон вовсе не является абсолютной копией человека: он копирует биологию, но не личность, которая в значительной мере зависит от воспитания. Иными словами, клон Эйнштейна, наверное, будет способным физиком, но вот физиком гениальным он, скорее всего, не станет. Чтобы стать Эйнштейном и создать теорию относительности, нужно все-таки жить в начале минувшего века, в провинциальном Берне, служить в патентном бюро, ездить по улицам на велосипеде, перенести личный кризис, как это было у Эйнштейна с югославской студенткой М. Марич. Все это воспроизвести невозможно.
Однако применительно к нашей теме клонирование имеет важный аспект. До сих пор маргинальные гендеры не имели реальной биологической самостоятельности. Они могли возникать, лишь отщепляясь от натурального гендера. Их генетическая зависимость была очевидной. Клонирование же впервые обеспечивает им биологическую автономность, а в перспективе и полную репродуктивную изоляцию. Традиционный способ продолжения вида, половым размножением, становится уже не единственным. Чистые линии, «розовые» и «голубые», могут поддерживаться неопределенно долго именно за счет клонирования.
